Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2 (ЛП) - Земянский Анджей - Страница 72

- Приветствую тебя, Николай, - серьезным тоном произнес он.

- Кубусь[69], а точнее, теперь-то уже Якуб…

- Он самый.

- Ты зачем меня остановил? Что-то случилось?

- Ну, ты ведь наверняка знаешь, какая у нас ситуация? – заговорил экзорцист. – Коммунисты нас захватили. Образно говоря "в деревне москаль стоит"[70].

- Выходит, ты все-таки научился читать, - усмехнулся святой.

- Да не нужно было мне читать, по радио "Свободная Европа" такие стишки передают… Николай, не надо ехать сегодня в Войславицы, - сделался он серьезным. – Они засаду приготовили.

- На меня? – обеспокоился тот.

- А как же…

- Ты извини, но ехать я обязан. Дети меня ждут, опять же взрослые. Долг взывает…

- Блин, - буркнул Якуб, но не решился использовать собственную силу против святого. Он достал из кармана штабную карту, еще из старых добрых времен партизанщины. – Ну ладно. Если ты так ставишь вопрос, ничего не поделаешь. Но погляди на план. Они сидят тут, тут и вот тут… - отмечал он карандашом посты. – Единственный шанс проскользнуть, это через луга возле болотца.

- Тогда заметят эти, что под кладбищем, - трезво оценил святой. – Слишком близко они.

- Я отвлеку их внимание, - пообещал экзорцист. – Садись на мою кобылу, а я возьму санки… Подожди где-то с полчасика и езжай прямо в деревню.

- Договорились.

Николай спустился с облучка.

Якуб снял с седла мешок с чем-то тяжелым, вместо него подвесил мешок с подарками и подержал Николаю стремя.

Через минут двадцать на посту под кладбищем товарищ Шмарагдов поднял голову.

- Слышите? – спросил он.

В воздухе разносился звон серебряных колокольцев.

- Едет, - буркнул гминный секретарь, перезаряжая пистолет.

- Не забывайте: по мере возможностей брать гада живьем, - еще отдавал распоряжения русский.

В бледном лунном свете на заснеженной дороге появились сани.

- Оленями запряжено, - шепнул инструктор из повята.

- Тоже мне, дело, - фыркнул Шмарагдов. – Наверняка из зоопарка украл.

Солдаты схватились на ноги.

- Пересеките шоссе и зайдите его сзади. Тихомнов, радист, вызывай остальные посты.

- Есть!

- Ну вот птичка и наша, - буркнул под нос русский. Двадцать лет на деда охочусь… Вперё-од!

Все выскочили из придорожной канавы и направились бегом к саням. Дорога была узкая, развернуться не успеет, не сбежит…

- Бли-ин, а чего этот Николай в черное одет? – удивился про себя гминный секретарь.

Тип на санках поднял ППШ.

- Ложись! – заорал Шмарагдов, но было уже поздно. Очередь загрохотала и через какое-то время вернулась в виде эхо. – Огонь!!! – завыл москвич, расплющиваясь во рву.

Притаившиеся с другой стороны дороги бойцы начали стрелять. Предполагаемый святой соскочил в снег и, прячась за бортом саней, вытащил из сумки пяток гранат…

Неподалеку рыкнул танковый двигатель. Остальные красноармейцы спешили на помощь.

И вдруг – ну как назло – с неба начал валить густой-прегустой снег. Несколько минут, и белый туман затянул собой все вокруг.

Русский гадко выругался и на ощупь направился в сторону саней. По дороге он споткнулся о лежащего на дороге инструктора из повята. Партийный деятель держался за простреленное бедро и тихо стонал.

- Спокойно, до свадьбы заживет…

- Так я уже женат, - простонал партийный.

- Сейчас я за тобой вернусь, нужно увидеть остальных.

Несколькими метрами далее он наткнулся на гминного секретаря. Тот тоже был жив, рана в плече была не смертельная.

- Бли-ин, и что оно было? – изумленно спросил он.

- Как это что? Фашистско-империалистическая ловушка, - буркнул русский. – А вам кажется, что клерикальные силы только идеологически народ размягчают? В каждом приходе, если хорошенько поискать, найдется радиостанция, динамит, автомат… Война с религией – это война за выживание коммунистического общества. Вот сам погляди: в святого Николая переоделся, но автомат на всякий пожарный имел…

Через пару минут он добрался до саней. В ходе огневого боестолкновения все четыре оленя погибли. Шмарагдов зажег фонарик, стал освещать их по очереди. У одного оленя нос был неестественно красным[71]…

- Ты гляди… - буркнул про себя москвич.

У саней столпились парашютисты. Штыки в их руках мрачно блестели.

- Ни единого следа, товарищ Шмарагдов, - доложил один из них. – Сбежал…

- Далеко не уйдет, - лицо русского растянулось в гадкой усмешке. – В селе достанем.

Святой Николай толкнул несколько разболтанные двери и вошел в теплую хату. Это уже последняя… Обязательную норму отработаю, и можно будет возвращаться к себе…

- Добрый вечер, хозяин, - начал было он и замолк на полуслове.

Дюжина солдат целилась в него из ППШ. Сзади в спину уткнулись два пистолетных ствола.

- Вот ты и попался, - прошипел академик Шмарагдов. – Наручники…

Несколькими минутами спустя Николай уже сидел в подвале.

Поначалу его хотели посадить в здании Гражданской Милиции, но окончательно выбрали подвал банка, так как тот был снабжен толстой стальной дверью[72]. На всякий случай. И сразу же первый допрос. В подвале собрались самые преданные, посвященные в операцию товарищи. В здании над ними на страже встало три десятка солдат. Кто его знает, а ну как поляки захотят отбить святого Николая? Бойцы положили на подоконники мешки с песком, стволы нацелили в разные стороны. Окна, правда, закрыли, потому что мороз кусался…

Якуб добрался до села огородами. Повсюду царило спокойствие, только из хат доносились голоса. Люди пели колядки. Вендрович осторожно поглядел в окно одного дома, потом другого. Николай точно здесь был… Иначе, откуда бы взялись радиоприемники "Филипс", бутылки с Джонни Уокером, банки с ветчиной и другие товары капиталистического производства, плотно покрывающие столы? Только вот, куда же он сам делся? Он еще кобылу должен отдать… Из-за памятника вынырнула тень. Сэмэн.

- Якуб, - серьезно сообщил он. – Коммунисты святого Николая схватили…

- Вот же черт, - тяжко вздохнул экзорцист. – Где его держат? Мы должны его вытащить…

- В банке. Тридцать русских его охраняет… Сами не справимся.

Экзорцист почесал голову.

- Бочку помнишь?

- Какую бочку?... А-а, ту… Ясное дело.

- Ее закопали у тебя, чтобы меня не искушать… Сто двадцать литров сорокалетней сливовицы. И как раз подходящий случай.

- Земля ж как камень. Ничего, у меня лом имеется. Поползли ко мне.

Через несколько минут в дверь банка постучали два занесенных снегом туземца.

- Чего? – рявкнул изнутри командир.

- Пугу, пугу, козак с Лугу![73] – весело ответил Сэмэн. – Мы пришли к вам, товарищи, отметить ваш великий успех. Прикатили бочечку водочки от благодарных жителей села.

Командир пытался было протестовать, но его подчиненные, услышав про бочечку водочки, вытащили саперные лопатки. Командир сдался и открыл дверь.

Якуб с Сэмэном закатили бочку.

- Сливовица, сорокалетняя, специально для такого случая хранили, - расхваливал Якуб. – И колбаска на закусь найдется…

Он выбил пробку. По тесному фойе банка разнесся райский запах. Тут же появились и стопки.

- Давайте выпьем за ваши успехи с религиозным предрассудком, - предложил Сэмэн.

Выпили раз, потом снова… Неизвестно откуда появилась гармошка, из трех десятков глоток раздалась песня:

Вставай, страна огромная,

Иди, на бой святой[74]…

Очередные порции булькали в измученных жаждой глотках. Колбаса исчезала метрами, в печке пеклась картошка на закуску.

- Ну что, гад, признавайся! – рявкнул русский. Святой Николай глянул на него с некоторым изумлением.

- В чем я должен признаваться? – удивился он.

- Ах ты… реакционер… - изошел слюной Шмарагдов. – Сейчас мы тебе покажем…