Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор - Страница 101

Часто повторяющиеся мимические движения оставляют определенные следы. особенно на лице. В той мере, в какой физиогномика понимает остаточные спелы мимических движений, то есть устойчивые формы застывшей мимики. она может считаться частью учения о мимике. Только в этих пределах физиогномика может считаться эмпирически обоснованной и способной к дальнейшему научному развитию.

(в) Психопатологические наблюдения

1. В нашем распоряжении есть только случайные, не систематизированные описания мимики душевнобольных и происходящих из нее устойчивых (физиогномических) форм экспрессии. Приведем лишь несколько наудачу выбранных примеров.

Страсть к движению v страдающих мания-ми больных, которые совершают бесцельные движения только ради них самих, из «удовольствия» и в силу потребности дать выход выплескивающему через край возбуждению; непреодолимая тяга к движению) охваченных тревогой больных, которые постоянно ищут покоя и умиротворения, постоянно стремятся от чего-то избавиться, бегают из угла в угол, бьются о стены, монотонно повторяют одни и те же жесты.

Несокрушимо радостное выражение лица маниакальных больных-, неестественная. глупая, преувеличенная веселость гебефреников: выражение болезненного уныния (слегка обозначенные признаки в уголках рта и в глазах) у циклотимиков: глубоко удрученное, пассивно-покорное выражение тяжелой депрессии. неотделимое от хронической меланхолии-, холодное, внешне пустое выражение при бессловесной меланхолии (даже когда больные могут говорить о своих горестях, их рассказы не оставляют впечатления достоверных); искаженные черты и выражение возбужденного отчаяния, свойственные состоянию смертельной тревоги и ужаса при melancholia agitata.

Сонное, отсутствующее выражение лица некоторых больных с помраченным сознанием, словно погруженных в какие-то воображаемые роскошные переживания: пустое выражение при многих истерических сумеречных состояниях, легко переходящее в выражение страха, или беспокойства, или деланного изумления.

Пустое, лишенное выражения лицо многих слабоумных, «людей-автоматов» с раз и навсегда окаменевшим лицом (иногда смеющимся, упрямым, тупым, взволнованным); надменный, полный сурового достоинства, стоического спокойствия и презрения ко всему окружающему вид параноиков-, острый, проницательный взгляд страдающей паранойей женщины, подозрительное, недоверчивое, изучающее, упрямое выражение ее лица; внезапный взгляд некоторых ступорозных кататоников.

Изменчивое, кроткое, мечтательное выражение лица и «плавающие» глаза больных истерией, их кокетливые, полубессознательно заинтересованные, преувеличенно выразительные взгляды.

Непостоянные черты и беспокойные глаза неврастеников, страдальческое, растерянное выражение лица больных на ранних стадиях гебефрении, за которым обнаруживается удивительно убогое психическое содержание.

Лишенные признаков мысли лица не поддающихся обучению подростков, грубое, животное выражение, свойственное случаям настоящего moral insanity. «Грустные глаза животных в клетке», отмеченные Гейером у инфантильных, остановившихся в развитии пациентов.

Гомбургер (Homburger) описал ряд форм «экспрессивной моторики». Гейер описывает состояние некоторых психопатов следующим образом: «Это во всех отношениях скованные, непроницаемые люди; все их движения тщательнейшим образом взвешены, в них нет никакой мягкости, пластичности, гибкости, легкости; во всем их поведении есть нечто деревянное».

Помимо наблюдений за поведением и движениями как психически значимыми экспрессивными проявлениями, определенное внимание обращалось и на то, каким образом сама экспрессия, в свою очередь, воздействует на душу. Внешняя позиция и осанка сопровождаются соответствующей внутренней «осанкой», внутренним настроем. Отсюда проистекает возможность воздействовать на психическое состояние с помощью гимнастических упражнений и физической культуры. Особый случай — положение тела во время сна». «У каждого человека есть свой „церемониал сна»; человек любит обеспечивать себе определенные условия, без которых он не может заснуть» (Фрейд).

2. Особый интерес представляют смех и плач. При бульбарном параличе смех пополам с плачем возникает как чисто соматический навязчивый феномен, без всякой психической мотивации. Часто приходится наблюдать смеющихся шизофреников, никогда не плачущих меланхоликов, громко и безутешно рыдающих депрессивных больных.

3. Зевание — это сложное, комплексное непроизвольное движение, которое, судя по всему, родственно потягиванию. Оно спонтанно возникает при пробуждении, в состоянии усталости или утомленности. Вообще говоря, оно кажется чисто соматическим событием, но при некоторых условиях может выступать и в качестве экспрессивного движения. Мысленно можно представить себе целый спектр подобного рода рефлексов. вплоть до чихания, которое никогда не становится экспрессивным движением. Ландауэр умозрительно объявляет потягивание сугубо физиологическим явлением.

4. Особое внимание обращалось на ритмические движения и двигательные стереотипии душевнобольных. Ритмические движения идиотов и слабоумных кататоников сравнивались с кружением пойманных в ловушку животных. Но настоящий анализ до сих пор так и не осуществлен. Клезил определил стереотипии как «двигательные, речевые и мыслительные проявления, долгое время повторяющиеся в неизменной форме и изолированные от совокупности действий личности в целом; иначе говоря, они автоматичны, не выражают душевного настроения и не соответствуют никаким объективным целям». Стереотипии различны как по своему происхождению, так и по смыслу: они могут быть либо остатками некогда осмысленных движений, либо проистекать из мира бредовых представлений; они могут иметь «церемониальный» характер, быть защитными движениями против соматических галлюцинаций и т. п.

Со времен Клагеса понятие ритма в определенном узком смысле противопоставляется «такту». Ритм — это живая, бесконечно подвижная экспрессивность, тогда как такт — механическая, произвольная повторяемость. В своих исследованиях больных шизофренией, маниакально-депрессивным психозом и болезнью Паркинсона Лангелюддеке» придерживался точки зрения Клагеса.

§3. Почерк

Почерк особенно удобен для исследования экспрессивных движении, поскольку он представляет собой фиксацию движения и, следовательно, сравнительно хорошо поддается объективному анализу. Симуляция обычно не играет существенной роли. У большинства людей мимика включает в себя известный элемент театральности. Существует, множество разнообразных движений — начиная от жестов смущения таких, как почесывание головы, подергивание пуговиц и т. п., которые, некоторым разновидностям смеха, призваны что-то скрыть) и кончая повседневными мимическими движениями, благодаря длительному Упражнению и привычке ставшими частью естества, — все значение которых сводится к тому, что они окружают человека стеной условно-экспрессивных проявлений, маскирующих его действительное «Я».

В гораздо меньшей мере это относится к почерку. Исследование последнего имеет тот недостаток, что для получения сколько-нибудь значимых результатов требуется устоявшийся, более или менее оформившийся почерк. Чтобы не слишком отклоняться от нашей основной темы, мы не входим в детальное обсуждение графологического понимания характера, темперамента и настроения, равно как и регулярных изменений имеющих место под воздействием различных аффектов, процессов, связанных с развитием личности, аномальных психических состояний и различных экспериментальных условий.

Подобно любым доступным пониманию явлениям, почерк может быть понят только как некая целостность; каждая отдельная особенность почерка вступает в настолько сложные связи и выказывает настолько многообразные возможности, что лишь максимально тщательный и подробный анализ способен дать нам хоть сколько-нибудь отчетливую картину. Исследование Клагеса показывает, как даже простое давление пера на бумагу при письме способно привести нас к психологии личности в целом — конечно, при условии, что мы рассматриваем прилагаемое усилие как род экспрессивного движения. Прежний метод интерпретации некоторых специфических «знаков», наблюдаемых в почерке, ныне полностью отвергнут.