Лжедмитрий. Игра за престол (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 9

- Что готово? – Не понял Борис.

- Яд. Недели за две тихо увянет.

- Дура! – Взревел царь. – Узнаю, что пытаешься убить – сам на эшафот потащу! И голову твою бестолковую на пике выставлю!  Так хоть детей убережем…

- Ты чего? – Удивилась Мария Григорьевна. Реакция мужа ее удивила.

- А ты чего? Совсем страх потеряла? Ты не понимаешь, что если сейчас или в ближайшее время Дмитрий умрет – мы последуем за ним. Даже если мы к этому будем непричастны! Не понимаешь?

- Ты – законный царь! А кто он? Безродный приблуда, отдаленно похожий на давно сдохшего Ивана.

- Иди, объясни это толпе, - фыркнул Борис. – Тем более что не так уж и отдаленно. Патриарх так и вообще до сих пор трясется. Как увидел – подумал, что покойный из земли восстал и пришел по его грешную душу. Все кто видели его – как один сходство видят. И великое. Так что, думай, что говоришь!

- И что ты предлагаешь? – Нахмурилась крайне недовольная царица.

- Я уже послал за Нагой. Приедет. Опознание проведет. Там и видно будет. Надеюсь, что это не тот окажется.

- А если тот?

- Меня избрал Земский Собор. Я законный царь.

- Ты – не законный, но избранный, - произнесла, гадливо усмехнувшись, царица. – А он….

- Заткнись! – Прорычал Борис, сверкнув глазами. – И не вздумай чего против Дмитрия учинять. Сейчас деликатность нужда. За любую ошибку награда только одна – смерть. Улыбайся. Будь приветлива. И болтай поменьше, чтобы яд не расплескался.

- Какой яд? – Удивилась царица.

- Так природный. Змея ты моя подколодная, - с наигранной нежностью произнес царь.

Глава 8

25 октября 1603 года. Москва

Дмитрий с кислым видом просматривал Евангелие, изнывая от безделья вот уже добрый месяц. К удивлению, в подвал его не запихнули. Отнюдь. Выделили довольно просторные апартаменты в гостевых покоях. И, после инцидента, который случился в первый же день ареста, его за пределы покоев не выпускали.

А дело было так.

Задержали, значит. Все оружие и «лишние» вещи изъяли. А самого пригласили помыться в баньке после тяжелого боя. Потный ведь, грязный. Отчего не помыться? Только вот незадача, когда Дмитрий вышел весь из себя довольный в предбанник, оказалось, что вся его одежда куда-то делась. А ее место заняли облачение простого холопа. Чистое и новое. Этакий толстый намек. Парень поинтересовался, куда дели его вещи. Слуги промычали что-то внятное, потупив глаза. Нет и нет. Он плюнул и прямо нагишом выдвинулся к выделенным ему апартаментам.

Спина прямая. Плечи в стороны. Взгляд дерзкий. На лице легкая усмешка.

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Босыми ногами по брусчатке Кремля.

Ну а что ему стеснятся? Тело красиво прокачено, здоровое и полное сил.

Казалось, что в каждое окно смотрели любопытные глаза, ожидавшие развязки провокации. А уже возле терема Дмитрия нагнал патриарх. Глаза как блюдца. От возмущения чуть ли не задыхается. Поинтересовался, какого беса парень творит.

- Это платье Адама, - невозмутимо ответил Дима. – Его не стесняются, если уродств или болезней нет. Да и что мне надеть? Воры украли мою одежду. Куда катится мир!?

После чего развернулся и, сверкая голым задом, прошествовал дальше с максимально гордым видом.

Одежду вернули. Через несколько часов. Постиранную и просушенную. С извинениями. А вот передвижение ограничили. Большую и малую нужды пришлось справлять на месте. Горшки выносили исправно. Аналогично обстояли дела и с омовениями. Хоть два раза в день плескайся в большой деревянной кадушке, куда слуги натаскивали горячей воды. Не говоря уже про помывку морды лица и лап всевозможных.

Из развлечений только книги позволили. Да и тех три штуки: молитвослов, евангелие и житие Антония Сийского, сочиненное лично царевичем Иваном. Учитаешься! Для человека из XXI века – самое то. Как будто пошутили с особым цинизмом. Хотя, в принципе, Дима допускал, что этот поступок был вполне себе обычным благим намерением. Они-то тут не разбалованы чтением.

Так что, ничего кроме тренировок ему не оставалось. Иначе от безделья взвоет. Убивается до полусмерти, изнуряя тело. А потом отмокает в деревянной кадушке. Сон. Еда. И по кругу. Считай – тюрьма повышенной комфортности. Разве что женщин не было. А те служанки, что к нему заглядывали по делам, были не только стары, но и страшны, как черт с бодуна. Явно ему мстили за его голожопое дефиле да крики о ворах.

Но ничто не может идти вечно. И даже этот вздор.

Сидел он значит за столом и пытался в очередной раз осилить зубодробительный текст о злоключениях самоотверженного мазохиста. Ну, житие святого, то есть. И тут шум за дверью. Явное и весьма бурное движение. Топот. Говор. Видно целая делегация. Впрочем, он как сидел, так и остался. Вот еще. Вставать. Обойдутся.

Лязгнул засов. Дверь отворилась. И в помещение вошли двое крепких мужчин в дорогих одеждах. У каждого на поясе сабля да кинжал. Следом патриарх. Ну и так далее – целая толпа лиц в двадцать. Последней в помещение робко скользнула старая женщина, в простой иноческой одежде.

- Я вас слушаю, - произнес Дмитрий, не вставая. Книгу, впрочем, тоже не закрывая, намекая тем самым, что не желает уделять им много времени. Ходят тут всякие, от дел отвлекают.

- Дмитрий… - тихо произнесла женщина, его губы задрожали, а по щеке побежала первая слеза.

- Кто ты? – Невозмутимо поинтересовался наш герой.

- А ты не помнишь? – С ехидцей осведомился патриарх.

- Не думал, Отче, что твоя память стала столь слабой. Уж не ли амнезия тебя поразила?

- Амнезия? – Удивленно переспросил патриарх, прекрасно поняв семантику данного греческого слова. Но что подразумевал Дмитрий, не осознал.

- Не ведаешь разве? Недуг такой. Потеря памяти. У нее много видов и форм. Например, ретроградная амнезия, при которой больной не помнит, что было до заболевания. Обычно такая хворь приключается после травматического шока или нервного потрясения. У тебя же, Отче, мыслю я, новомодная амнезия от изрядно хитрой жопы, ибо дразнишь меня попусту. Не далее чем месяц назад говорил тебе, детства своего не помню. Ничего. Вообще. – Выдал Дмитрий свою довольно наглую тираду. Кто не слышал в XXI веке про амнезию и хоть что-то про нее не читал? Вот Дмитрий и постарался вплести ее в свою легенду. Но сам того не ведая учудил совершенно в стиле Ивана Грозного. Тот слыл одним из самых образованных людей своего времени и прекрасно разбирался в книжной учености. Ну и поспорить любил прилюдно, демонстрируя свои знания и умение мыслить.

- Эта женщина, - произнес патриарх, переварив сказанное, - старица Марфа. Она мать царевича Дмитрия….

- Зачем ты ее привел? – Перебил его Дмитрий.

- Ты не хочешь, чтобы тебя опознали как царевича Дмитрия? – Прищурившись, спросил Василий Иванович Шуйский. Он-то для себя все уже решил. Ему хватило того, что увидел. Внешность, манеру держать себя, говорить. Тем более что как ранее, в более древние времена, так и позже, это все было важным маркером благородства. Как и хорошо откормленная тушка. Тело же этого Дмитрия видели практически все обитатели Кремля - явно не знавшее голода, крепкое, прекрасно тренированное. Редкий аристократ таким может похвастаться. Вкупе со сведениями о добром владение шпагой, это был паспорт и свидетельство о рождении в одном флаконе. А также водительские права, аттестат зрелости, карточка пенсионного страхования и так далее. Но эту юродскую игру, как он оценил для себя происходящее, поддержал. По его воспоминаниям и рассказам отца, Иван Васильевич мог и не такое учудить – известный ценитель придворного балагана.