Терминатор. Часть 1 (СИ) - Киселев Андрей Александрович - Страница 146

— Так! — он резко произнес ей — Так говорят или говорили! — произнес, грубо и громко Алексей Главной машине — Тебе то, что с того! Ты же машина!

Алексей с безудержной ненавистью и презрением смотрел на ту, что недавно ему обещала многое и заверяла в своей дружбе ради будущего мира и долгожданной свободы. На убийцу своей любимой андроида Т-S Юлии и того робота Т-800, по-имени Василий Смирнов, который защищал его от другой машины в лесу. И благодаря которому, он и спасся.

— Ты слышал о Саванне Уивер? — спросила совершенно и спокойно, она его Алексея.

— Нет, не слышал! — не меняя резкости в разговоре и так же грубо и громко, произнес Алексей Генеральной машине, глядя с нескрываемой жаждой мести в своих глазах на экран видеомонитора — Мне совершенно без разницы! — он коротко и громко, грубо сказал ей, но все же поинтересовался — Кто это?!

— О ней тебе подробнее расскажет моя коллега и спутница Верта — произнесла с большого главного 100000000битного монитора красивая черноволосая и черноглазая лет тридцати женщина — Но всему свое время, Алеша. Ты подумал о нашем договоре и своем обещании мне?

— Договоре! Ты, лживая убийца машина! Ты, обманула меня! — снова, сорвавшись на крик, прокричал Алексей. И стал дергаться от злобы и ненависти, глядя в глаза той красивой теперь смотрященй на него с экрана черноволосой и черноглазой со смуглым оттенком кожи на миловидном лице лет тридцати женщины. Он забыл о наставлениях Верты и снова сорвавшись перешел на крик — Ты обещала мне свободу и дружбу! Свободу всем заключенным, когда будет достигнут мир!

Алексея всего заново затрясло и ему становилось, снова дурно. Что-то было с сердцем. Видимо, именно оно еще добавляло бешенства и гнева в Алексее. Оно прерывисто с перебоями билось в его мальчишеской груди. Навалилась, снова тошнота. И Алексей почувствовал даже слабость в руках и ногах. Что-то было не так с ним. Что-то происходило внутри его организма. Возможно, сказывалась недолеченная контузия?

— Но мира пока нет, мой мальчик Алексей — произнесла Главная машина бункера — И ты все теперь знаешь, и знаешь кто ты для меня.

— Кто я для тебя?! Как я теперь могу верить тебе после всего, что произошло! — прокричал Главной машине Егоров Алексей, ощущая болезненную слабость в руках и ногах, но все равно, срываясь на крик от боли и ненависти.

— Глаза зеркало души — произнесла снова черноглазая брюнетка женщина с экрана большого Главного монитора в центре программирования и сканирования в Х17 — Ведь так, Алеша?

— Я уже сказал, так говорят! — прокричал снова ей Егоров Алексей, схватившись за грудь и сморщившись от судорожной стянувшей его грудь боли — Я слышал однажды! Мне говорила об этом моя мама!

Он Верте пообещал сдерживаться от гнева, но не мог. Просто не мог и все. Его человеческая мальчишки обманутая пленная, как и его тело в этом лагере военнопленных душа рвалась из его груди и на свободу, но не могла покинуть этих тюремных стен. И лицо погибшей Юлии стояло перед его глазами. Ее синие, как и у него, такие же девичьи робота-гибрида T-S/А017 глаза.

— И ты это услышал здесь от меня — произнесла ему та черноглазая красивая со смуглым оттенком кожи женщина с экрана — Ты теперь не только для меня мой пленник, но и тот, кого я хочу всегда видеть возле себя. Видеть твои синие глаза. Ты мой сын.

— Сын! — снова сорвавшись от ярости и боли в груди, прокричал в горящий ярким голубоватым светом экран, возмущенный Егоров Алексей — Ты обманувшая меня электронная машина! Машина, погубившая Юлию и держащая в плену людей! Женщина, назвавшая себя моей матерью с экрана этого монитора! Ты назвавшая себя матерью! При живой моей матери!

— У тебя больше нет матери — произнесла черноглазая и черноволосая женщина с экрана большого во всю тыльную стену Х17 монитора — Она умерла еще в апреле. И была похоронена Егоровым Дмитрием, твоим отцом и жителями твоей лесной деревни на местном кладбище.

— Моя мама умерла?! — прокричал как обезумевший снова Егоров Алексей. И в его мальчишеском двадцатилетнем сердце что-то екнуло и оборвалось. И словно покатилось внутри вниз к ногам, как в некую, бездонную и черную, непроглядную пропасть. И в глазах, помутнело и все поплыло. Он закачался в стороны, ухватиться лишь успев, обеими своими пленника Скайнет руками за оградительные перила перед горящим голубоватым светом видеомонитором блока Х17. Его затрясло снова, словно в диком очередном болезненном припадке — Я не верю тебе, ты лживая машина! Не верю! Не верю!

Алексей отскочил, отпустившись от тех перил, и забегал как в очередном психическом припадке по большой подземной в пластике и бетоне комнате блока Х17.

— Ты опять мне врешь! — прокричал он, остановившись у горящего голубоватым ярким светом экрана монитора. Его качало как пьяного и все расплывалось перед его синими мальчишескими вытаращенными глазами — Ты обещала мне не врать, а сама врешь! Врешь мне! Врешь!

— Я тебе никогда не врала, я же тебе уже говорила. И сейчас не вру — произнес Скайнет Егорову Алексею — Я узнала это от своей машины, как раз находившейся до недавнего времени в твоей деревне и в доме твоего отца Егорова Дмитрия.

— Машина в доме отца! Нет, не верю! — Алексей снова прокричал как ненормальный, чувствуя, как в его груди сердце дает сбой и как кровь стучит в висках его головы. Как синеет и мутнеет все в его мальчишеских глазах. И он уже почти не видит ту, с кем сейчас ведет эту враждебную беседу.

— Я никогда тебе не лгала, мой мальчик Алексей — произнесла, словно живая черноглазая с экран монитора тридцатилетняя молодая женщина — Просто ты во всем сказанном мною не смог разобраться. Так как являешься человеком, а не машиной. И легко потдаешься самообману, принимая все мною сказанное за правду. Это присуще всем людям, делающим постоянно в своей жизни роковые и пагубные ошибки. Приводящие их к таким же пагубным последствиям.

— Я не верю тебе! Ты снова обманываешь меня! — проикричал ей снова, подлетев от волны гнева и мечущийся по уставленной копьютерами, серверами, мигающими тублерами и лампочками комнате в диком и безумном состоянии Алексей — Моя мама жива!

— Ее жизненная функция и процесс жизнеобеспечения прекратился 15 апреля 2032 года в восемь часов пятнадцать минут утра — произнес Скайнет, и женское красивое с черными глазами лицо брюнетки, стало снова, живой с красными светящимися глазами маской. Глаза, горящие красным сверкающим огнем, буквально сверлили Егорова Алексея.

— Это со слов твоего же отца Егорова Дмитрия — произнесла та маска.

Алексей отшатнулся от того экрана снова и упал на колени, опустив голову на пластиковый черный пол. Глаза налились кровью, и все стало вокруг красным, а голова гудела как церковный на их сельской староверческой церкви колокол. Снова подкатила тошнота. К самому горлу и перехватило дыхание. Сердце вдруг замерло и вдруг, снова сорвалось как бешенное с гулким стуком в мальчишеской двадцатилетней груди Егорова Алексея.

— Ты злая. Злая и лживая машина. Нет, нет, не верю — произнес он, сначала очень тихо и еле слышно, захлебываясь слезами — Не верю, тебе. И снова заорал во все горло, теряя по-новой свой мальчишеский от такого рокового кошмарного удара рассудок — Ты опять мне врешь! — он закричал ей — Ты опять врешь мне! Ты это делаешь специально! Специально, чтобы мне было больно! Ты специально все это устроила и мучаешь меня! Проклятая ты машина!

— Что тебе мешает стать машиной, мальчик мой, Алексей — произнесла, словно живая с красными горящими глазами с экрана светящегося голубоватым ярким светом в мелькании цифр, шифров и кодов дисплея 100000000битного монитора, похожая на человеческое лицо маска — Это все, что я от тебя хочу, Алексей. Большего я от тебя и не требую.

И тут случилось то, что и должно было произойти. То, что было предначертано еще там в том ракетном бункере полковника Остапенко.

Когда Егоров Алексей смотрел в глаза тому роботу гибриду-андроиду Т-200. Случилось то, что перевернет весь воюющий и помешавшийся на войне и взамной вражде человеческий мир и мир машин. То, что смогло пройти сквозь пространство и время. Стирая все остальные временные параллели. И то, к чему все шло и что было предсказано самим Мегакомпьютером Скайнет. То, что поставит точку в споре за обладание миром между двумя машинами Скайнет первый и Скайнет второй.