Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор - Страница 133

(г) Самопознание (рефлексия) в действии: несколько примеров

Самопознание может идти разнообразными путями и наполняться разнообразным содержанием; здесь мы отвлечемся от философских соображений на этот счет и ограничимся только несколькими иллюстрациями, представляющими интерес с точки зрения психопатологии.

1. Связь между произвольными (интенциональными) и непроизвольными событиями психической жизни. Одной из наиболее существенных для всей психической жизни оппозиций является оппозиция произвольного действия и непроизвольного становления, интенции (активности) и простого события (пассивности). Интенция — это целесообразность, проистекающая из рефлексии. Но разнообразие, полнота и содержание психической жизни зависят от предрасположенностей (Anlagen), которые находятся вне сферы интенционального (таковы, в частности, талант, влечение, чувствительность или впечатлительность и т. п.). Интенция может служить только для установления ограничений, отбора, активизации или сдерживания. Без интенции психическая субстанция будет разрастаться, развиваться бесцельно и неосознанно, подобно объектам, у которых нет души. С другой стороны, интенция сама по себе, в отсутствие того содержания, которое следовало бы активизировать или ограничить, бесплодна; подобно работающему вхолостую механизму, она только попусту шумит.

Воздействие интенции распространяется далеко за пределы осознанных событий психической жизни — при том, что у разных людей спектр этого воздействия варьирует в широких пределах. Например, некоторые люди могут произвольно засыпать или просыпаться.

Воля может интенционально воздействовать на тело тремя различными способами. (1) Влияние интенции может быть непосредственным — например, при движениях, осуществляемых ради сдерживания внешних выражений боли, или при симуляции паралича. (2) Влияние интенции может быть косвенным: всячески нагнетая в себе мрачное настроение, человек в конце концов может заплакать, у него может начаться сердцебиение. (3) Влияние интенции может иметь место без осознания того, как именно оно осуществляется — например, через придание определенного эмоционального колорита образам и установкам, живейшим образом вызываемым в воображении. В подобных случаях суггестивное воздействие бывает значительно сильнее, чем при прямой преднамеренности. Но такая суггестивность — это, по существу, самовнушение, которое возникает и развивается только при наличии соответствующей интенции.

Целостность взаимообратимой связи между намерением и происходящим на самом деле событием — это признак здоровой психической жизни. Наблюдая за тем, как непроизвольные события становятся все более и более автономными, а воля все больше и больше утрачивает свою действенность, мы задаемся вопросом о причинах подобного феномена, который часто оценивается как проявление психического нездоровья. В тех случаях, когда интенция оказывает свое воздействие, но те психические предрасположенности, которые она стремится активизировать или ограничить, слишком слабы, мы утверждаем, что человек живет обедненной психической жизнью. Соответственно, о том типе влияния души на тело, который мы обозначаем термином «истерический», не следует говорить как о проявлении нездоровья — по меньшей мере постольку, поскольку он полностью обусловлен определенной интенцией.

В свое время мы имели возможность наблюдать за крестьянской семьей, занимавшейся спиритизмом. Первое зерно спиритического учения заронил один из сыновей; сведения о нем он почерпнул где-то вне родной деревни. Члены его семьи отнеслись к новинке с недоверием, но решили ее опробовать. Вскоре один из них, а потом и другой обнаружили в себе способность к «автоматическому письму». В конце концов все они, за исключением матери семейства, научились производить какие-то спиритические действия. У них появилась мысль, будто они находятся в контакте с умершими друзьями и родственниками. Для сеансов они выделили специальное помещение. Во время одного из таких сеансов мы могли наблюдать танцы, исполняемые в состоянии транса, припадки, во время которых произносились какие-то — часто бессмысленные — слова и фразы, и «автоматическое письмо». Эти люди думали, что все это вызывается мертвыми. Крики кого-то из участников сеанса во время припадка толковались как крики духов. Эти явления, ничем не отличаясь от явлений, наблюдаемых при истерии, происходили только тогда, когда они соответствовали желаниям людей — то есть когда люди эти специально входили в определенное помещение с намерением устроить там сеанс. Члены этой семьи считали себя совершенно здоровыми людьми, поскольку в их обычной, повседневной жизни подобных истерических явлений не случалось. Подобно тому как преднамеренное засыпание удается лучше или хуже в зависимости от предрасположенности конкретного человека, «явления» во время этих спиритических сеансов могли вызываться к жизни с большим или меньшим успехом. Впрочем, впоследствии некоторые члены этой семьи действительно заболели истерией.

Взаимосвязь между произвольными и непроизвольными событиями психической жизни может быть нарушена двумя способами:

(1) Интенция чувствует себя подавленной или бессильной перед лицом некоторого непроизвольного события. Здоровый человек подчиняется не зависящим от его воли возможностям собственной внутренней жизни по мере того, как они дают о себе знать. Но даже в тех случаях, когда это подчинение приводит его в состояние крайнего экстаза, человек утрачивает самоконтроль лишь на мгновение. С другой стороны, при многочисленных болезненных явлениях, обусловленных либо исходной предрасположенностью личности, либо начавшимся процессом, возникает переживание непреодолимой власти непроизвольного. Непроизвольные события — автоматические инстинктивные силы — ускользают от интенционального контроля и продолжают развиваться своим путем, несмотря на все изменения ситуации и интенции.

(2) Интенция оказывает определенное воздействие на непроизвольные события, но не способна управлять ими в соответствии с осознанными намерениями индивида; вместо этого она вмешивается в их спонтанное, целесообразное и упорядоченное движение, что приводит к нарушению последнего. Например, интенция может вызывать бессонницу вместо того, чтобы способствовать сну. Абсолютная сосредоточенность на выполнении одной-единственной конкретной задачи тормозит достижение результата. Если бы эта задача решалась непроизвольно, автоматически, результат мог бы быть значительно лучшим. В подобных случаях люди страдают от «мучительной апперцепции момента». Где бы они ни находились, что бы они ни делали, стоит им только включить осознанное внимание, как они приходят в полное замешательство и утрачивают способность к произвольным действиям; если бы они позволили событиям развиваться своим чередом, им было бы значительно легче.

Влечения и инстинкты, в отличие от рефлексов, не выказывают постоянной привязанности к одним и тем же моторным реакциям. Инстинктивная уверенность проявляется скорее в бессознательном выборе оптимального пути, ведущего к удовлетворению влечения в соответствии со сложившейся ситуацией. О расстройстве инстинктивного влечения говорят в тех случаях, когда естественный контроль над механизм инстинктивного процесса нарушается или когда искомая цель не обнаруживается с достаточной степенью определенности. В обоих случаях причиной расстройства может быть осознанная рефлексия (то же, в еще более радикальной форме, может происходить вследствие инверсии самих инстинктивных влечений, возникновения определенных ассоциативных связей или фиксации инфантильных установок — см. выше). Ситуация выглядит следующим образом: стоит осознанной рефлексии возжелать лучшего результата, как она добивается только интенсификации расстройства. Когда механизм управления процессом отказывает, на долю интенции выпадает осуществление того, что уже не может быть осуществлено инстинктивно; в итоге возникают произвольные экспрессивные движения, неестественно натянутая речь, вымученные жесты и поведение. Когда едва осознаваемая цель инстинктивного влечения утрачивает определенность, осознанная интенция может в лучшем случае более или менее однозначно установить ее, но не способна добиться контроля над самим инстинктом или над тем механизмом, который управляет инстинктивным процессом.