Гоблин - Денисов Вадим Владимирович - Страница 37

Поддернув левый рукав, Бикмеев глянул на циферблат своей «Омеги».

— Значит, они примерно здесь?

Я наклонился к карте, присмотрелся и кивнул.

— Лишь бы послушались и остались на месте, — заметил Костя.

— Гражданские… Такие запросто начудить могут, — низким баском возразил ему Якуб Шарданов, молодой кабардинец, не так давно перешедший в сталкеры из нукеров Сотникова. — Сколько уже было таких случаев! Найдется самодур, и не послушаются.

— Могут, — тихо согласился Монгол, делая отметку. — Ручеек, к примеру, увидят и пойдут вдоль него с понижением рельефа.

— Умные все стали… — поддакнул Костя.

— В принципе, от грунтовки недалеко. — Вытащив из планшета циркуль, командир сталкеров начал прикидывать расстояния. — Сейчас шестнадцать часов, думаю, что как можно ближе к ним мы подберемся часа за три, так? А лучше бы побыстрей.

Сталкеры молча кивнули.

— Так. Светового дня останется всего пара часов, сейчас темнеет быстро, должны успеть, — несколько неуверенно предположил Шамиль, осторожно сложив циркуль и почесав голову тупым концом прибора.

— На ночь их оставлять там никак нельзя, места совсем дикие. — Костя почему-то произнес слово «дикие» на волжский манер, с ударением на последнем слоге.

— Особенно если в группе есть женщины и дети. — Шам посмотрел на меня.

— Две женщины, три ребенка, — уточнил я итоги радиообмена.

— Во-от… Короче, надо ехать полным ходом.

Настало время заволноваться и мне!

— Э! Ребята, подождите! А что, в Форт-Россе никого нету? Оттуда же ближе!

— Группа Кастета на юге, в Речниках, мужики на рыбалке, некому там сейчас искать, форт надолго никто не бросит, — покачал головой командир группы. — Ты, Юра, свяжись с базой, пусть готовят медицину, затем выдвинутся вот сюда, время сообщим дополнительно. И ждут. Сдадим потеряшек — и назад.

— Стоп-стоп! Это что же, ты хочешь сказать, что я тут один выживать буду? — затравленно воскликнул я.

Оставаться у страшноватого бетонного склепа в гордом одиночестве, да еще и в ночь, мне категорически не хотелось.

Парни переглянулись.

— Начинается… Да мы к утру вернемся, не очкуй! — попытался успокоить меня Бикмеев, знающий о моей фобии. — Чего тут может произойти страшного? У тебя автомат при себе, вон какой крутой милитарист. Заберись в гараж.

— Не готов еще гараж, — перебил командира Костя.

Ну, вот просто зашибись теперь стало!

— Да? Жаль. Не вопрос, тогда лезь на башню и сиди себе там, мы тебе палатку оставим и спальник, — попытался меня успокоить Шамиль. — Пролет проволокой замотаешь, и ни один зверь не заберется. В конце концов, у тебя есть радио, маркони! Выше нос!

— Радио — оно конечно, — буркнул я грустно. — Только радости от этого что-то не чувствую.

— Юр, ну ты же понимаешь, это потеряшки, — пожал плечами командир группы, показывая, что по-другому поступить не может.

Потеряшки — высший приоритет в спасательных операциях, давно принятый в анклаве. Людей, только что перемещенных на другую планету, да еще и оказавшихся вдали от населенки, в беде оставлять нельзя. С ума могут сойти, бывало.

— Понимаю, — сказал я. — Езжайте, как-нибудь продержусь.

«Зверь не заберется… Да хорошему зверюге эти проволочки на два укуса!» — невесело подумал я, глядя вслед удаляющейся машине друзей.

Ну вот, уже потрясывать начало.

Все дело в моей фобии, проявляющейся, когда я в подобных условиях остаюсь в одиночестве. Называется она хилофобией, сиречь боязнью леса. Редкая штука, но именно мне с этой заразой и повезло, в тройных кавычках, — обладаю, будь она неладна. «Волков бояться — в лес не ходить» — моя любимая поговорка, к вашему сведению. Потому что для меня даже короткая прогулка в лес превращается в настоящее испытание на прочность. Хилофобы боятся не столько леса, как такового, сколько всего того, что может таиться в его зарослях: лесных хищников, маньяков, грабителей-убийц, злых духов и даже фантастических монстров, то есть всех, кто может скрываться в лесу с очень нехорошими целями… Стоит мне только попасть в такую среду, как я тут же представляю себе диких животных или серийных маньяков, прячущихся за каждым деревцем.

Прогрессирующая болезнь способна вызывать страх у хилофоба, который находится даже в небольшом лесопосадке. А у меня какая, прогрессирующая? Что за сволочизм!

— Вот и проверишь, — взглянул я на часы. Сколько до темноты? Патологическая боязнь особенно сильно проявляется по ночам, и именно это меня ожидает, черт побери!

Началась история с того момента, когда мы со старшей сестрой пошли лесной тропинкой от станции электрички к деревне, где на летней даче жила бабка. Жуткий был переход, запомнившийся на всю жизнь в мельчайших деталях. Мне было шесть лет, мы шли среди деревьев, и всего двадцать минут оставалось до того момента, когда я начну бояться леса. В какой-то момент Татьяна, дура такая, решила меня разыграть и спряталась за кустами. Оглянувшись, я обнаружил, что остался среди берез и сосен совсем один.

Шок! Я кричал, звал, даже плакал… Танька, конечно, вышла, но было уже поздно, меня хлопнуло. Грустно, да? Нет? А мне вот очень грустно. Особенно сейчас.

Прежде чем принять окончательное решение, я, стараясь не нервничать, взял автомат в руки и медленно обошел здание, прислушиваясь к тишине лесного поля. Гараж не показался мне надежным убежищем, он действительно не готов. Маленькие окошки ребята вырезали, а вот замок на двери отсутствовал. В принципе, можно было, конечно, соорудить примитивную щеколду и закрыться изнутри в металлическом ящике. А что, взять воду, еду, сюда же спрятать аппаратуру! Этот сейф склепан прочно.

И тут мне представилось: вот сижу я, как в танке, а на дворе тем временем ночь наступила. Шорохи, всхлипы, скрипы… Мне ничего не видно, надеяться можно только на слух. И тут обязательно появится пещерник, я знаю! Страшная тварь быстро унюхает запах добычи, подвалит к гаражику, начав колошматить по металлу тяжелой лапой. Да просто с ума сойду от грохота и страха!

Нет уж, лучше на крыше.

Вернувшись к лестнице, я внимательно осмотрел растяжку, поставленную Монголом так, чтобы превратить мой дерринджер в настороженный самострел, поворчал себе под нос, а потом подтянулся сбоку и, не касаясь ступеней, перелез сразу на второй пролет. Затем пришлось поработать. Вот так-то лучше! Последний пролет был часто забаррикадирован проволокой, в конструктивной задумке предназначенной для затруднения подъема дикого зверя, а заодно и осатаневшего маньяка с безумными водянистыми глазами. Пещерник на крышу не запрыгнет, его физические возможности, как и повадки, хорошо изучены. И продраться по лестнице он не сможет, слишком она тесная. Черт, умом все понимаю, но проклятый страх оттесняет разум!

— Эх, пару банок бы консервных. Пустых.

К великому сожалению, консервов у меня не имелось, нужно было придумать другую сигнализацию-погремушку, однако ничего подходящего не нашлось.

— Брось, все равно не заснешь, — сказал я сам себе, отлично зная, что прав. Мне в такой ситуации проще умереть, чем заснуть.

Усевшись под деревянной вышкой, я оживил аппаратуру, но работать пока не стал, с недовольством в очередной раз покосившись на черный квадрат люка. Ход в темноту мистически звал к себе, пугал и притягивал одновременно.

— Что ты на меня смотришь? — Я встал и закрыл крышку люка.

А заодно посмотрел на проклятый лес…

Лучше бы я этого не делал.

С запада деревья подступали совсем близко к бетонному склепу, до ближайших было всего метров двадцать. Этого вполне достаточно для мандража. Так вот, они не стояли на месте, а именно подступали. Моргнув, я заметил, что стена деревьев немыслимым образом переместилась, став ближе на пару метров! Волосы мгновенно встали дыбом. Прижав автомат, я снял оружие с предохранителя. Мне только кажется, или там действительно мелькнули тени?

Нет, не пещерник, что-то поменьше, но ничуть не менее опасное! Неуютно здесь, ребята, очень неуютно! Причем неуютно не по силе воздействия, а по его характеру. Пещерник не пролезет? А дикая кошка размером с леопарда или рысь, больше похожая на тигра? Автомат сам собой вскинулся к плечу, широко открытые глаза начали высматривать цель. Не вижу. Но они там есть! Есть, я знаю!