Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор - Страница 55

Точный эксперимент в биологической науке легко может создать иллюзию, будто с его помощью нам удалось понять жизнь во всей ее исконной целостности и проникнуть в ее самые потаенные глубины; и все же рано или поздно мы обязательно приходим к осознанию того. что речь должна идти о расширении понимания только в механическом аспекте — расширении, которое может быть выдающимся достижением по сравнению с прежними упрощенными взглядами, но само по себе есть проникновение не в жизнь как таковую, а только в ее «аппарат». Так. ныне мы имеем «координирующие факторы» Шпемана (Spemann) или «гены» науки о наследственности. Но в конечном счете мы поняли только элементы, тогда как проблема в целом в очередной раз обрела новую форму. Элементы сами по себе могут быть «целостностями» по отношению к элементам другого рода и, одновременно, элементами с точки зрения механического мышления. Такое взаимодействие характерно для всех известных нам биологических и психологических объектов.

Итак. нам следует отчетливо сознавать суть антагонизма между отмеченными двумя тенденциями и не упускать его из виду в наших исследованиях. Только так мы гарантируем себя от бессодержательной полемики, которая, следуя преходящей моде, «стравливает» друг с другом различные методологические подходы. Широкое распространение получила неприязнь к целостностям, к любым «гештальтам», поскольку они ускользают от рационального понимания; мы предпочитаем, чтобы «ненаучными» материями занимались искусство и поэзия. С другой стороны, распространена неприязнь к элементам и механизмам и желание «разделаться» с этими чуждыми непосредственной действительности, искусственными абстракциями. Одна из «партий» пренебрегает интерпретациями. проистекающими из охвата целого, другая — интерпретациями целого исходя из частей. В наши дни принято превозносить теории, ставящие во главу угла целостность и гештальт, и отвергать «бездуховные» и «устаревшие» понятия из области старой, механистической психологии рефлексов и ассоциаций. Но в действительности мы все еще придерживаемся этих конструкций и непреднамеренно пользуемся ими. Давняя тенденция превращать их в абсолюты была не более ложной, нежели нынешняя тенденция создавать новые абсолюты. Ни один из этих двух путей нельзя считать полностью ошибочным, но мы должны осознанно двигаться в обоих направлениях; в противном случае мы не достигнем действительных границ нашего понимания и предполагаемых ими предельных возможностей.

(г) Ассоциативная психология, психология интенциональных актов (Aktpsychologie), гештальтпсихология

Антагонизм между механизмом и целостностью, между автоматическим событием и творческим формированием, между аналитическим членением на элементы и охватом вещей в их целостности всегда господствовал в биологическом и, значит, нейрофизиологическом мышлении и ныне проявляет себя уже в области психологических исследований. Существует обширная психологическая литература, посвященная обсуждению различных схем понимания и интерпретации событий психической жизни, данных нам в форме осуществления тех или иных психических способностей. Развившиеся одна за другой научные школы — такие, как психология ассоциаций, психология мышления, гештальтпсихология, — будучи соперницами, содержат и нечто общее. Из каждой из них — соответственно их возможностям и ограничениям — мы можем извлечь пользу в том. что касается описания явлений и постановки новых вопросов для анализа. Но ни одна из названных психологических систем не может претендовать на объяснение всей совокупности существующих явлений или обеспечить всеобъемлющую теорию психической жизни как таковой. В качестве попыток объяснения души они абсолютно несостоятельны, но, будучи применены с целью представления фактов психической действительности, доказывают свою ценность. Они внутренне взаимосвязаны, они могут сочетаться друг с другом, они отнюдь не обязательно противоречат друг другу.

1. Основные понятия. Течение психической жизни мыслится как ассоциация элементов, группирующихся в комплексы и вызывающих друг друга в сферу сознания. Эти элементы называются представлениями. Наше восприятие внешнего мира сообщает этим внутренним представлениям определенное содержание. Душа может, через восприятия, обратиться к внешнему миру; с другой стороны. она может подчинить себя внутренней последовательности идей. Представления — элементы этого психического потока — объединяются в совокупности благодаря интенциональным актам. В этих актах нам открываются пребывающие в непрерывном формировании структурированные целостности — гештальты, которые складываются из того. что мы воспринимаем как предметы, и из того, что мы переживаем как события нашей душевной жизни.

2. Автоматический ассоциативный механизм. Поток психической жизни можно исследовать в двух различных аспектах. С одной стороны, мы стремимся понять, каким образом импульсы порождают мотивы, каким образом мотивы лают начало решениям и действиям; мы стремимся понять также, каким образом мысли и их взаимосвязи проистекают из осознанного целеполагания со стороны того, кто мыслит. С другой стороны, мы пытаемся объективно объяснить, как один элемент сознания «следует» за другим автоматически, каким образом осуществляется механическое чередование событий психической жизни. Этот поток автоматически следующих друг за другом событий, составляющий тот фундамент, без которого невозможно существование остальной психической жизни, доступен исследованию сам по себе. Объективное объяснение сущности и последовательности элементов психической жизни может либо исходить из конкретных данных соматической жизни — механизмов восприятия, неврологических локализаций, — либо основываться на психологических понятиях, в том числе тех. которые объединены в теорию ассоциативных. механизмов.

Мы мыслим душу как нечто разбитое на бесчисленное множество элементов. движущихся сквозь сознание друг за другом и оставляющих за собой определенные внесознательные диспозиции, через которые они могут в дальнейшем опять вернуться в сферу сознания. Все события психической жизни происходят либо в силу действия внешних стимулов, либо в силу актуализации или возрождения тех диспозиций, которые были приобретены в результате воздействия прежних стимулов. Мы не мыслим диспозиций вне их взаимных связей. Они никогда не появляются сами по себе (как независимо возникающие представления); они почти всегда вызываются к жизни благодаря толчку, передающемуся через эти взаимные связи (ассоциации). Последние бывают двух видов. Во-первых. это связи, общие для всех нас (ассоциации по сходству или, выражаясь в общих терминах, ассоциации на основании некоторого объективного контекста): во-вторых, это приобретенные связи, зависящие от предшествовавших переживаний и, значит, различные у разных людей (ассоциации согласно опыту, или, в общих терминах, ассоциации согласно частному субъективному контексту). Таким образом, событие психической жизни может произойти благодаря ассоциации по сходству или подобию (например, я вижу красный цвет и думаю о другом оттенке цвета) или благодаря ассоциации согласно приобретенному личностью опыту (например, я ощущаю запах и думаю о доме в Риме, где я некогда ощутил похожий запах; во мне возникают чувства, похожие на те, что я испытал в то время). Внесознательные ассоциативные связи, теоретически считающиеся причинными, всегда остаются, по определению, неосознанными. Более того, при возникновении нового представления мы далеко не обязательно осознаем его связи, обусловленные объективным сходством или случайным субъективным опытом. У нас бывают чувства и мысли, истоки которых мы не в состоянии обнаружить даже после самых напряженных размышлений. Иногда, по истечении определенного времени, мы все-таки добиваемся успеха: как в приведенном примере, мы можем объяснить появление определенных чувств на основании давнего переживания и непосредственно полученного обонятельного ощущения. Как правило, аналогичным образом удается объяснить и те психические феномены, с которыми мы сталкиваемся у больных. Мы сами обнаруживаем ассоциации. Больные их не сознают и не нуждаются в их осознании (как. например, в случае речи больных, страдающих афазией, в случае сменяющих друг друга представлений при «скачке идей» и т. д.).