Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том 3 - Алпатов Михаил Владимирович - Страница 110

110

Крестьяне долго сохраняли многие воззрения и обычаи общинно-родового строя, чуждые принципам феодальной зависимости и принуждения. В крестьянской среде утвердился обычай «помочи», «толоки». «Кто на помочь звал, тот и сам иди», — говорит народная поговорка. Среди русских крестьян, особенно на Севере, упорно держался взгляд, согласно которому источником собственности является труд.

Именно на Севере лучше всего сохранялись старые формы устной поэзии и создавались образцовые произведения деревянного зодчества, резьбы по кости, вышивки и росписи по дереву. Основная масса крестьянства Средней России была в особенно тяжелом положении. Культурный рост русского крестьянства тормозила крепостная зависимость. Способы обработки земли находились на низком уровне. Народ страдал от голода, мора, пожаров. В семье укоренялся унизительный для человеческого достоинства деспотизм. Крестьяне пытались избавиться от крепостнического гнета, убегая в степь или поднимая восстания. Но в основном сопротивление русского крестьянина было, по выражению Герцена, «страдательным». Все это ограничивало возможности его творческого развития.

Русское народное искусство постоянно соприкасалось с культурой господствующих классов. Эти классы имели огромное преимущество для развития своей культуры, и потому выходцы из народа лишь в этой среде могли стать художниками с широким кругозором, вооруженными техническим опытом и богатой традицией. На стороне господствующих классов были и материальные средства, необходимые для совершенствования мастерства.

Хотя в народном искусстве было меньше профессионального мастерства, но его сила заключалась в том, что оно было тесно связано с жизнью, так как постоянно окружало человека, украшало его трудовую деятельность и досуг. В народном творчестве «потребление» искусства было всегда неотделимо от «производства», как оно неотделимо для участников хоровода или хорового пения. Народное творчество оставалось в значительной степени равнодушным ко всему узко церковному. Церковь со своей стороны неодобрительно относилась к народным празднествам, видя в них проявление стихийности, именуемой ею «бесовством».

Основная черта народного искусства — его тесная связь с трудом. В народных песнях и хороводных плясках с их мерным, энергичным ритмом она выступает наиболее ярко и последовательно, но она дает о себе знать и в изобразительном искусстве. Недаром любое произведение народного искусства всегда близко к художественному ремеслу. В нем ценится его создателями не только конечный итог трудового усилия, но и самый процесс труда, его непосредственные следы.

Тяжелые условия жизни русского крестьянства не могли не наложить своего отпечатка и на его творчество. Не будучи в силах понять многие явления действительности, народ издавна стремился подчинить их себе колдовством, ворожбой, магией; это сказалось и в народном искусстве. На исходе зимы установился обычай выпекать птичек, призывать этим жаворонков, чтобы они скорее принесли весну, весной хоронили зиму, чтобы скорее наступило лето. Женщины в одних рубахах обегали деревню, чтобы не было мора, поутру обходили дом, чтобы ушли тараканы. Каждой опасности принято было противопоставлять обряд, заклинание, заговор, фетиш.

Первоначально большая часть обрядов имела прямое значение заклинания. Но постепенно это значение их утратилось, сохранилась привязанность к обряду, как к выражению установившегося порядка жизни. Поскольку крестьянство все более закрепощалось, прошлое начинало рисоваться ему во все более радужных красках. Вот почему, цепко держась за традицию как за один из устоев патриархальной старины, оно неукоснительно соблюдало старинные обычаи. Едва ли не каждый существенный момент жизни крестьянина сопровождался совершением обряда, облеченного в художественную форму. Свадьбу ли справляют — поют песни; хоронят покойника — тоже песни; весна наступает, сеют просо — снова поют песни. «Под песни рубят из сосновых бревен избы по всей Руси», — писал Гоголь. Таким же сопровождением трудового быта народа, как песни, было и все народное искусство. Оно окружало человека в его повседневном быту, сопровождало его в течение всей жизни, начиная с расписной люльки и кончая резным намогильным крестом.

Характерная черта народного искусства — это ярко выраженное чувство ритма, любовь к повторности мотивов, к замедленным мерным темпам. Народные мастера больше всего ценят симметрию и уравновешенность. Если изображается повернутый в одну сторону зверь, народному мастеру трудно удержаться от того, чтобы не противопоставить ему другое подобное же, но повернутое в обратную сторону, изображение, — только тогда он находит, что порядок достигнут и все поставлено на свои места. Народные мастера постоянно пользовались мотивами традиционного искусства-заклинания, но эти мотивы постепенно теряли первоначальный заклинательный смысл и превращались в элементы художественного украшения, и потому в ходе развития крестьянского искусства изобразительный смысл многих мотивов не возрастает, а постепенно утрачивается.

Наиболее ярким выражением народного творчества является хоровод. Среди русского крестьянства долгое время не прививались парные танцы, в которых каждая пара движется в другом направлении. Особенно чужд был крестьянам танец, при котором кавалерам предоставляется право менять своих дам. В русском хороводном танце все становятся в круг, и даже в том случае, если девушка или парень выходят из ряда, они остаются в пределах хоровода.

Хоровое начало в народном искусстве не исключает лирического. Наряду с песнями, в которых воспевается общеобязательный для всех чин, порядок, существуют песни, в которых находят себе выражение чувства отдельного человека. Русские лирические песни отличаются особенной задушевностью. Еще в начале XVII века английский путешественник Ричард Джемс записал народную песню-плач о судьбе дочери царя Бориса Ксении; в ней звучат уже те грустные ноты, которые проходят красной нитью через народную лирику на протяжении последующих веков. И Радищев и Пушкин отмечали заунывный тон многих русских песен.

Народной поэзии глубоко чужд церковный аскетизм, реальная действительность не представляется в ней чем-то запретным и греховным. Но многие образы реальной действительности входят в народную поэзию и в искусство лишь в качестве иносказания и не имеют вполне самостоятельного значения.

Долина ль ты, моя долинушка, Долина ль ты широкая, На той ли долине Вырастала калина, На той ли калине Кукушечка куковала. Ты о чем, моя кукушечка, О чем кукуешь? Ты о чем, моя горемычная, О чем горюешь?

Этот зачин народной песни ярко рисует поэтический образ русской весенней природы, но кукушка служит всего лишь поэтическим символом. В самой песне она высказывает все, что накипело в душе у женщины, особенно ее тоску по покинувшему ее молодому другу.

Почему светит солнце? почему звезды по небу ходят? почему роса выпадает под утро? На все эти вопросы церковь не давала ответа. Научное познание долго оставалось в зачаточном состоянии. Человек пытался запечатлеть свои представления о мире хотя бы в поэтической форме загадки. Возможно, что в основе некоторых загадок в далекой древности лежали мифологические представления. Силы природы представлялись живыми существами, небесные светила — подобием животных. Но, утратив свою мифологическую подоснову, загадки сохранили характер смелого и меткого сравнения далеких по сути, но схожих по виду вещей. «С вечера сивый жеребец в подворотню глядит, в полночь жеребец через кровлю бежит». Тот же месяц дает повод и для другого сравнения: «За бабиной избушкой висит хлеба краюшка; собаки лают, а достать не могут». Утренняя роса описана в яркой поэтической картине: «Заря-красавица, красная девица, врата запирала, по полю гуляла, ключи потеряла, месяц видел, а солнце скрало». В смелости сравнений, лаконизме выражений и в тонком юморе загадок сказалось постепенное преодоление устрашающих человека мифологических представлений и превращение их в поэтические образы.