Леди Лика. В погоне за мечтой (СИ) - "Zaryana" - Страница 111

В голове у старосты щелкнуло. Он хитро посмотрел на хмурившуюся ведьму и стал прикидывать, кого из детей можно ей подсунуть. Свои-то уж точно никуда не уйдут.

В город въехали уже вечером. Остановились в харчевне, которой владел дальний родственник старосты. Нам выделили небольшую комнату с одной кроватью, столом и стулом. Еще имелся сундук для вещей и цветастые занавески на единственном окне. Марьяна потребовала, чтобы ящики с зельями и особо ценные травы перенесли в комнату. Когда все сгрузили, оказалось, что места в комнате и вовсе нет - передвигаться можно было по узенькому коридорчику от кровати до двери.

Пока переносили ящики, стало совсем поздно - на почту идти уже не было смысла, она закрылась. Решили, что завтра, в девять утра - именно в это время открывалась почта, Марьяна отведет нас туда, а сама отправиться по делам. Если сладим все свои дела раньше, чем она сможет нас забрать, мы должны вернуться в харчевню и ждать ее там. Нам было велено не шалить, не хулиганить, ничего не взрывать и не поджигать!

Поужинали вместе с мужиками в общем зале, быстро ополоснулись в большой бадье в комнате Борислава и отправились спать.

Помещение, где располагалась почта, было занятным. По правую сторону находились огромные, практически от пола до потолка, окна с низкими цветочными кадками. Слева и прямо проходила стойка со стеклянной перегородкой и овальными оконцами. В одном окне получали и отправляли письма те, кто не мог воспользоваться шкатулкой, во втором - крупные посылки, а вот третье окно…

Я на ватных ногах подошла к третьему окну и заикаясь сказала улыбчивой молодой женщине, что хочу отправить письмо через почтовую шкатулку. Она сказала, что нужно заплатить одну серебряную монету. Я протянула ей деньги. Работница почты выдала мне квитанцию об оплате, гербовую бумагу и карандаш. Мы с Эми присели за небольшой столик и стали думать, что написать. Мучились почти час - очень многое хотелось рассказать, но мы понимали, что сейчас не до того. Впервые в жизни я испытывала трудности в написании письма. В конце концов, обошлись простыми словами: ‘Мы у Марьяны Волк в Еловых Шишках, что в Союзных Княжествах. Спасай’.

Положили письмо в шкатулку - раздался щелчок, письмо отправилось.

Интересно как долго нужно будет ждать ответа? Алек редко появляется у себя дома, именно туда мы отправили письмо, - там сейчас живет Мари, его невеста. В принципе сейчас все зависит от нее: как часто она проверяет почту? Как быстро сможет связаться с Алеком? Когда ждать ответа от мага?

Все эти вопросы оказались пустыми - ответ пришел меньше, чем через минуту. И был тоже краток.

‘Оставайтесь на месте. Скоро буду’.

Марьяна пришла за нами ближе к четырем дня. Мы с Эми сидели на стульчиках и ждали. Выяснив в чем дело, ведьма, смеясь, погнала нас в харчевню, объясняя упрямым девицам, что маг велел ждать его у нее, Марьяны, дома, а никак не в здании почты. Упрямились мы не долго, осознав всю глупость ситуации, отправились в харчевню, да и кушать очень хотелось.

В городе мы были еще три дня - ходили с Марьяной по аптекам, мистикам-целителям, и врачам - учились продавать и торговаться. Еще заходили в таверны, кабаки, харчевни - там мы тоже продавали некоторые травы, годные для самогоноварения. Были еще в местной школе и храме. В храме мне очень понравилось - невероятно красивые фрески на стенах и статуя Единого на постаменте. Солнечный свет играл на серебряных подсвечниках и драгоценных камнях. И дышалось как-то легко и свободно. Волшебное место. Это же я и сказала местному священнику. Он совсем не походил на отца Афинагена - в нем чувствовалась внутренняя сила, уверенность в своих силах и вера в Единого. Этого я ни разу не видела у нашего целителя.

Священник мягко улыбнулся, глаза его искрились любовью и добротой, и сказал, что двери храма всегда открыты не только верующих, но и потерявшихся адрастериоских магов. Хотела спросить, откуда он знает, что мы потерялись, как тут же сообразила, что он имел в виду не нас, точнее не только нас, а всех адрастерионцев - мы же не верим в Единого, и для служителей этого культа неверующие - потерявшиеся во тьме дети.

Поблагодарив священника вышла на улицу - ну его, еще мозги запудрит. Оно мне надо?

Мне не терпелось поскорее вернуться в деревню. Вдруг Алек уже там, а нас нету - решит, что мы опять где-то бродим.

В деревню вернулись вечером четвертого дня. Быстро пробежав по соседям, выяснила, что никакого молодого адрастерионского мага здесь не было. Зато были рысьи следы. Лесная кошка пробралась в один из сараев и перебила всю птицу. Мужики сейчас собирались в лес на облаву.

Мне показалось это странным - мы с Эми от леса до деревни шли почти четыре часа по холмам и полям. А тут кошка из лесу пришла, преодолела огромное расстояние, что бы нахулиганить и смыться. Зачем ей это?

Оказалось, что не все так просто. Долгий лес проходил по западной границе деревни и уходил дальше на юг до самых Драконьих гор, а затем шел далеко-далеко на восток. Деревня Еловые шишки была большой - аж в сто домов и делилась на четыре улицы, одна из которых непосредственно примыкала к Долгому лесу. Именно самый ближний дом к лесу и посетила дикая кошка. Нас же Рагнар вывел к южной опушке леса и, чтобы добраться до деревни, пришлось преодолеть сначала холмы, а затем неубранные еще деревенские поля.

Уже совсем поздно, когда мы легли спать, к Марьяне пожаловали пострадавшие от кошачьих лап односельчане во главе с местным служителем церкви. Они требовали, чтобы ведьма съехала с этого места и поселилась ближе к лесу. Дескать, по традиции все ведьмы живут за околицей деревни, а не в ее центре. На что Марьяна ответила, что ее как раз и поселили за околицей и не ее вина, что деревня так сильно разрослась, и никуда она, Марьяна, не съедет, ей и тут не пыльно. Гости стали сыпать угрозы - основной была жалоба в высокую церковь и как следствие сожжение на костре. Марьяна только хмыкну и напомнила о посмертном проклятии - одна из причин, по которой ведьм запрещено сжигать.

Страшная вещь - посмертное проклятие ведьмы - местным жителям, тем кто выживет, придется просто уйти, потому что земля перестанет приносить урожай, бабы рожать, а самих жителей и их скот может погубить невиданная доселе болезнь. И только через пару сотен лет, если повезет, на этом месте можно будет снова жить.

Однако одна из гостий, крикливая Айка, не испугалась угрозы и в свою очередь набросилась на Марьяну. Ведьма же стояла насмерть. Так слово за слово и посыпались перлы. Мы с Эми ухахатывались, жаль записать не додумались.

‘Да чтоб у тебя мухоморы на всей интимности повырастали!’

‘Чтоб твои противные гляделки ничего красивей отхожего ведра не видели!’

‘Да чтоб твои руки-крюки по колено в навозе застряли!’

‘Отольются тебе мои слезы, дурища свинорыльная, курица брехливая, жалкий огрызок горькой попки огурца!’

Но самое захватывающее было от Марьяны:

‘Кривая бытия, детская неожиданность в чистых просторах Хаоса, хламидиоз недоработанный… Три тысячи озабоченных эльфов тебе под юбку… Да чтоб тебе пьяный петух прямо в ухо кукарекал ежечасно! Чтоб тебе каждую ночь голодные комары ягодицы жевали! Мухаморка трансцендентная!’

Должна признаться - после таких слов заткнулись все. Скандальная Айка с минуту даже не дышала, потом громко засопела, выдумывая достойный ответ, но ничего не сообразила и начала закатывать рукава. Священник, увидев, что ситуация вышла из под контроля, начал увещевать разгоряченных баб прекратить дебош и полюбовно договориться. Айка просто подняла за подмышки, скакавшего вокруг нее служителя Единого, переставила в сторону и пошла на Марьяну.

Драки не случилось - подоспел староста и так гаркнул, что все присели. Потом извинился перед Марьяной и заверил ее, что она никуда не переезжает. И понадеялся, что ее благосклонность к деревне не уменьшилась. А Айке с семейством нужно было другое место для строительства дома выбирать, благо места полно. Предупреждали же, дурищу, что опасно. Но, нет же, лесного воздуху захотелось - теперь вот пусть сами и разбираются. А прочих деревенских пусть не трогают! И священник пусть в своем храме песни поет тихо и народ не баламутит, а то и заменить не долго. Ведьминого проклятия здесь ни нам, ни князю не надобно!