Нити судьбы (СИ) - "Dilira25" - Страница 90

— Пытаешься отвлечься разговорами от того, что ждёт тебя в подвале через минуту?

— И это тоже. Но я действительно хочу знать, чем мог довести тебя младший брат до такого?

— Скажем так. Мой братик решил, что ему всё позволено. Я показал ему, что это не так.

— А поподробнее?

— Поподробнее уже не выйдет. Мы пришли.

Мы стояли перед дверью подвала. Я хотела зайти, но Лекс не позволил мне идти первой.

— Успеешь ещё нагеройствоваться сегодня, — ответил он на моё немое возмущение.

Так как вести себя тихо уже не было причин, Мейснер пинком ноги открыл дверь. Мы попали в небольшое помещение, заставленное какими-то деревянными ящиками. Я увидела Лавинию. Она была прикована наручниками к какой-то трубе. Всё её тело было в глубоких кровоточащих порезах — руки, ноги, шея, плечи!.. У неё было порезано лицо так, что кровь покрывала его, как маска! Джинсы были спущены. Я сделала шаг… ещё один… А затем побежала к ней, забыв о том, где я нахожусь! Ноги Лави были испачканы кровью, руки она сжала в кулаки, глаза она крепко зажмурила. Она что-то говорила, но так тихо, что я не могла разобрать, что именно. Лишь наклонившись к ней поближе, я смогла разобрать: «Хватит! Хватит! Пожалуйста, хватит! Не трогайте меня!».

Пять минут назад я говорила, что я не смогу легко убить, но сейчас… Я была готова убить того, кто это сделал! Я помнила Лави весёлой, уверенной в себе и видеть её вот такой… было для меня невыносимо!

— Лави, Лави, это я — Милена! Лави, ты меня слышишь? — тихо позвала я.

Она меня не услышала. Я встала и впервые посмотрела на тех, кто был в подвале:

— Кто это сделал?

— Ты Милена Бэлоу, верно?

Со мной заговорил мужчина пятидесяти лет. Коренастый, не наделенный мощной выпирающей мускулатурой. Волосы темные. Прямой нос, темные, глубоко посаженные карие глаза. Неприятные глаза.

Кроме него, в помещении было ещё человек пятнадцать. Все вооружены.

— Я Филипп, — сказал он. — Это со мной у тебя недавно состоялся телефонный разговор…

— Кто это сделал?! — закричала я, не давая ему договорить.

— Я, — ответил Филипп. — Понимаешь… Твоя подруга очень хотела всё рассказать полиции. Мы убедили её, что это неправильное решение. К тому же, после разговора с тобой, девочка, я понял, что денег мне не видать. Надо же было на ком-то сорвать свою злость. Или ты всё же принесла мне деньги? Хотя то, что ты привела с собой кого-то… это было неразумно с твоей стороны.

— Я убью тебя! — сама не веря, что говорю это, произнесла я, направляя на Филиппа пистолет. — Ты умрёшь! За такое… за такое тебе не жить!

— Какие громкие слова, девочка! — расхохотался бандит. — Ты думаешь, что можешь убить меня? Мои люди убьют тебя раньше!

— Ты в этом настолько уверен? Давай проверим, кто успеет первым — твои люди или я! Если я, то тебе после смерти будет уже всё равно, что меня тоже убьют!

— Милена, он делал это не один, — вдруг сказал Лекс, кивнув на Лави. — Можно даже сказать, что он был больше наблюдателем, чем участником. Я слышу его мысли. Он насиловал её, но раны — не его рук дело.

— Слышишь мысли? — переспросил Филипп. — Так ты тоже из этих… из экстрасенсов?

— Кто это сделал с Лави, Филипп?! — вновь прервала я его.

— Я. Дальше что? Кстати, с девчонкой было скучно — она так быстро сломалась.

Это был парень, лет двадцати пяти. Довольно высокий, стройный до худобы. Светлая кожа, короткие тёмно-рыжие волосы. Глаза… Я никогда не встречала у людей глаз чистой бирюзы. Такое вообще бывает? Наверное, в роду парня был кто-то из нечеловеческой расы. Его движения были плавными, медленными. Ими он напоминал ленивого сытого кота… А ещё он ухмылялся. Знаете, такой самоуверенной наглой усмешкой, которую я возненавидела в первую же секунду!

— Ты?! — с изумлением смотрел на незнакомца Мейснер. — Откуда ты здесь?!

— Ты его знаешь? — спросила я киллера.

— Да, — кивнул тот. — Это Рейф. Уж извини — фамилии не знаю. Такой же наёмный убийца, как и я. Правда, с одним отличием. Рейф чувствует огромное наслаждение, мучая обычных людей. Он садист. Мне же это неинтересно. Какой смысл мучить тех, кто и так слаб? Ах да. Ещё он гипнотизёр, о котором говорил Альвар.

— Так это ты лишил Лави возможности сопротивляться и мучил её?! — обратилась я к Рейфу.

Никогда никого мне так не хотелось убить, как вот этих двоих здесь и сейчас! Ладно, будем честными: я до этого момента вообще никого не хотела всерьёз убить, лишить жизни!

— Я использовал гипноз только тогда, когда эту девчонку забирали сюда, — ухмыльнулся Рейф. — Во всём же остальном… нет. Зачем? Использовать гипноз, чтобы она безропотно делала всё, что угодно? Скучно! Гораздо интереснее, когда жертва всё понимает, чувствует и вопит! Кстати, а ты кто такой? — поинтересовался он у Лекса. — Ты знаешь моё имя и знаешь, кто я. Но… я тебя не помню.

— А я вообще личность незаметная, — усмехнулся Лекс. — Простой наёмник для мелких незаконных дел.

— Так ты не принесла деньги, девочка? — вмешался в разговор Филипп. — Вместо этого ты привела с собой мелкого наёмника, как будто он может тебе чем-то помочь? Самоуверенности тебе не занимать! Это смешно! Но… Может, мне действительно тебя отпустить?

— С чего это вдруг такое решение?

— Считай, что то, что я тебя отпускаю, девочка, — это награда за то, что тебе хватило смелости (или глупости) прийти сюда за своей подругой, — ответил Филипп. — Кроме того, ты повеселила меня своей самоуверенностью и нахальством! И ещё… я не думаю, что это наша последняя встреча. Ты как-то связана с Загиром, ты учишься в «Шисуне». Ты связана с теми вещами, которые меня очень интересуют. Так что… мы не прощаемся. Держи, — кинул он мне ключ от наручников Лави. — Можешь забирать свою подругу и уходи. Только предупреждаю: если она захочет что-то рассказать полиции… она вернётся сюда.

Я глянула на Лави. Она не плакала. Лицо её было бледным (что было видно даже сквозь засохшую корку крови). Я отстегнула наручники. Я начала её одевать, и она не сопротивлялась.

Когда я смогла одеть её, я посмотрела в её глаза. И в этих глазах было такое… такое, что мне очень захотелось отвернуться. Мне хотелось до неё дотронуться, поддержать… но я не решилась.

В этот момент Лави наконец заплакала. И я решилась осторожно обнять её за плечи. Она прижалась ко мне.

Наклонившись к её уху, я тихо сказала:

— Они все умрут.

Лави почти перестала плакать, а потом посмотрела на меня.

— Клянёшься?