Штормовая волна - Грэм Уинстон - Страница 67

— Прошлой ночью я слишком устала, чтобы на что-либо обращать внимание.

— Когда я тебя раздевал, ты выглядела, как длинноногий милый котенок, слегка влажный от пота.

— Звучит ужасно.

— Что ж, это было вовсе не так, если ты что-то можешь вспомнить.

— Я могу вспомнить.

Повисла тишина. Демельза зевнула и пригладила волосы.

— Джентльмен подал бы мне ночную рубашку, — сказала она.

— Зависит от джентльмена.

— Я тебе уже говорила, что ты связался в Лондоне с дурной компанией.

— Нет. По крайней мере, до прошлой ночи.

Росс молча закончил бриться и вылил использованную воду в другое ведро. Демельза сидела на кровати, закутавшись в простыню.

— С утра это выглядит непривлекательно, — сказала она.

— Что?

— Нагота.

— Я так не считаю.

— Да, ты не выглядишь привлекательным при свете дня...

— Разве?

— Нет, я говорю о себе. О нас обоих.

— Определись уж наконец.

Росс надел сорочку.

— Никто не выглядит привлекательным при свете дня, — сказала Демельза. — По крайней мере, не так, как при свечах ночью.

— Думаю, двое выглядят лучше, чем один, — сказал Росс. — Всегда.

На улице кричал и трезвонил в колокольчик точильщик ножей, а другой колокольчик предлагал починить сломанные стулья.

— Я думала, это тихая улица, — сказала Демельза.

— Так и есть, по сравнению с остальными. Ты опоздаешь к завтраку, если побыстрее не оденешься. Хотя пропустишь не многое. Чай с молоком и черствый хлеб с маслом. Я собирался захватить джем.

Демельза осторожно выбралась из постели, натянув на себя простыню. Уголком глаза Росс заметил, что ее ягодицы и ноги всё равно не прикрыты, и игриво двинулся к ней. Демельза дернулась, но край простыни зацепился и не давал двинуться. Демельза с грохотом рухнула на пол. Она перекатилась, упорно заматываясь в кокон, Росс опустился перед ней на колено, и в этот момент простыня порвалась. Росс смеясь схватил Демельзу.

— Нет, Росс! Не надо!

— Я женат на мумии, — покатился он со смеху. — На египетской мумии. Они в точности как ты, только волос у них не так много!

Демельза уставилась на него сквозь спутанные волосы. Она обмоталась так плотно, что не могла даже высвободить руку и ударить Росса. Волосы закрывали ей лицо. Потом она сама поняла, как это комично, и засмеялась. Она от всей души смеялась над Россом. Он лежал на ней и не переставал хохотать — до слез. Пол под ними затрясся.

В конце концов они выдохлись и затихли. Росс протянул ослабевшую руку, чтобы откинуть волосы с лица Демельзы. Его слезы проделали дорожки на щеках жены. Потом он ее поцеловал. А затем его руки снова наполнились силой, и он стал ее разматывать.

Тут раздался стук в дверь. Росс встал и открыл.

Это оказалась горничная.

— Будьте добры, сэр, миссис Паркинс говорит, что завтрак уже на столе.

— Передайте миссис Паркинс, — ответил Росс, — что мы спустимся через час.

Глава третья

Первые пять дней в Лондоне были наполнены чистейшим счастьем. Город оказался настоящим сокровищем, и Демельза бесконечно в него ныряла, грязь и нищета ее не отпугивали, хотя иногда оскорбляли. В конце Георг-стрит находилась одна из многочисленных стоянок парома, отмеченная двумя полосатыми столбами, а паромщик в красно-синих штанах и красной шляпе с радостью отвез бы куда угодно. Шесть пенсов стоила поездка и до Вестминстера, и до собора святого Павла — эта церковь выглядела еще огромней и более впечатляющей, чем даже Вестминстерское аббатство, хотя скопище обветшалых домишек и мясных лавок, откуда на улицу выбрасывали дурно пахнущие отбросы, скрывали контуры строения, а от речушки Флит страшно воняло.

Погода по-прежнему была хорошей и солнечной, и как-то они взяли портшез и добрались до Паддингтона, а потом прошлись до Ислингтона — с северных холмов открывался вид на протянувшийся в сторону юга город. Они гуляли по садам Воксхолл и Ренела и навестили Кэролайн и ее тетушку в Хаттон-гарден. Дуайта ожидали на следующий день, а Кэролайн всецело посвятила себя приему, который намечался у миссис Трейси двадцать четвертого вечером. Отметив ее кипучую деятельность, Росс засомневался, что она могла бы стать женой сельского доктора в захолустье. Но всё же он помнил, как год назад явился в этот дом, когда Кэролайн с Дуайтом расстались, видимо, навсегда, и какой она казалась опустошенной и апатичной. А пока Дуайт находился в тюрьме, Кэролайн, казалось, жила только одним днем. Она нуждается в Дуайте, в этом нет сомнений. Но ей нужны в жизни и другие стимулы — общество или сверхзадача.

Для выходов в свет по вечерам Демельза взяла платье, сшитое в первые дни замужней жизни, и то, которое она купила для свадьбы Кэролайн три года назад и почти не надевала. Кэролайн мягко покачала головой. Для Корнуолла, возможно, оно до сих пор превосходно, но для лондонского сезона 1799 года никак не подойдет.

Мода изменилась. Всё стало проще, тоньше и легче («Это я заметила», — сказала Демельза). Талию делали выше, под самой грудью, и для повседневных, и для вечерних платьев. Шею и грудь сильнее оголяли, но иногда частично скрывали под шифоновым шарфиком. Волосы украшали страусиными перьями или жемчугом. Демельза спросила, почему столько людей в Лондоне носят очки. Может, потому, что живут при искусственном освещении, ответила Кэролайн, но разумеется, это своего рода мода. А Демельза заметила, что лондонцы и на костылях начнут ковылять, если кто-нибудь объявит это модой. Ты несомненно права, согласилась Кэролайн. В любом случае, заявила Демельза, нет времени сделать новое платье до завтрашнего вечера, кроме того, мы просто не можем себе позволить лондонские цены, да я и не хочу.

— Я отведу тебя в мастерскую своей портнихи, «Филлипс и Фоссик». У миссис Филлипс найдутся готовые платья, которые она сможет переделать за сутки. Что до оплаты, то можешь записать на мой счет. Я плачу раз в год, и ты можешь возместить мне эту сумму, когда и если захочешь.

— Похоже, в Лондоне каждый вдох стоит денег, — заметила Демельза.

— Что ж, а на что еще деньги, если их не тратить? Мы спросим Росса, но только после того, как потратим деньги.

— Надеюсь, я сумею понять речь миссис Филлипс, — сказала Демельза, сдаваясь. — Иногда я не могу разобрать, что говорят простые люди. Как на иностранном разговаривают.

— О, не беспокойся. Миссис Филлипс даже излишне образована.

— И это тоже мне не особо нравится.

Но она пошла, как мотылек летит на свет, вспоминая о том далеком дне, когда Верити впервые отвела ее к миссис Треласк, в маленькую швейную мастерскую в Труро, где звонил колокольчик, когда кто-то входил в дверь, и посетители вечно спотыкались на двух ступеньках в темноте. Это же был салон, хотя и небольшой, но стильный. Клиенты сидели в подобии гостиной с шелковыми портьерами, муслиновыми шторами и роскошными позолоченными креслами, а женщина с внешностью графини, переживающей трудные времена, по одному выносила платья, а потом уносила, чтобы гостиная не выглядела неприбранной.

Отвергнув три платья по причине их непристойности, Демельза выбрала наряд из перламутрового шелка, не только менее прозрачного, но и более закрытого. Прежде чем зашла речь о цене, договорились, что платье закончат и доставят в дом номер шесть по Георг-стрит «завтра в этот же час», а счет, как обычно, направят миссис Энис.

— Чувствую себя распутницей, — сказала Демельза, когда они вышли на шумную улицу.

— Именно так ты и должна выглядеть, — отозвалась Кэролайн. — К этому стремится любая респектабельная дама.

— А распутницы пытаются выглядеть респектабельными?

— Что ж, бывает и так. А теперь мне пора бежать, у меня еще много дел, а вечером должен приехать Дуайт. Возьми портшез. Встретимся завтра в полдень.

Вторник, двадцать четвертого сентября, начался моросящим дождем. Демельза выглянула из окна и увидела многочисленные зонтики на улице внизу. Служанка несла обувь, начищенную накануне. Но к одиннадцати часам облака разошлись, и сквозь туманную дымку выглянуло солнце. Мостовая скоро высохла. Кэролайн, Дуайт и Демельза понаблюдали за выезжающей из Уайтхолла королевской процессией — золочеными каретами, оркестром и гарцующим почетным караулом. Из-за успехов армии и флота Британию охватила новая волна патриотизма, и прохожие приветствовали старого короля.