Любовь, опрокинувшая троны - Прозоров Александр - Страница 16

– Нет, мой ясный сокол, я наслаждаюсь нашим приключением, – улыбнулась женщина.

– Тогда почему ты здесь, а не с нами?

– Мне нравится видеть, как ты управляешься с кречетом, боярин. Если я стану скакать вместе с вами, то не увижу толком ни тебя, ни птицу. Придется только под копыта смотреть да на дорогу.

– Может статься, ты и права, – не стал спорить веселый мужчина. – В свите порою и ноги переломать недолго. Но мне все равно неловко, что ты пребываешь в одиночестве. Может быть, тебе чего-нибудь хочется? Питья, угощения, служанок? Скажи только слово, и я исполню все!

Ксения прикусила губу, размышляя, потом улыбнулась и выдохнула:

– Принеси мне перо ворона!

– Перо ворона? – переспросил опешивший боярин. Он явно решил, что ослышался.

– Перо ворона, – подтвердила Ксения.

– Да где же я его возьму?

– Ты же охотник? Добудь!

– Да на что же оно тебе?

– Хочу! – кратко объяснила женщина. Чуть поколебалась и для большей убедительности произнесла: – Принеси мне перо ворона, Федор Никитич! И клянусь, я исполню любое твое желание! Любое, каковое токмо будет в моих силах!

Боярский сын натянул поводья с такой силой, что его жеребец поднялся на задние ноги и затоптался, стоя на дыбах. Потом резко опустился на копыта, пару раз крутанулся. И все это время мужчина не отрывал от Ксении пристального взгляда. Потом поворотил коня и помчался к заждавшейся свите, где и начал отдавать сокольничим и лесникам неслышные издалека приказы, рассылать холопов из свиты в разные стороны.

Охота продолжилась, быстро смещаясь к западу, на луга и пастбища, ближе к деревням. Оно и понятно – не на болотах же ворона искать? Ворону, известное дело, рощи нужны, а не камыши. А еще лучше – погост с высокой колокольней.

Ксения добилась того, чего хотела: свита Федора Никитича ушла с непролазного бездорожья на ровную землю и нахоженные тропки. Здесь боярская дочь могла скакать на своем резвом туркестанце хоть во весь опор без малейших опасений. И пускай время от времени из густой травы взлетали с громким хлопаньем коричневые куропатки, а из кустарников кидались наутек резвые зайцы, срывая охотников на стремительную, не разбирающую пути погоню – теперь женщина могла позволить себе скакать вслед за ними по ближайшей тропе али вовсе по дороге, ибо между полей и огородов их имелось в достатке.

Между тем разосланные боярином Захарьиным холопы стали возвращаться. Иные – с грустью разводя руками. Иные – в сопровождении друзей Федора Никитича или просто московских бояр. Кто-то из новых охотников казался Ксении знакомым, кто-то нет. Вскоре показался даже князь Василий Шуйский в шелковой рубахе, замшевой ферязи и в ярко-изумрудных шароварах, с белоснежным кречетом на кожаной перчатке. Сопровождавшая его княжна, заметив боярскую дочь, отделилась от мужской компании, подъехала к ней:

– Доброго дня, Ксения! – пристроившись рядом, кивнула Елена. – Как тебе сегодняшнее развлечение?

– Никто, как ни странно, не убился, – улыбнулась боярская дочь и кивнула в ответ: – Рада тебя видеть, княжна. Прекрасное платье!

– Ты тоже выглядишь восхитительно, – вернула похвалу Елена. – Кстати, ты не знаешь, что за блажь пришла в голову нашего друга? Федор Никитич взбаламутил всех гостей, желает добыть ворона!

– Это я его попросила, – призналась Ксения.

– Зачем?!

– Я имею право на маленький бессмысленный каприз?

Княжна от всей души расхохоталась и мотнула головой:

– А ты, подруга, оказывается, зело коварна! Разве кто-то в этом мире умеет охотиться на воронов? Они же никому не нужны!

– Разве наши мужчины не лучшие из лучших? – невозмутимо пожала плечами боярская дочь. – Вот пусть и постараются!

– Во-о-орон!!! – внезапно послышался истошный крик, и все подняли головы.

Крупная черная птица поднималась над небольшой рощей, в которой среди липовых крон просматривался черный шатер с крестом на острие. Видимо, там находилось местное кладбище.

– Ворон!!! – Охотники дали шпоры коням и понеслись за добычей, не разбирая дороги: перепрыгивая ограды, проносясь по капустным грядкам, перемахивая через пасущихся на лугу коров. Когда расстояние сократилось менее версты, боярин Захарьин сдернул колпачок с крапчатого сокола и подбросил его в воздух.

Тяжело и шумно взмахивая крыльями, хищник начал быстро набирать высоту – ворон же продолжал, покачиваясь из стороны в сторону, лететь куда-то на восток, не замечая опасности.

Кречет наконец-то забрался в самый зенит, сложил крылья, спикировал, камнем падая на черную дичь. Вот он ближе, ближе… Но в последний миг ворон внезапно качнулся в сторону, поджал одно крыло, и сокол проскочил мимо!

– Ты только посмотри! – восхищенно пробормотала княгиня Елена и резко отпустила поводья, пуская серую кобылку вскачь.

Хищник описал широкую дугу, снова стал забираться ввысь. Через несколько минут он оказался готов к новой атаке, опять разогнался с высоты, и тут ворон вдруг словно оперся обо что-то в воздухе, пропуская молниеносного убийцу перед собой, чтобы через мгновение продолжить свой полет. Пернатый охотник пошел на новый круг – ворон же вел себя так, словно не замечал ничего. Атака – мимо. Атака – мимо!

После очередного промаха сокол сменил тактику. Он не стал подниматься на головокружительную высоту, падением с которой трудно управлять, а начал сближаться с добычей на одной высоте – медленно, но неуклонно, с каждым взмахом крыльев. Ближе, ближе. Казалось, уж теперь-то ворона не спасет ничто! Но черная птица вдруг сложила крылья, свалившись в пике. Сокол рухнул следом, а ворон расправил крылья. Крапчатый кречет сделал то же самое, но, естественно, чуть позже, и провалился заметно ниже. А дальше произошло нечто и вовсе невероятное: ворон нырнул и обрушился на могучего хищника сверху! В воздухе закружилась схватка: птицы, падая, клевали друг друга, били крыльями, рвали когтями, шарахнувшись в стороны лишь в самый последний миг, в считаных саженях над кустами.

Раскинулись широкие крылья, с каждым взмахом поднимая тяжелые тела все выше и выше. Сто сажен, двести, триста…

Сокол резко повернул, снова сцепился с врагом без разгона. Птицы закувыркались в небесной синеве, роняя перья; рухнули вниз, но через несколько мгновений расправили крылья, разошлись в стороны. Ворон опять начал набирать высоту, а кречет… Крапчатый кречет отвернул к Федору Никитичу и буквально упал ему на перчатку.

– Устал, – с жалостью в голосе объяснила случившееся княжна. – Полдня на охоте! Наверное, уже полста раз бедолаге приходилось в небо подниматься и дичь для хозяина бить.

В этот миг Василий Иванович освободил от шапочки своего белоснежного красавца и подбросил вверх. Княжеский кречет увидел добычу, начал спешно забираться в зенит, спикировал… В последний миг перед ударом ворон перевернулся на спину, подставил лапы, ударил клювом. Птицы сцепились в схватке, закувыркались в недолгом падении, разошлись – ворон продолжил полет, а сокол, описывая широкие круги, опустился в кустарник.

– Вот же исчадье небесное! – пробормотала Елена.

Охотники выпустили третьего сокола, принадлежащего кому-то из бояр. Размером заметно мельче двинских кречетов, он, тем не менее, решительно кинулся в схватку. Упал на ворона… Промахнулся. Набрал высоту, упал… Опять мимо. Еще одна атака… Опять впустую.

Черная кладбищенская птица, похоже, сильно измоталась и вступать в схватку больше не хотела, только уворачивалась. Однако и охотничий сокол за долгий день тоже успел притомиться. Его подъемы на высоту становились все медленнее, атаки – реже.

– Ушел твой ворон, Ксения, – потрепав гриву кобылке, покачала головой княжна. – Не возьмут.

Она оказалась права. После пары совсем уже ленивых, медленных бросков мелкий сокол отвернул к хозяину. Черный победитель затяжной воздушной битвы продолжил свой путь к далеким рощам в гордом одиночестве, а охотники, о чем-то неслышно ругаясь, разъехались в стороны.

– Давай, милая, возвертаться в лагерь, – предложила зеленоглазая Елена. – Бояре догонят.