Таймдайвер (СИ) - Каплан Игорь - Страница 53

- Да что такое-то? - удивился Сергей. - Тебе что, вожжа под хвост попала?

- Погоди, сейчас и тебе попадет. Скажи мне лучше, как назывался тот город, Бульон? Я правильно запомнил?

- Ну да. Да что такое-то?

Николай, не говоря ни слова, вызвал на экран окно Google и, задав поиск, начал просматривать результат, бормоча себе под нос:

- Та-ак, это не то... нет... где-то тут было... Вот! - Радостно воскликнул он. - Читай!

Сергей наклонился к монитору и начал читать выуженный Бобовым текст. Чем дальше он читал, тем больше материал его захватывал. Наконец он закончил читать и выпрямился.

- Так что же получается, - начал было Сергей, но Николай не дал ему договорить.

- Ага, по всему выходит, что это и есть твой Готфрид.

- Ну, какой он мой?

- Да ладно, ты понял, что я хотел сказать.

- Надо же, - медленно пробормотал Сергей, - а мне даже в голову не приходило поискать в интернете какую-то информацию. Ну-ка, пусти меня к компу.

Сергей согнал Николая со стула на кровать, сам подсел ближе к экрану и снова принялся читать сухие строки энциклопедии: "Готфрид Бульонский… Один из предводителей первого крестового похода. Вместе со своим братом Болдуином во главе собранного им многотысячного войска отправился в святую землю. Был провозглашен королем Иерусалима, но отказался от этого, пожелав именоваться просто «Заступником Гроба Господня»…"

Сергей поднял голову:

- А как тебе вообще пришло в голову поискать упоминание о Готфриде в сети?

- Да, сам не знаю, - пожал плечами Николай. - Ты погоди, - он вскочил с кровати, - это же еще не все, - и он снова забарабанил по клавиатуре.

- Вот читай тут.

Сергей снова заскользил глазами по тексту: «Готфрид был голубоглаз и имел русую бороду; отличался недюжинной физической силой — классический образ рыцаря-норманна. Его простота, но твердость в принятии решений и реализации планов, неприхотливость, обходительность с вассалами были известны всем. Подозревался церковью в сговоре с дьяволом. Епископ Арлонский, якобы, заявил, что при нападении на его замок Готфриду помогали крылатые демоны… Все обвинения были сняты накануне крестового похода после крупного пожертвования Готфридом в пользу церкви и обещанием снарядить войско на собственные деньги для святого похода».

- Какой идиот этот текст составлял? – Удивился Сергей. - Не было у Готфрида никакой русой бороды. Да и глаза были темные, а не голубые…

- Да ерунда это все. Кому сейчас какое дело, какие у него были глаза? Ты главное-то понял? – толкнул Николай Сергея в бок. – «Крылатые демоны» - это ведь о нас! Прикидываешь! Мы в историю попали! Рассказать кому – ведь не поверят.

- Ага, или вляпались. Тут уж как посмотреть.

- Нет, ну, все равно здорово!

- А Епископ, получается, силой не смог Готфрида одолеть, так пытался на него церковь натравить?

- Не сильно у него это получилось. Эх, жалко, что не прихватили его в том замке.

- Странно, - помолчав проговорил Сергей, - мы читаем сейчас с тобой о том, что происходило, подумай только, тысячу лет назад, но для нас это было только вчера. Мы знаем этих людей, о которых тут написано не по книжкам, а лично. Разве не странно?

- Да, - кивнул Николай. – Здорово, все-таки, что у тебя открылись эти способности. Глядишь, еще куда-нибудь с тобой отправимся.

31

Недели пробегали за неделями. Суета повседневной жизни вновь захлестнула Сергея. Дел скопилось отчего-то ужасно много. Требовалось ответить на письма, горкой лежавшие на полочке около телевизора, сходить в несколько контор. Бытовуха, одним словом. Все, как всегда. Плюс работа, которую никто не отменял. Тут Сергей, конечно, был сам себе хозяин. Но только наивные люди думают: «Ага, раз ты работаешь сам на себя, то и работать можешь, только когда хочешь. А не хочешь – так и ладно, сиди дома». На самом деле все совсем не так. Когда ты работаешь на себя, то ты в работе двадцать четыре часа в сутки. Без выходных и праздников. Утром встаешь, думая о работе, и спать отправляешься с теми же мыслями.

Хотя мысли Сергея одолевали, на самом деле, совсем другие. Мысли эти уже давно тлели в глубине его сознания маленькими красными угольками, пока из угольков этих не разгорелось вполне осязаемое пламя, которое жгло Сергея все сильнее.

При встрече с Николаем и Семеном, они постоянно вспоминали пережитое вместе приключение. Воспоминания оказались такими яркими, и поделиться ими хотелось со всем миром. Но кроме как друг с другом, сделать они этого не могли, без того, чтобы их не закрыли в дурке. Даже жене своей, Лене, Семен ничего не говорил. Сказал, как они и договорились между собой, что ездили, мол, на выходные на мальчишник на дикую природу. Оттуда и ссадины, и порезы. Семену казалось, что Лена не сильно поверила в эту версию. Но, с другой стороны, расскажи он правду – поверила бы еще меньше.

Лена подозрительно смотрела на новое увлечение Семена, непонятно откуда взявшееся. Он теперь сидел за справочниками лекарственных растений почти все свободное время. А при первой возможности еще и сам их собирал. При этом он демонстрировал такие глубокие знания в этой области, что окружающие только диву давались.

Николай же теперь с утра до вечера чего-нибудь мастерил. Раньше он за подобным занятием также замечен не был. Только по острой необходимости. А теперь вот уже несколько раз его застукали за тем, что он что-то там пилил, строгал или сверлил. Это Бобов, который раньше не то что дрель в руки не брал, а не мог молотком по гвоздю попасть. А о том, с какой стороны к рубанку подходить, можно было с равным результатом спрашивать и у его дивана. А теперь он этим самым рубанком орудовал довольно лихо. Результаты его работы висели теперь у него на стенах или стояли на полу. Одной из первых поделок стала модель дельтаплана – копия того, что он создал вместе с Жаком. Модель получилась крошечная, сантиметров двадцать длиной, но у нее все двигалось и поворачивалось, как и у настоящего дельтаплана.

Сергей часто думал о предложении Мишеля Девалье перейти на работу к ним в центр. Предложение казалось заманчивым, но Сергей так до конца и не был уверен, как ему относиться к своим новым способностям, как к дару или как к проклятию. Он уже, конечно, дал свое согласие, когда проходил гипнокурс, но сомнения до сих пор никуда не делись. Хотя, кого он хотел обмануть? В душе он давно уже все понял и решил, просто всегда очень трудно сойти с проторенной, хорошо видимой дороги на почти незаметную тропинку. Да еще не зная, куда эта тропинка может тебя вывести. Он решил для себя, что обязательно поедет к Мишелю, чтобы поговорить обо всем, но сначала он хотел совершить задуманное. Отчего-то ему казалось, что Мишель не будет в восторге от того, что Сергей собирался провернуть.

Он подолгу сидел на диване с потоковым анализатором в руках. Приборчик, подаренный ему Мишелем, показывал где и когда пересекаются различные потоки времени. Гардин нашел нужную точку пересечения. Да, так и есть. Ровно через неделю потоки сойдутся, и у него будет только три дня в запасе, чтобы все сделать. Ну что же, времени более чем достаточно.

32

Сергей еще раз сверился с показаниями ПАНа. Все правильно. Да и как он мог ошибиться, если за последнюю неделю проверял все десять раз на дню. И вот теперь, сидя в туристическом автобусе, следующем в Париж, убедился во всем еще раз. Убеждаться, собственно, было уже не в чем. Просто нервы. Для того, что задумал, Гардин должен к вечеру завтрашнего, (точнее, уже сегодняшнего дня) оказаться в Париже. Именно оттуда шла необходимая ему линия времени. За окном пролетали ночные пейзажи. Столбики вдоль автомагистрали и дорожные указатели сменяли друг друга в бесконечном мельтешении. Наконец, вдалеке показались огни аэропорта Шарль де Голля. Как раз сейчас прямо над их головами, пересекая автомагистраль, заходил на посадку огромный «Боинг». И вот, в начинающем светлеть небе стали проступать очертания Парижа. В этот город всегда въезжаешь незаметно. Ты видишь обычные дома, обычные улицы и только через какое-то время понимаешь, что перед тобой Париж. Еще Эйфелева башня скрыта за черепичными крышами домов, еще не видно Нотр Дама, но уже понимаешь - это Париж. На уровне ощущений. Еще, вроде бы, ничего не говорит об этом. И дело совсем не во французском колорите. Если уж на то пошло, то тот же Страсбург Гардин считал гораздо более французским, чем Париж. Просто в этом городе есть что-то особенное, что не делает его лучше или хуже, чем, допустим Лондон или Прага, но отличает от них. Что-то, что позволяет безошибочно сказать: да, это Париж!