Горизонты вечности (СИ) - Бриз Евгений - Страница 42

В конечном итоге всё же пришлось попрощаться с Кирстен, как бы печально для неё это не было. Я исчез прежде, чем она успела что-то заметить. Затем я вернулся в центр, чтобы поговорить с Корти.

Я хмуро посмотрел на него и сказал:

– Объясните, зачем вы навязываете людям все эти знания?

– Никто ничего не навязывает, – оспорил Корти. – Однако есть такое понятие как «нерушимое благо постоянства». Вам оно не знакомо по объективным причинам. Объясняю: если раньше каждый цивилизованный человек был обязан знать историю своего рода, страны, планеты, то в наше время смысл слова «история» несколько расширился. Она теперь не только прошлое, но и настоящее с будущим. А историю, как известно, менять нельзя. В данном случае незнание приравнивается к невежеству, за которым стоят определённые риски – от персоны без циферблата ты не знаешь чего ожидать. Поэтому для них и выделена карантинная зона. Там по-своему насыщенная жизнь, что не отменяет её дикости.

Я слушал молча и сосредоточенно, не перебивая. То, о чём сказал Корти, по сути, не дало мне ничего нового. Кроме очередного слоя неприятного осадка в душе.

– Неужели никто никогда не пытался нарушить предсказания циферблата? – не выдержал я и озвучил мучивший меня давно вопрос.

– На заре их появления, разумеется, находились хитрецы. Но у них ничего не получалось. Теперь же все усвоили уроки.

– Почему? – не унимался я. – Почему у хитрецов ничего не получалось?

– Объясняю. Многие, как вы понимаете, пытались обмануть смерть и в последнюю дату запирались в пустых комнатах, бункерах и так далее в надежде избежать предначертанную участь. Но их ждало разочарование – даже здоровые субъекты умирали в назначенный час. Как это происходит? До конца неясно, но есть мнение, что в первую же секунду активации циферблата в мозг человека проникает сверхвирус, не позволяющий ему жить дольше положенного. Отсюда получается, что, узнав свой дедлайн, ты обречён в любом случае.

Корти продолжал что-то говорить, но я запротестовал, проталкивая в его монолог очередной вопрос:

– Подождите-подождите, а почему никому не приходит в голову узнать дату своей смерти через кого-нибудь, не контактируя с циферблатом?

На это замечание у Корти имелось до скуки заурядное объяснение.

– Активировать персональный циферблат может лишь тот, кому он принадлежит.

На несколько секунд между нами зависло молчание. Я постукивал пальцами по стене, облокотившись о неё. Посчитав меня слегка нокаутированным, Корти решил нанести контрольный, по его мнению, удар.

– А были и те, кто пытался обмануть историю обратным путём, – сказал он, задумчиво усмехнувшись. Наверняка вспомнил яркий эпизод из практики. – Зная последнюю дату, они совершали самоубийство задолго до неё.

Он прервался.

– И что было? – не выдержал я.

– Ничего, – спокойно ответил Корти. – Никто их, конечно же, не воскрешал, просто на циферблате высвечивалась так называемая теневая дата. Как один из возможных вариантов сценария для конкретного человека. Оба пути ему были предначертаны, а это значит, что в любом случае он не оказал бы никакого влияния на историю. Пешка в большой игре, чью потерю никто не заметит. Но… – Корти поднял указательный палец вверх, – именно благодаря таким хитрецам мы многое узнали о принципах функционирования циферблатов. Ведь в своё время, когда «Прогноз» ввёл их в оборот, даже местные работники знали об этих загадочных штуковинах далеко не всё. О тех же самых теневых датах, например.

– То есть как это? – не понял я. – Кто же их поставляет в таком случае?

– Я же говорил – люди будущего. Они заботятся о нас, но не хотят обременять лишними заботами. Обо всех таинствах функционирования циферблатов нам знать необязательно, иначе бы они снабдили нас более подробными инструкциями.

Заботятся, как же, пронеслось у меня в голове. Как о стаде, которое ведут на бойню. От моего собеседника не ускользнула пляска скептицизма на моём лице.

– Вы не доверяете людям будущего? – недовольно спросил он. – С молоком матери впитали устаревшую модель теории заговора?

Я не стал изображать лицемера и сказал всё напрямую:

– Если хотите знать моё мнение, вы – стадо инертных баранов. Не таким я представлял себе мир будущего.

Корти нисколько не задело моё откровение. Он лишь снисходительно покачал головой:

– Вы дики, как бунтарь, которого привели из джунглей на светский раут. Но вам простительно.

– Значит, никому пока не удалось обмануть предсказание?

– Никому. Циферблат всегда точен и безошибочен. «Ваша дата, мистер» для кого-то звучит как приговор, а для кого-то становится точкой отсчёта больших перемен.

О здоровом сне пришлось забыть. Не прошло ни одной ночи, чтобы мне не снились пугающе реалистичные сны. Настолько реалистичные, что к исходу первой недели я начал сомневаться, где настоящая сторона моей жизни, а где – фальшивая. Многие события из прошлого обретали нехарактерные ранее оттенки, казалось, я видел их под иным ракурсом. Постепенно они стали переплетаться с вновь приобретёнными свежими знаниями, отчего создавалось стойкое ощущение, будто я знал о рассказанном мне мистером Корти ещё в конце двадцать первого века. Перед тем, как узнал о диагнозе. Конечно, такое было невозможно в принципе. Память – сложная штука, как гигантская библиотека, где несколько томов могли ошибочно оказаться не на тех полках. Но некоторые образы – пугающие и не очень – не отпускали меня из ночи в ночь.

Где бы я ни находился в своём сне и какой бы сюжет ни видел, через какое-то время меня то и дело начинал преследовать странный человек в белом халате, а я убегал от него по бесконечным коридорам с постоянно сжимающимися стенами. Перед пробуждением человек практически наступал мне на пятки, а стены соприкасались с плечами, зажимая в тиски, и в этот момент я просыпался в поту со сбитой постелью. Мне казалось, что с каждым разом пробуждение случается позже предыдущего, и во сне у меня остаётся всё меньше пространства. Такими темпами рано или поздно я буду схвачен преследователем, либо же раздавлен коридором.

Не могу сказать, что меня не беспокоило это сновидение, поэтому я поделился переживаниями с мистером Корти, на что тот прописал успокоительное средство и уверил, что всё пройдёт, как только мозг выстроит для себя цельную картину окружающего мира.

Второй преследующий образ касался «Хрома». В действительности так называлась карантинная зона для отступников в прилегающих районах Голема, ранее по истории – Холдинг регенерации, омоложения и мутаций. В моих же навязчивых видениях это был гигантский инопланетный спрут с миллионами щупалец, окутавший планету целиком. Мне приходилось ловко убегать от него по разрушенным улицам Голема, укрываться в уцелевших зданиях, которых ночь за ночью оставалось всё меньше. Как городов на Прайме, если верить официальной версии. Впрочем, я пока не углублялся в детали и не старался охватить необъятное, внимая предупреждениям Корти о возможной информационной интоксикации. По его словам, последствия такого пресыщения могли оказаться губительными для разума. И чтобы снизить риск, он записал меня на лекционный курс. Там информацию воспринимали, как лекарство. Вводили медленно, малыми дозами, с хирургической аккуратностью. Я кое-что узнал об основах сложившегося миропорядка.

В середине двадцать второго века человечество поразил некий супервирус, затаившийся в найденных артефактах на Титане, спутнике Сатурна. Я увидел записи первопроходцев, выглядевшие до жути правдоподобно. Они нашли Портал в далёкую галактику, расположенную в миллионах световых годах от Млечного Пути. Пока Портал функционировал в штатном режиме, люди старались раскрыть его секрет, но за несколько десятилетий так и не преуспели. Зато успешно заселили некоторые планеты в открывшейся Системе, в частности, Прайм. Исследованиями Портала занимался пресловутый ХРОМ, а колонизацией – его дочерняя корпорация.