Жнец. Возрождение (СИ) - "Тота Моль" - Страница 70

– Сейчас этот способ предлагаешь ты, Ирдис! – старик из последних сил повысил голос.

– Нет, Таарас. Я предлагаю путь к спасению!

Туман появился внезапно. Так же, как и лестница, на которой оказались все четверо. Мир качнулся и поплыл вперед. Яркие пятна событий проносились по сторонам. Но на такой скорости их невозможно было разглядеть.

Вальтер стремительно записывал все, что ему довелось увидеть. Остальные то и дело вскрикивали, сталкиваясь в полумраке лицом к лицу с событиями прошлого. Впереди забрезжил слабый свет. Туман в той части был гуще, а звуки тише.

– Нам еще что-то хотят показать, – Ёлька сжала лестничную ступеньку обеими руками. – Идем туда!

Не то, чтобы девушка рассчитывала на успех своей затеи, но лестница послушалась. Замедлила ход и плавно въехало в молочное облако.

Это было пшеничное поле. Подобно тому, на котором недавно проходил бой. Такое же тяжелое небо, практически навалившееся на колосья. Ревущий ветер, стремящийся сорвать пшеницу с земли. И две фигуры на горизонте.

– Туда, – скомандовала девушка. Но ее голоса никто не услышал. Все посторонние звуки снова пропали. Но лестница послушно заскользила к линии горизонта.

Фигуры приближались. Вальтер разглядел уже знакомую полумаску Жнеца. И маленькую девочку с двумя русыми косами. По бледным щекам струились слезы. А в синих глазах застыл страх. Ребенок был сильно напуган.

Жнец стоял на коленях и что-то шептал, воздев руки с серпом к самому небу. Внезапно ветер стих, и Вальтер смог расслышать слова:

– Нарекаю тебя братом Сигнусом. Вручаю тебе золотой серп. Храни его, береги и держи твердо и верно. Отныне ты до скончания нити твоей Жнец. Марена-сестра возьмет тебя за руку и поведет по нитям. Да будет поступь твоя тиха. А серп остер. Да не дрогнет твоя рука там, где дОлжно. Да не поднимется она там, где пусто.

Грянул гром. Небо раскололось, выпуская на землю сноп молний. Одна из них протянулась прямо к серпу. Искры пробежали по лезвию, принимая в себя небесный луч.

– Да будет так, – глотая слезы, ответила девушка.

Опустившись на колени, она склонила голову перед Жнецом. Костлявая рука потянулась к правой косе девушки. Серп, с пробегающими искрами, подрагивал во второй руке Жнеца. Старик посмотрел на тонкое лезвие и одним движением срезал косу. В следующий миг он проделал то же самое со второй косой.

Волосы упали в колосья и тут же вспыхнули все тем же небесным огнем.

– Ты знаешь, что должна сделать, – прохрипел старик. Новый приступ кашля согнул его вдвое. Серп выпал из дрожащих рук и девушка тут же подняла его. По иссохшим, потрескавшимся губам потекла струйка непривычно темной крови.

Девушка поднялась с колен, сжимая в дрожащих руках искрящийся серп. В маленькой, почти детской ладошке он казался несоизмеримо большим и неуклюжим.

– Ирдис Жнец, – детский голос срывался. Порывы ветра подхватывали и уносили его к небесам. – Ты нарушил Слово, завещанное сестрой нашей Мареной. Ты обратил Жнецов в ручных хорьков, забыв о своих истоках. Ты уничтожил наш клан. Укрепил Ткачей. Поощрил Оборотней. Распустил Писцов. Ты развернул этот мир в сторону Хаоса. И ты понесешь за это наказание. Твою нить заберут Полудницы, сплетут из нее куклу и посадят стражем на берегу Смородины. Денно и нощно ты будешь сидеть там, видеть изнанку и не знать покоя. И будет так до тех пор, пока клан наш не возродится. И лишь когда явится новый Жнец, способный собрать всех, кто останется в единое полотно, лишь тогда ты восстанешь, чтобы обрести вечный покой!

Последнее слово утонуло в ревущем ветре. Раскаты грома и всполохи молний слились в единое, ревущее пламя. Небеса разверзлись. И сквозь рваные раны с туч на землю медленно ступали белые девы – Полудницы. Невесомые, они как росчерки пламени выделялись на фоне темнеющего небосвода.

– Вы не должны это видеть, – над головами медногорцев раздался мягкий голос, и чья-то тень закрыла картину происходящего.

Лестница сорвалась с места. Никто не успел среагировать. Вой ветра все еще стоял в ушах, смешавшись с радостным криком Ратора.

Глава 24. Возрождение

– Ну наконец-то! – оборотень кинулся к Ёльке, едва не сбив с ног Кевара. – Сколько можно вас ждать! Я уже все ноги отсидел!

Ратор постарался напустить на себя небрежно-равнодушный вид. Данара и Саня подскочили вслед за оборотнем и поспешили к друзьям.

– Ага, отсидел. Каждые пять минут подскакивал и на дверь глядел, – сдал друга Саня Вальтеру и Насте. – Все порывался за Ёлькой вслед отправиться. Если бы не Данара, уже бы с вами был.

Вальтер усмехнулся, потирая ноющее после летописания плечо. Но не удивился. Наблюдательный Кармин давно заметил не совсем дружеский интерес оборотня к девушке. Который обострился от пережитых волнений.

– Ну как все прошло? Нашли что-нибудь? – взволнованно спросила Данара.

– Ага, – кивнул Кевар. – Да столько нашли, что теперь не знаем, как унести и упомнить.

Ткач хотел было еще что-то добавить, но замер на полуслове.

Настя и Вальтер, как в замедленной съемке обернулись на Ткачей.

– Помнить, – прошептала ягиня.

– Эй, вы чего? – напрягся Ратор, с недоумением глядя на замерших путешественников.

– Мы помним, – тихо отозвалась Ёлька.

– Кого? – Ратор снизил голос до шепота и даже наклонился к девушке.

– Жнецов. Ирдиса. И Таараса. И Витязя, и Вия, – принялась перечислять девушка, доставая из памяти картины изнанки.

– А-а-а, – протянул Ратор, пытаясь придать лицу умный вид.

– Так, стоп! Я ничего не понимаю! Вы что-то увидели? Ну конечно, и ежу понятно, что увидели. Вопрос в другом, что именно вы увидели, что вас так поразило? – затараторила Данара.

– Ох, ты не понимаешь! Мы запомнили все, что видели на изнанке! – воскликнула Настя. – Но… я не помню, как мы там оказались.

Вальтер присел и распрямил кусок пергамента, зажатый в кулаке.

– На нас напал Лестничник. Хранитель архива. Он хотел нас убить, и мы убегали!

– Убить? Я же говорил, что мы должны были идти с вами! – тут же взвился оборотень.

– Ратор, перестань, мы живы и мы помним, что увидели, – Ёлька мягко дотронулась до плеча оборотня. – И это невероятно, потому что Лестничник обещал, что мы забудем все, что увидим в архиве!

Данара нахмурилась.

– Что за бред? Зачем тогда спускаться в архив, если после выхода ты забудешь все, что там нарыл?

Саня активно закивал, соглашаясь с девушкой. Вальтер покрутил в руках обрывок пергамента, бегло читая свои записи. Как ему это удавалось – никто не знал, и знать не хотел. По крайней мере, сейчас. Все устали от этой ночной прогулки. Кевар широко зевнул и потер слипающиеся глаза.

– Я уаю эо я эоаои, – протянул Ткач и тут же спохватился. – Я думаю, это для безопасности.

– А я думаю, это для сокрытия того, чего знать никому не нужно, – возразил Вальтер. – Мне еще долго расшифровывать летопись, но одно я могу сказать точно. На изнанке мы увидели то, чего не было на лицевой стороне полотна. Уж не знаю, чья это заслуга – ткачей ли, или сама Судьба так распорядилась.

– Ты на что это намекаешь? Что кто-то из Ткачей задумал обмануть Судьбу? – вскинулся Ратор, вставая на защиту чести всех Ткачей в общем и Ёльки в частности.

– Я не намекаю! – холодно ответил Вальтер. – Я говорю о том, что видел и что записал!

– Записал он! – фыркнул Ратор. – Ты давно это писцом стал? Небось, летопись не одну достоверную написал, что теперь экспертом тут рассуждаешь?

– Поболее тебя будет, – Настя встала на защиту летописца. От холодности ее голоса по полу побежали веточки инея.

– Ой, Дед сбереги, да сохрани, – неизвестно откуда раздались знакомые причитания домового. – Что ж за жизнь-то. Как не явлюсь, так на ягиню нарвусь!

Все, как по команде обернулись на источник шума. Потеряшка жался к стене, дергая себя за седые космы.

– А ты что тут делаешь, дурья твоя голова? – начала ягиня, но Данара не дала ей договорить.