Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо - Страница 28

28

Более тонкими в своих суждениях оказались шведы — они полагают, что уровень воды на нашем шаре везде, как в южных, так и северных морях, должен неминуемо понижаться. И на их стороне авторитет великого Ньютона.[481] В третьей книге своих «Начал» он утверждает, что единственным питанием всех растений является вода; благодаря воде растения рождаются, благодаря ей растут, благодаря ей плодоносят. Когда они умирают, то не полностью снова превращаются в воду, а изрядная часть их вещества через гниение становится почвой. Получается, таким образом, что доля суши на земном шаре день ото дня увеличивается, а доля воды, наоборот, уменьшается. И она бы исчезла совсем, добавляет Ньютон, если бы хвосты комет, разреженных до бесконечности и рассеянных во Вселенной, не падали бы иногда на поверхность планет, добавляя паров в их атмосферу и новую влагу в их моря. Следовательно, вода силою непрестанного роста растений все уменьшается в количестве — рассуждение, которое так пришлось иным по вкусу, что они легко поверили, будто удивительные слои окаменевших ракообразных и прочих морских ископаемых, которые мы находим в горах, вовсе не являются, как кто-то остроумно сказал, медалями, оставленными нам на память потопом, но весьма ясно указывают на ложе моря, ныне высохшего из-за отступления и понижения уровня вод.

Что мы можем заключить из всего этого, синьор маркиз? Я со своей стороны уверен в том, что Вы не сторонник теории повышения уровня моря. Слишком ясные мы имеем на сей счет доказательства, и перед лицом таковых меркнут смутные предания, а также основанные на случайностях выводы и умозрения насчет первоначального состояния Земли — даже самые остроумные и красивые. Тем более что относительно Океана мы имеем наблюдения Хартсёкера, полностью опровергающие точку зрения шведов; что же до Балтики, то тут, наоборот, некоторые естествоиспытатели утверждают, будто море, поднявшись, проникло между территорией Рюгена[482] и континентом, чего в прошлые времена не было.

И для вящего подтверждения этой истины я мог бы добавить, что в недавней моей беседе с одним ученейшим английским джентльменом была затронута и данная тема: англичанин сообщил мне, что, живя некоторое время на острове Капри, славящемся чистотою неба и нечестивостью обитавшего там императора Тиберия,[483] он заметил, что вода достигла первого этажа одного древнего здания римской эпохи, построенного на берегу моря, залив весь подвал.

А если и могут остаться какие-нибудь сомнения по этому вопросу, ни один ученый не сможет их разрешить лучше, чем российская императрица. [484] Владея частью Каспия, частью Балтики и изрядной частью Северного Ледовитого океана, она может повелеть своим академикам предпринять такие опыты, которые хотя бы внукам нашим представят это дело в ясном и очевиднейшем свете. И не только данную великую проблему физики разрешит тогда Россия. Благодаря ей уже и теперь неоспоримо доказано, что Новая Земля действительно остров, [485] что северный берег Азии очень далеко простирается на восток, к Америке, но с нею так и не соединяется. Между Азией и Америкой, говоря слогом Данте, «зияет» пролив,[486] через него когда-нибудь и наши мореходы смогут плавать к Восточным Индиям, если они, руководствуясь советом Мопертюи и Маклорена,[487] будут столь отважны, что оставят далеко позади берега Новой Земли и устремятся к полюсу, где море свободно от льдов и просторно. Оттуда, свернув на восток, эти корабли смогут пройти и в южные моря, которые через указанный пролив соединяются с Ледовитым океаном.

Любите меня, и полагайте меня Вашим… и проч.

Дополнения

Ода Ее Величеству Анне Иоанновне, Императрице всея Руси[488] Когда-то философией гнушались, Она в пустынных портиках ютилась Оксфорда, Падуи, [489] плащом закрывшись, Знакомая лишь горстке посвященных. Теперь ее зовешь к ступеням трона Ты, мудрость и оплот державы россов, Ее Юпитер и ее Минерва,[490] Преемница петровского таланта! Твоим желаньям ныне все подвластно. Чтоб слух твой удивить согласьем звуков, Гордяся столь высоким порученьем, Летит Эвтерпа[491] с италийских сводов, Летит и Флора, [492] розами увита, Спешит из Франции к Неве бескрайней Зеленой смальтой твои взоры тешить, Тебе даруя новую отраду И новое даруя изумленье.[493] А вот подарок серебристой Темзы, Твоей вельможной жажды утолитель, В сей чаше аглицкой[494] напиток знанья, Британской физики настой недавний.[495] Авзония украсила ту чашу,[496] Ее края смочив питьем особым… Ты будешь в восхищении, увидев, Как, вырвавшись из плена темной кельи, Небесный луч в куске стекла дробится, Являя взору множество оттенков, Как яркой радугой расцветить может Он скучный холст, повешенный напротив. Когда же все цвета сведем мы вместе, Возникший цвет опять предстанет белым! В утробе нашего златого Солнца Нет счета краскам — там рубин пылает, Сверкают изумруды и сапфиры, Чисты и неизменны. Слившись вместе, В лучах своих и небосвод, и Землю Они купают, жизнь даруя миру. Вот так, в душе великой сочетая Достоинства и Тита, и Траяна, [497] Пыл Цезаря и Августову мудрость,[498] Блистаешь ты для счастия живущих. При блеске дня, раскрытого Ньютоном, Картезия химеры расточатся,[499] Вернутся к бренному чертогу храма,[500] На берега их породившей Сены, Где их алтарь и где Картезий — идол. А в Петербурге, в этой прежней топи, Известной камышом да рыбарями, Где ныне обиталище героев, Я так и вижу старину Ньютона, Ведь не напрасно Аполлон с Минервой[501] Ему открыли тайны высших знаний. Средь мудрецов Ньютон пребудет первым, И твой пиит[502] язык ему дарует. Тогда земная твердь, морские хляби, Края полудня, полуночны веси Исполнятся его премудрой славы. А ты, славнейшая, тогда услышишь, Как Истина, паря в просторах невских, Глаголет итальянскими устами Под шелест тюркских и татарских стягов, Что русский Марс в твоем развесил храме.[503]