Штурм дворца Амина: версия военного разведчика - Кошелев Владимир Алексеевич - Страница 72

Очевидно, примерно такие соображения были и у высших чинов Министерства обороны и Комитета госбезопасности СССР рассматривавших силовой план проведения операции «Шторм-333», определявших состав сил и средств, задействованных в ней, и назначавших её руководителей. Однако об этом более подробно остановимся в нашем последующем повествовании.

Как вспоминал генерал-майор В.В. Колесник: «…20 декабря меня вызвал главный военный советник в наше посольство и попросил продумать план захвата дворца Амина. Это буквально потрясло меня: ведь я прибыл сюда, в дружественную страну, для усиления охраны главы правительства, и вдруг — план захвата дворца! Это казалось мне немыслимым. Но вскоре от одного из офицеров охраны Амина мы узнали, что бывший премьер-министр Афганистана Тараки, дружески-доверительно относившийся к СССР был задушен в ночь на 9 октября 1979 года по распоряжению властолюбивого Амина тремя офицерами его охраны… С геополитической точки зрения, нашей стране, граничащей с Афганистаном, очень важно иметь здесь дружественное лояльное правительство, которое не позволит включить соседнее нам государство в «сферу влияния» одной из стран НАТО. А такая угроза становилась всё реальнее. Эти обоснованные опасения вынудили советское руководство принять решение — устранить режим Амина. Я принялся за разработку плана захвата президентского дворца»[158].

Из приведённого текста следует, что поставленная В.В. Колеснику задача по захвату дворца Тадж-Бек и, таким образом, свержению Х. Амина для него была совершенно неожиданной: он готовился к другому развитию событий, на это нацеливал и своих подчинённых. Относительно даты «подключения» Василия Васильевича к разработке данных планов генерал-майор А.А. Ляховский высказал несколько другие соображения. В книге «Трагедия и доблесть Афгана» он писал, что старшего офицера ГРУ Генштаба В.В. Колесника и командира 154-го ооСпН Х.Т. Холбаева во второй половине 23 декабря вызвал генерал-полковник С.К. Магометов. После доклада о проделанной работе главный военный советник пригласил их на второй этаж советского посольства в кабинет руководителя аппарата КГБ СССР в Афганистане генерал-лейтенанта Б.И. Иванова. Здесь полковнику В.В. Колеснику и майору Х.Т. Холбаеву было предложено подумать над вариантом действий по захвату Тадж-Бека.

Первоначально предполагалась, что на штурм дворца будет выделена только часть сил «мусульманского» батальона, а оставшиеся его подразделения (две роты и ещё одна рота без взвода) будут задействованы на других объектах. Параллельно с этим советнику командира афганской бригады охраны (гвардии) полковнику госбезопасности из Девятого управления КГБ СССР Попышеву, как человеку знающему и готовившему систему обороны Тадж-Бека, был отдан приказ на подготовку своего варианта действий в данной ситуации.

В этой связи интересно такое заявление, сделанное генерал-майором Ю.И. Дроздовым относительно «информированности» по существу приближающегося «Шторма» со стороны главного военного советника СССР в ДРА генерал-полковника С.К. Магометова: «По свидетельству Магометова, когда он разговаривал (очевидно, 20–22 декабря. — Примеч. В.К.) по спецсвязи с Д.Ф. Устиновым, министр обороны спросил его: «Как идёт подготовка к выполнению плана по отстранению от власти Амина?» Но Магометов не знал об этом ровным счётом ничего. Через некоторое время представитель КГБ СССР генерал-лейтенант Б. Иванов, видимо, переговорив с Ю.В. Андроповым, пригласил к себе Магометова и показал ему разработанный сотрудниками КГБ план. Главный военный советник возмущался потом, говоря, что это был не план, а «филькина грамота». Пришлось отрабатывать операцию по захвату дворца заново»[159].

Какие мысли приходят после этой информации генерал-майора Ю.И. Дроздова? Значит, сотрудниками КГБ СССР без уведомления до последнего момента главного военного советника и представителя ГРУ Генштаба ВС СССР разрабатывались планы проведения государственного переворота в ДРА. Причём делалось это с учётом привлечения к штурму дворца Тадж-Бек воинской части Министерства обороны СССР, то есть 154-го ооСпН. Руководитель аппарата КГБ СССР в ДРА генерал-лейтенант Б.И. Иванов ставит в известность об этом генерал-полковника МО СССР С.К. Магометова только после «утечки информации» от министра обороны Д.Ф. Устинова и согласования данного вопроса лично с председателем Комитета госбезопасности Ю.В. Андроповым…

Должно быть, действительно Юрий Владимирович сразу чувствовал, что из его затеи с Афганистаном «ничего хорошего не выйдет». И дал распоряжение, как писал об этом генерал-лейтенант Л.В. Шебаршин, на уничтожение в архивах совершенно секретных документов КГБ, проливающих свет на его личное участие в этих «мероприятиях».

Утром 24 декабря были заслушаны доклады полковника Попышева, формально подошедшего к этому вопросу («идти в бой предстояло не ему»), и полковника Колесника, детально изложившего план захвата Тадж-Бека и подкрепившего его соответствующими расчётами. При этом Василий Васильевич доказал, что исполнение данного замысла возможно только при условии привлечения к его реализации всего личного состава «мусбата», усиленного подразделениями ВДВ и КГБ. В противном случае соотношение сил нападения и обороны было, как тогда предполагали, 1 к 15 в пользу афганцев. И даже фактор внезапности в этом случае не мог полностью гарантировать успех предстоящей операции. Во второй половине этого дня полковнику В.В. Колеснику и майору Х.Т. Холбаеву сообщили, что батальон будет действовать в полном составе[160]. Эту точку зрения А.А. Ляховского на развитие событий подтверждает (точнее, слово в слово повторяет) и генерал-майор Ю.И. Дроздов[161].

Вечером 24 декабря генерал-полковник С.К. Магометов и полковник В.В. Колесник по засекреченной линии связи переговорили с генералом армии С.Ф. Ахромеевым, который к тому времени находился в Термезе в составе ОГ МО СССР Первому заместителю начальника советского Генштаба доложили решение на штурм дворца-крепости Тадж-Бек. После чего были обстоятельно обсуждены детали предстоящей операции. В завершении беседы генерал армии С.Ф. Ахромеев приказал С.К. Магометову и В.В. Колеснику доложить к утру 25 декабря шифром за их подписями решение на проведение штурма дворца Х. Амина. В два часа ночи соответствующая шифротелеграмма была отправлена в центр. С этого момента началась непосредственная подготовка к операции, получившей кодовое наименование «Шторм-333». Её руководителем стал В.В. Колесник, разработавший конкретный план захвата дворца._

План проведения «Шторма» включал в себя нейтрализацию и блокирование подразделений афганской бригады охраны (гвардии), зенитного полка и других подразделений, а также (в случае возникновения таковой необходимости) их огневое подавление и (или) уничтожение. Разумеется, что без выполнения этих «второстепенных» задач нельзя было надеяться на выполнение основной цели, то есть на захват дворца Тадж-Бек и ликвидацию Х. Амина.

Как об этом впоследствии вспоминал в своих мемуарах генерал-майор В.В. Колесник, зенитный полк предстояло захватить инженерному взводу, усиленному двумя расчётами АГС-17 «Пламя». Гранатомётчики должны были отсечь огнём личный состав от средств ПВО на позициях, а сапёры — выйти к орудиям и пулемётным установкам и уничтожить их посредством подрыва. Начальство над этой группой возлагалось лично на заместителя руководителя «Шторма» подполковника ГРУ Генштаба О.У Швеца.

Заместителю командира 154-го отряда спецназа капитану Мураду Таймасовичу Сахатову, которого в ряде источников именуют славянским именем Михаил, была поставлена задача по захвату танков, вкопанных у дворца. В его группу подбирались бойцы, умеющие водить танки и вести из них огонь, кроме «мусульман»-спецназовцев сюда были привлечены четверо комитетчиков (два снайпера и два пулемётчика). На автомобиле ГАЗ-66 они должны были выдвинуться мимо расположения третьего батальона афганской бригады гвардии и захватить танки в окопах.