Война и миф. Расширенное и дополненное издание - Зыгарь Михаил Викторович - Страница 6

На самом деле Абу Бакр аль-Багдади – потомок Осамы бен Ладена по прямой линии, так как вся современная история исламистов началась с 1979 года, когда советские войска вошли в Афганистан. Именно тогда в арабских государствах Ближнего Востока начали практиковать отправку добровольцев на джихад. Молодые люди, осознававшие, что никакой перспективы на родине у них нет, поскольку родина – беспросветное коррумпированное авторитарное государство, – отправлялись самореализовываться на войне.

Когда они победили – Советский Союз вывел войска – на родину они не вернулись, так как их там никто не ждал. Никакой формальной организацией, никакими горизонтальными связями, членскими билетами, паролями и отзывами эти люди, конечно, не были связаны. У них была общая идеология, общая вера, общая ненависть – поэтому они даже не отпирались, когда западные спецслужбы стали называть их террористической сетью «Аль-Каида». Это им даже льстило.

Новым импульсом для этой неформальной группы людей стало президентство Джорджа Буша – военные операции США в Афганистане, а потом в Ираке. Начиная с 2003 года, все арабские «ветераны-афганцы» ринулись воевать в Ирак. При Саддаме вся иракская правящая верхушка состояла из суннитов, в то время, как большинство население Ирака составляют шииты (чаще всего приводят соотношение 65 %-35 %, но оно, правда, не подтвержено переписью). Более того, шииты при Саддаме подвергались репрессиям – особенно в период войны между Ираком и шиитским Ираном.

После свержения Саддама шииты взяли верх: именно они сформировали свое правительство, юг страны, населенный преимущественно шиитами, фактически оказался под контролем Ирана. Сунниты же оказались в положении репрессируемого меньшинства. Более того, уже с 2004 года появилось такое понятие как «суннитский треугольник» – то есть территория к западу от Багдада (между городами Тикрит, Рамади и Фаллуджа), населенная суннитами и не контролируемая ни американскими войсками, ни иракскими властями.

Неконтролируемая зона за 10 лет не исчезла, а наоборот, продолжала развиваться. Туда подались бывшие солдаты саддамовской армии, туда направились привыкшие воевать «ветераны-афганцы». Американские деньги, которые поступали на помощь багдадскому режиму, систематически разворовывались – и часть из них, конечно, попадала прямо в суннитский треугольник.

Потом началась гражданская война в Сирии, и черная дыра стала разрастаться. Но переломный момент – это, конечно, 29 июня, когда Абу Бакр аль-Багдади объявил себя халифом. С этого момента группа уже не является кучкой маргиналовповстанцев. Теперь они стали супертеррористами, которым удалось взять в заложники одну из мировых религий.

Все, что делал Абу Бакр аль-Багдади преисполнено высокого символизма. Пропагандисты ИГ подчеркивали, что он из племени курейшитов, то есть фактически прямой потомок пророка. Первые исламские завоевания после смерти пророка Мухаммеда начинались именно с Сирии и Ирака. То есть фактически бойцы ИГ проигрывали сакральную для мусульман историю еще раз. Более того, во всех своих действиях, а также публичных выступлениях они старались максимально точно копировать сподвижников пророка: для седьмого века распятие, побивание камнями, а также работорговля – вовсе не что-то экзотическое. Боевики ИГ в точности следуют букве жизнеописаний пророка и его последователей. И в этом их сила.

Исламское государство в своей абсолютной дикости и тотальной подчиненности сверхидее можно сравнить разве что с государством большевиков, возникшим (по странному совпадению) примерно одновременно с падением предыдущего халифата. Главная цель – не власть на подконтрольной территории, а мировая революция. Ради торжества идеи не страшны никакие жертвы – более того, жертвы являются обязательной ступенью в выполнении плана. В этот раз уничтожению подлежат не враждебные классы, а еретики. Но, поскольку на данный момент мировая революция (то есть установление всемирного халифата) невозможна, Абу Бакр аль-Багдади преступил к построению халифата в отдельно взятой стране.

У Исламского государства были естественные враги: это в первую очередь все остальные мусульманские государства в мире, так как любая власть, кроме власти халифа, считается незаконной. Поэтому все остальные мусульманские правители мира, естественно, Исламское государство не признали. Особенно рьяно это делал шиитский Иран (по мнению аль-Багдади, шииты – еретики). Фактически, это иранские войска пошли штурмовать Тикрит – в рамках оказания братской помощи иракским товарищам.

Совершенно очевидно, что Исламское Госдударство – это проблема, которая возникла надолго. Она не исчезнет, даже если халифа аль-Багдади вдруг убьют, а Тикрит или Мосул захватят. Поразительно, но в 21 веке идея возвращения в букве священных текстов, написанных в 7 веке, оказалась неожиданно актуальна. Такие традиционные ценности как распятие и рабство оказались снова востребованны. Самое главное – вера в приближение судного дня и в 21 веке может творить такие же чудеса, как и в средние века.

Бесчеловечный халифат очень прочен, потому что он не может не оправдать ожиданий своих последователей. От него не ждут комфорта, прав человека или социальных гарантий – от него ждут вообще другой картины мира и отношения к жизни и смерти. От него ждут деятельной подготовки к концу света.

Исламское государство – это вовсе не далекая от нас проблема. Во-первых, для многих жителей северокавказских республик повиновение законам шариата в Сирии оказывается боле желанным, чем отстуствие законов в России. Новые подданые ИГИЛ рано или поздно начнут возвращаться на Кавказ, чтобы распространить власть халифа.

Впрочем, проблема еще и в другом. Как показывают недавние события, в России вообще немало людей, осознающих, что у них нет никакой перспективы на родине. Поскольку родина – довольно беспросветное коррумпированное авторитарное государство. И поэтому они отправляются самореализовываться на войне.

Что дальше делают такие люди? Если у них есть вера – они отправляются воевать за нее. Осталось представить себе, за что они могут воевать, если никакой веры у них нет.

II. Ирак. Война с человеческим лицом

Для нормального диванного конспиролога суть любой войны всегда описывается просто: «ищи кому выгодно». Точно так я думал до поездки в Ираке. В Ираке – нефть.

В Америке – нефтяное лобби. Вот вам и причины, и цели, и действующие лица. Все ясно и цинично.

Но потом я встретил людей, которые вели себя так, как, мне казалось, не ведут себя нормальные (то есть циничные) люди. Я видел сильных, здоровых взрослых мужчин, которых трясло от страха – так, что они не могли говорить. Такую реакцию у них, жителей Ирака, в 2002 году вызывало простое упоминание имени Саддама Хусейна.

А потом я видел молодых парней, мальчиков, которые толком еще и не брились ни разу. Они, американские солдаты, спокойно и даже весело рассказывали о том, как им каждый день приходится убивать людей.

Я тогда понял, что война за нефть, наверное, вторична. Более важная война – за человеческие мозги. Потому что, не завладев ими, нельзя начать никакую войну за нефть.

Глава 1. Багдад, март 2003-го

Американцы в Багдаде

Многие иракцы были уверены, что главная причина того, почему американцы так против них ополчились, находится прямо посреди Багдада – в отеле «Ар-Рашид». Точнее – на полу в холле отеля. Сразу после «Бури в пустыне» там выложили мозаичный портрет Джорджа Буша-старшего, чтобы каждый наступал ему на лицо ногой. Портрет многим понравился: плюнуть в лицо Бушу и растереть плевок башмаком стало одним из развлечений как местных жителей, так и многих приезжих. «Неужели ты не понимаешь? – объяснили мне иракцы. – Младший Буш никогда не простит нам того, что мы плюем на его отца. Именно поэтому он так нас ненавидит, и «Ар-Рашид» наверняка (пропущена строка) будет первой мишенью, на которую упадут американские бомбы. А потом они придут и взорвут его».