Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2 (ЛП) - Земянский Анджей - Страница 58

- Для пана Мержвы – нет. Передай ему и позвони моему психоаналитику. Пускай будет там без четверти двенадцать.

Секретарша какое-то время удивленно молчала.

- Господи! Без четверти двенадцать? На паркинге?

- Да. – Василевский коснулся кнопки, прерывающей соединение. Потом снизил скорость. Выбрал первый же съезд с шоссе, окруженный оставшимися еще от немцев бетонными противотанковыми ежами. Похоже, что он очутился на полигоне. Он открыл дверь, повернулся на сидении и опустил ноги наружу. Покусывая губы, он вскрыл банку пива, глядя на темно-синее, быстро темнеющее небо. Потом закурил.

Здзисек Ковальский много лет назад сменил имя на Моисей Хиршбаум. Был он стопроцентным поляком, с широким славянским лицом, но... ну разве видел кто-нибудь настоящего психоаналитика по фамилии Ковальский? Подобная фамилия не обещала успехов в профессии последователей Фрейда.

К тому же Здсисек был безнадежным водителем. Василевский, который в поисках места въехал на самый третий этаж стоянки, чуть ли не врезался в капот "фиата мареа", который приближался с противоположной стороны. Он рванул руль, усиление "альфы" чуть не вмазало его в бетонную стенку. Он притормозил с писком шин, затем подъехал поближе – чтобы оба автомобиля остановились борт в борт. Два боковых стекла с электрическим управлением бесшумно поползли вниз.

- Здзисек, псякрев! Как это тебе удалось ехать с противоположной стороны?

- Разыскивал свободный бокс, - Ковальский/Хиршбаум в панике глянул на свою панель управления. Как минимум три светодиода сигнализировали непорядок.

- Но ведь здесь мало места, чтобы развернуться и ехать по ходу.

Ковальский гордо поднял голову.

- Поляк сможет!

Василевский рассмеялся, но тут же сделался серьезным.

- Здзих[38], я, похоже, схожу с ума. Помоги мне.

- Вовсе ты не сходишь с ума, старик.

- Слушай, ко мне прицепился какой-то полицейский. Он говорит, что я – это не я. Слушай, Здзисек, помоги мне... или ему.

- ОК, а он заплатит за консультацию?

- Не смейся. Что-то у него на меня есть. Он... Похоже, он псих!

- Я как раз специалист по психам.

С обрамленного бетонными стенами пандуса неожиданно выскочила синяя "лянча". Собеседники услышали писк резины и чью-то ругань, затем щелчок открываемой двери. Алек Мержва подошел к фиату. Бамперы двух автомобилей разделяли считанные сантиметры.

- Господи Иисусе, ведь я мог в вас врезаться!

- Не Иисус, а только Моисей, - парировал Здзисек. – Моисей Хиршбаум. Приветствую от всего сердца, - протянул он руку.

Мержва пожал руку психоаналитику. Покачал головой.

- Как это вы здесь так развернулись, чтобы блокировать проезд?

- Поляк, он может! – рассмеялся Василевский.

- А вы, надеюсь, не из ГАИ? – удостоверился Здзисек.

- Мммм... Алек Мержва, Центральное Следственное Бюро, - офицер глядел на бампер своей машины с неким недоверием.

- Так как! Припарковываемся и идем, или пьем здесь?

- Я не займу у вас много времени, - сказал офицер.

- Тогда пьем здесь, - Василевский вынул из контейнера в двери альфы три банки пива. Две подал через окно.

- А он точно не из дорожной полиции? – указал Хиршбаум на Мержву. – Я могу выпить пиво и вернуться домой на машине?

Полицейский присел на капоте фиата. Он усмехнулся, не очень-то сердечно, затем сделался серьезным.

- В состоянии ли вы идентифицировать этого человека? – спросил он у Хиршбаума.

- Хмм... "Этого человека" я знаю достаточно хорошо. Как и всякий психоаналитик свою жертву.

- И с какого времени вы его знаете?

- Лет уже шесть. Или дольше.

- А вам не знаком Роберт Даронь?

- Нет.

- Как часто вы встречались с Василевским?

- Где-то раз в неделю. Иногда – даже чаще.

- Хорошо. Вы когда-нибудь видели его документы?

- Нет.

- Вы ведете тщательную документацию собственных пациентов?

Здзисек одарил его широкой улыбкой.

- А на этот вот вопрос я стану отвечать, когда меня заставит решение Суда Польской Республики. Я врач и не могу предоставлять какие-либо данные относительно своих пациентов.

- Понимаю, - Мержва слегка пожал плечами. – Но ведь я спрашивал только про документацию, а не о личных данных ваших пациентов.

- Я ничего не скажу.

- Почему пану Василевскому требовались консультации психоаналитика?

- На эту тему я ничего не скажу.

- Нууу, ведь это же не совсем нормально, когда владелец процветающей фирмы ходит к психоаналитику, причем, это единственное лицо, способное его идентифицировать?

- От меня вы ничего не узнаете. Относительно своего пациента я ничего не скажу, разве что меня заставит Суд Польской Республики.

- Ладно, ладно, - прервал его Мержва. – Теперь вы, - глянул он на Василевского. – Я тут покопался немного в ваших документах.

Тот приподнял брови.

- Какой официальный язык действует в Белизе?

Василевский выпучил глаза, удивленный Хиршбаум наклонился над рулем.

- Не понял?

Мержва усмехнулся.

- А где находится Белиз? Приблизительно... в какой стороне света...

Офицер какое-то время глядел на парочку. Он явно не ждал ответа. Прикусил губу.

- Я тут покопался в ваших документах, - повторил он. – Полгода тому назад вы прилетели во Вроцлав рейсовым самолетом из Франкфурта. В аэропорту у вас украли все документы. Среди всего прочего был украден и паспорт, о чем вы, собственно, скрупулезно заявили в полиции. Вы... – офицер понизил голос. – Вы ведь всегда весьма скрупулезны, правда?

- О чем вы вообще говорите?

- Я говорю о том, что легче всего устроить себе новый паспорт в Белизе. Это вопрос исключительно финансовый. Только я не об этом. Их консульство в Германии выдало вам дубликат, а затем вы подали заявление о натурализации в Польше. Что, если учесть ваш внешний вид, язык общения и представленные документы о предках, реализовать было совершенно несложно. И вы стали польским гражданином.

Мержва откинулся на капоте и отпил глоток пива.

- У меня такое странное чувство, что вы никогда не были в Белизе, что вы не знаете, какой там официальный язык, и вы даже понятия не имеете, где эта страна находится, и более того... Что-то мне подсказывает, что вы и в Германии не были.

- В чем вы меня подозреваете? Что это вообще за чушь?

- Я вас ни в чем не подозреваю. Любой преступник поступил бы раз в сто умнее. Не говоря уже об агентах иностранной разведки.

Хиршбаум закури. Он, казалось, вовсе не был удивлен сообщениями полицейского.

- Я мог бы все это пояснить, - буркнул он. – Если, конечно, буду иметь согласие своего пациента, - заявил он официальным тоном.

На сей раз Мержва удивленно вскинул брови. Точно так же, как и Василевский.

- Что-то я не понимаю.

- Я мог бы объяснить все происходящее... Конечно, если мой приятель и одновременно пациент позволит.

Мержва вопросительно глянул на Василевского. Тот кивнул.

- Честно признаюсь, я тоже мало чего понимаю, но... – он пожал плечами. – Если речь идет об открытии врачебной тайны, то ладно...

- Точно? – спросил у него Хиршбаум.

Василевский удивленно глянул на него.

- Ясное дело, - только и ответил он.

- Несмотря на внешний вид, дело довольно простое. Ты страдаешь... Он страдает раздвоением личности.

Василевский уставился на него.

- В настоящее время он находится в регрессивной фазе. Вот сейчас даже не помнит, по какому делу ко мне приходит. Только не спрашивайте у меня про латинские термины или точные научные объяснения, потому что ничего не поймете. Это определенный вид амнезии, связанной с расстройствами личности. В определенный момент Василевский, ну... как бы это сказать... Превращается в другую личность. Он внезапно перестает помнить, что является кем-то совершенно другим. И... ну... начинает новую жизнь.

- Погодите, погодите-ка. Правда, я обладаю весьма туманными понятиями о шизофрении. Но никак не могу себе представить, как больной перед приступом, в течение нескольких недель, с необычной тщательностью закрывает свои служебные дела, включая сюда и соцстрахование, налоговое управление и всю остальную любимую нашу бюрократию...