Этот человек опасен - Чейни Питер - Страница 19

— Что поделаешь? Такие вещи случаются. Гояц становился слишком нахальным.

Он согласно кивнул головой.

— Ты неплохо распорядился вчера вечером, Лемми! Ты вернул десять тысяч долларов мисс ван Зелден? Те, что она потеряла там?

— Еще бы, конечно, я отдал ей ее монеты. Кроме того, я и себя вознаградил десятью тысячами долларов, которые отнял у Гояца. Не отдавать же эти деньги Миранде, ведь совершенно ни к чему, чтобы она еще и заработала на этом деле.

— Согласен, — сказал он. — Ну что ж, ты очень везуч, старина Лемми. Получил от меня на дело десять тысяч, потом столько же от Гояца, да еще имел удовольствие его уничтожить… Что, тебе нравится подобное везение?

— Пока мне действительно везло, и я от души поздравил себя с этим, будь уверен.

Он опять рассмеялся и налил себе немного виски.

— Ну что же, надеюсь, что и впредь будет также, Лемми. Я люблю видеть вокруг себя довольных людей. Должен признать, что ты храбрый человек, и хорошо выполняешь свою работу. И чтобы доказать тебе, что я не зря говорю это, и чтобы ты чувствовал себя еще более довольным, вот тебе еще пять тысяч долларов.

Он положил на стол пять билетов и с улыбкой посмотрел на меня.

— Это тебе за твою руку. Знаешь, Лемми, у меня целая куча проектов относительно нашей совместной работы… У меня вот какая идея: после того, как мы осуществим похищение Миранды, и шум, вызванный этим, утихнет, мы с тобой вернемся в США и приберем к своим рукам все организации страны.

Я рассмеялся.

— Мой старый Сигелла! Когда я получу свою часть выкупа за Миранду, у меня будет дело, не имеющее отношения к гангстерам. Мне не нужно будет этим заниматься. Двести пятьдесят тысяч долларов — этого для меня достаточно.

— Что же ты будешь делать, Лемми? — поинтересовался он.

— О! Я точно еще не знаю. Но мне все же хочется попытаться разводить кур.

Я не мог оторвать взгляд от его белых длинных пальцев. Если можно сказать о руках, что они жестокие, то я гарантирую вам, что у этого типа самые жестокие руки на свете…

— Я так представляю себе, как ты разводишь кур, Лемми. Вместо утренней зарядки ты сворачиваешь им шеи, чтобы не потерять сноровку… — Ну, а теперь, вернемся к нашей овечке..

Он передвинул к кровати стул и закурил следующую сигарету. Я тоже закурил и стал смотреть на него сквозь дым.

— Надо будет закончить дело на этой неделе, считая и уик-энд, Лемми. Сегодня у нас среда. Я нанял небольшой домик, и к четвергу все будет готово. Он называется «Брендес Энд», совсем близко от Темзы. Там очень неплохо. Я привезу туда около тридцати пар. Это все милые и очень корректные люди, я знаком с ними много лет. Ну, а ты придумай причину, чтобы залучить туда Миранду.

— Это легко сделать. Миранда сейчас очень заинтересовалась мной после истории на «Принцессе Кристобаль». Я сегодня вечером обедаю с ней, но пока насчет уик-энда ничего ей не скажу.

А попозже наговорю ей кучу глупостей о том, что я сам попал в грязную историю, и она может помочь мне, если согласится поехать в «Брендес Энд», и дело это настолько личное и конфиденциальное, что никто не должен знать, куда она поехала. Между нами говоря, я уже два раза вызволял ее из очень неприятных ситуаций, и думаю, что полностью заслужил ее доверие, которое не позволит ей мне отказать.

Сигелла улыбнулся, потом провел языком по губам. Такая у него привычка.

— Хорошо придумано, Лемми. Привези ее в субботу вечером, и твоя работа будет почти закончена.

— А после этого?

— О, совсем немного дела. Ты вернешься в Лондон в воскресенье и позвонишь одному типу, номер телефона я сообщу тебе позже. Он устроит так, что в понедельник утром у тебя будет разговор со стариком ван Зелденом, и ты сразу изложишь ему суть дела.

Скажи, что его дочь похищена, и что через три дня ее в Англии уже не будет, и что ему дается три дня на то, чтобы подумать, и неделя на то, чтобы он выложил три миллиона долларов и перевел их на мой счет в Голландском банке в Роттердаме. Если он этого не сделает, — Сигелла снова рассмеялся, — ты скажешь ему, что нам пришла в голову потрясающая мысль. Спросишь, узнает ли он зубы своей дочери, ибо за каждую неделю промедления, на другой день мы будем присылать ему один из ее зубов по почте. И не забудь передать, что зубы у нее будут выдергивать без наркоза.

Он встал.

— Я ухожу, Лемми. Есть еще только одна маленькая вещь, которую я хочу сказать тебе. Ты человек смелый и решительный, но не вздумай сыграть со мной какую-нибудь шутку. Не забывай, что ты ничего не можешь предпринять без того, чтобы каждый твой шаг не стал бы мне известен тут же. И это не потому, что я доверяю тебе, просто я никогда не надеюсь на случай. И если ты попытаешься меня надуть, я узнаю об этом раньше, чем ты это сделаешь.

Он стоял передо мной и смотрел на меня, так могло бы смотреть целое семейство гремучих змей.

Я слегка улыбнулся.

— Чего ты, в конце концов, хочешь? Напугать меня так, чтобы я протянул лапки? Не будь ребенком! С этого момента, когда я согласился работать с тобой, все идет, как положено. Я хочу получить двести пятьдесят тысяч.

— Это хорошо, Лемми. Держи свое слово, и ты их получишь. До свидания.

Он вышел.

После этого ухода я остался лежать на кровати, курил и смотрел в потолок. Поймите, что я играл в очень опасную игру с этим подонком Сигеллой. Во — первых, он немного крутоват, во — вторых, я согласен, что в голове у него кое — что есть, и он не даром предупреждал меня, чтобы я не считал себя таким ловким, как он. Возможно, это так, а может быть, и иначе, но одно совершенно ясно: до того, как я покончу с ним, он получит от меня такую встряску, которую никогда не забудет, это я вам твердо говорю!

Но мне необходимо держаться очень осторожно. Когда он говорил мне, что если я обману его, он все равно узнает об этом, у него были определенные основания. Вспоминая все художества Сигеллы, я понимал, что должен намного опередить его, чтобы выиграть партию. Вот уже несколько лет федеральные агенты, полиция Штатов, да и другие категории должностных лиц пытались его поймать, но безуспешно. А все потому, что сам он держался позади, и у него всегда наготове был человек, служивший его прикрытием, и за спиной которого он без помех проделывал свои финансовые операции.

Сигелла всегда играл среди гангстеров главные роли, потому что, с одной стороны, имел определенную силу, а еще потому, что никто никогда не знал, с кем он работал, и кто работает на него.

Но при воспоминании о его предложении объединиться с ним для совместной работы в большом масштабе, после того, как будет закончено дело с Мирандой, я начал дергаться от смеха, как четырнадцать китовых усов. Это столь же приятно, как перспектива разделить свою кровать с парочкой пресмыкающихся, и я все же, пожалуй, предпочел бы змей. Но теперь, хотел я этого или не хотел, я был вовлечен в историю с похищением Миранды. Он держал меня так, что я никак не мог выкарабкаться. Я сильно рассчитывал на Мак Фи, и надо же было, что он позволил себя убить как раз в то время, когда он был так мне нужен!

Я выворачивался наизнанку, чтобы придумать что-нибудь до уик-энда.

Положение было скверным. После гибели Мак Фи мне некому было довериться. Я не могу предупредить Миранду, так как тогда она поспешит покинуть Англию, а Сигелла сумеет захватить ее где-нибудь в другом месте. Потом мне пришла в голову мысль предупредить полицию, так как это была единственная возможность помешать операции Сигеллы, но это так же было довольно спорным, так как в Англии он пока не состоял на учете в полиции. Вряд ли полиция Англии приняла бы во внимание мое заявление.

Неожиданно у меня появилась мысль, что Сигелла мог иметь и свои виды на Миранду после получения выкупа. Он был слишком большим любителем женщин, чтобы пропустить такой момент, и был не лишен вкуса, о чем свидетельствовала Конни, которая была просто прелестна. Было вполне вероятно, что он захочет еще что — то получить от Миранды, кроме выкупа, и не надо было быть очень умным, чтобы понять, что будет с Мирандой после того, как она ему надоест.