Агент полковника Артамонова
(Роман) - Яроцкий Борис Михайлович - Страница 51

Агенты оказались без связи. Было несколько попыток пронести в гарнизон почтовых голубей, но вылет каждого голубя отслеживался полицией, и тогда хватали наугад мужчин и рубили им головы. Поощрялось доносительство.

Жители Плевны цепенели от ужаса. Ждали русских, как второго пришествия Христа. Многие и рады были помочь русской армии, но как? Нуждались в подсказке и оставшиеся в живых агенты.

Уже позади были июльские бои. Быстро и без потерь взять Плевну не удалось. А ведь как лихо начиналось наступление! Начиналось с рапорта государю: через два часа Плевна будет взята!

Государю ничего другого не оставалось, как немного подождать и в полдень в сопровождении многочисленной свиты въехать в город и обозреть толпы пленных.

В штабе армии полковнику Артамонову сообщили, что наступление начала 1-я бригада 5-й пехотной дивизии. Целеуказание, данное главнокомандующим начальнику этой дивизии генерал-лейтенанту Шильдер-Шульднеру, смутило разведчика:

— Найдете Вербицу, — распорядился тот, — а там будет Плевна.

Селение Вербица на карте нашли сразу, но на местности пришлось искать долго, поворачивать колонны войск то на одну дорогу, то на другую. Хотя дорога строго на север, то есть на Плевну, была одна. Люди изнемогали от жары. Лошади задыхались от пыли. Командиры посылали дозорных искать ближайший водопой. Из виду выпустили противника.

Вербицу так и не нашли, после полудня вышли на селение Буколека. И здесь бригада угодила под снаряды турецкой артиллерии.

Офицеры стали расспрашивать местных жителей, много ли турецких войск впереди. По расспросам установили — около двадцати тысяч.

К вечеру начальник дивизии генерал Шильдер-Шульднер попросил своего начальника командира Западного отряда генерал-лейтенанта Криденера отменить наступление.

— Впереди — ночь, — сказал он. — Ночью полагается отдыхать.

— Лично вам, но не войскам, — ответил тот. — Продолжайте наступление.

И бригада наступала в ротных колоннах. Рано утром под сильным ружейным огнем турецкой пехоты, перейдя овраг, полки бригады — архангелогородский и вологодский — увидели перед собой Плевну, бросились в атаку. Завязался уличный бой. В этом бою был убит командир Архангелогородского полка, получил тяжелое ранение командир бригады. Резервы были истрачены в самом начале боя.

На занятых позициях удерживаться долго не пришлось. Турки непрерывно контратаковали. Бригаде грозил полный разгром. И генерал Шильдер-Шульднер приказал 1-й бригаде начать отход.

В турецком штабе немецкие офицеры пожалели своего земляка — приказали туркам русских не преследовать, дать им возможность выйти из города.

Не лучшим образом наступал на Плевну и 19-й Костромской полк. Сначала полк почти без артподготовки занял три линии турецких окопов. В турецких войсках уже началась паника.

Шильдер-Шульднеру доложили, что в этом полку большие потери, убит командир, нет резервов, осталось мало патронов, и он приказал отступить. К тому же Кавказская казачья бригада бездействовала, ей была поставлена задача: выйти в тыл неприятеля. Приказ командир бригады не выполнил. На вопрос: почему? — ответил коротко: с поля боя вывозил раненых.

Общие потери этого наступления оказались огромными: 2500 человек.

Два часа, обещанные государю о взятии Плевны без потерь, давно истекли. Докладывать было нечего.

— А что ж разведка? — вопрос главнокомандующего в равной мере относился и к штабу армии, и непосредственно к начальнику разведки полковнику Артамонову.

Главнокомандующему ответил начальник штаба:

— Сведения, доставленные лазутчиками полковника Артамонова, нельзя было принимать во внимание. Численность турецких войск считалась завышенной примерно в полтора раза. Для наступления наших войск сил оказалось недостаточно.

Предстояло уточнить: какими силами обороняется Плевна?

Французские газеты, в частности «Фигаро», называли цифру: пятнадцать тысяч. Эту цифру и приняли во внимание, когда в штабе русской Дунайской армии составляли план наступления.

Изучал французские газеты и полковник Артамонов. По этому поводу у начальника разведки произошла стычка с начальником штаба генерал-адъютантом Непокойчицким.

— Французский Генштаб вводит нас в заблуждение, — говорил он генералу. — Только у одного Осман-паши 50-тысячная армия. А она уже давно не в Виддине, как пишут французы, а в Плевне.

— И тем не менее нельзя игнорировать европейскую прессу, — стоял на своем генерал. — Прислушиваясь к голосу французской прессы, мы прислушиваемся в голосу Франции.

— Но Франция, как и Англия, как и Германия, почти открыто помогают не нам, а нашим врагам. Тогда кто они?

Разговор заходил в тупик. Не найдя аргументов опровергнуть очевидные факты, начальник штаба, с трудом скрывая раздражение, советовал:

— Не лучше ли вам, Николай Дмитриевич, заняться исключительно топографической службой? Вы — прирожденный геодезист. Это мнение не столько мое, сколько государя. Да и профессор Обручев ценит вас как геодезиста. А разведка — это прежде всего политика. Агент добывает сведения, которые подтверждают правоту государственной политики.

— А если сведения опровергают так называемую правоту?

— Тогда такой агент не нужен.

Намек был прозрачен. Не догадывается ли начальник штаба, что агенты полковника Артамонова уже выходили на след турецких агентов, активно работавших в штабе русской Дунайской армии? Взять их с поличным можно было только при помощи начальника штаба армии. Но он решительно отказывался участвовать в агентурной игре.

Тем временем готовилось второе наступление на Плевну. В конце июля Передовой отряд вел тяжелые бои за Балканами. Снабжение армии было организовано так, что Передовой отряд оказался без огнеприпасов, на одного солдата приходилось по три патрона на сутки боя и по одному сухарю. Спасибо местным жителям, выручали русских братьев кто молоком, кто лепешкой, кто кочаном вареной кукурузы. Благодаря лету у лошадей был подножный корм.

Западный отряд топтался у Плевны. О штурме крепости уже не было и речи. Командиру отряда генералу Криденеру, согласно расспросам случайно оказавшихся в плену турок, было доложено, что в Плевне Осман-паша располагает 60-тысячным войском и вот- вот это войско перейдет в наступление — сбросит русский отряд в Дунай.

На этот случай у Криденера стояла у штаба запряженная в кибитку тройка лошадей. С минуты на минуту генерал ждал команду к отступлению. Но главнокомандующий успокаивал своего друга:

— Вся армия скоро перейдет в наступление. И ты перейдешь. Получишь подкрепление. Осман-паша — неприятная заноза, но ты ее выдернешь.

Поздно вечером, когда штабные офицеры готовились ко сну, главнокомандующий вызвал к себе на доклад полковника Артамонова.

— Мне нужно знать точное количество войск в крепости Плевна. Криденер называет шестьдесят тысяч. Это так?

— Гораздо меньше.

— Сколько же?

— Предстоит уточнить.

— На уточнение недели вам достаточно?

— Пожалуй, да.

Полковник вынужден был отменить обещанный отдых только что вернувшемуся с задания лазутчику Фаврикодорову. Обратился к подчиненному не по-военному:

— Не приказываю — прошу вас, Константин Николаевич, сегодня же ночью пробраться в Плевну. Командование потребовало самые свежие данные о войске Осман-паши. Еще раз уточните, где именно он расположил свой штаб. Под любым предлогом удалите от этого места наших агентов. Вы меня, конечно, понимаете?

— Так точно.

Полковник Артамонов всячески оберегал своих людей в этом случае от своих же снарядов. Но война есть война, и разведчики рисковали жизнями так же, как и солдаты на линии огня.

Но если о погибших солдатах сообщали газеты в России чуть ли не на третий день уже знали, кто и где погиб во имя освобождения братского народа Болгарии, то в самой Болгарии о болгарских патриотах-агентах, погибших в застенках турецкой контрразведки, знали только в отделе разведки русской Дунайской армии.

От рук врагов болгары умирали с гордостью. Некоторые даже с песней на устах: «Напред юнаци, на бой да ворвим…»