Тайны волхвов. В поисках предания веков - Джилберт Эдриан - Страница 44

Вслед за чудодейственным исцелением Абгар послушно обратился в христианство, и таким образом Эдеса стала первым истинно христианским городом в мире. То, что город при этом не навлек на себя гнев Рима, объясняется тем актом, что в то время он был столицей буферного государства. Однако Абгар не смог предотвратить вероотступничество своих преемников. Он умер в 50 году, и трон унаследовал его старший сын. После смерти последнего в 57 году на трон взошел второй сын Абгара под именем Мануа VI. Он, похоже, был противником новой веры и восстановил прежнее язычество. Хотя христиане подверглись преследованию, им все же удалось сохранить свои самые ценные сокровища — письмо Иисуса и «Мандилион» в каменной кладке городских ворот. Там они пролежали непотревоженными почти три столетия, а тем временем город вновь принял христианство где-то между 177 и 212 годами, во время царствования Абгара VIII Великого. И только после наводнения в 525 году, вызвавшего серьезное разрушение упомянутых ворот, реликвии снова увидели свет.

Возвращение «Мандилиона» стало величайшим событием в истории христианской Эдесы. Известие об этом стремительно распространилось, и вскоре город, и без того привлекавший паломников благодаря своей связи с Авраамом и пророком Иовом[66], стал еще более крупным центром паломничества. К тому времени Эдеса входила в состав Византийской империи, и ее бесценная реликвия вызвала зависть. История Эдесы была тесно связана с историей Римской империи, и вскоре Византия, как называли Константинополь греки, предъявит свои притязания на столь важную реликвию.

ВИЗАНТИЯ, ИМПЕРСКОЕ НАСЛЕДИЕ

На протяжении всей эпохи обскурантизма в Европе, когда все, что оставалось от культуры, выживало в уединении монастырей, восточное плечо двухголовой Римской империи выжило в Византии. Хотя она часто подвергалась нападениям извне и становилась жертвой периодических восстаний, она была поистине тысячелетним государством, которое просуществовало еще более тысячи лет после падения Рима в 410 году. В то время как варварские племена вандалов, саксонцев, вестготов и гуннов грабили и мародерствовали в том, что оставалось от Западной империи, Восточная империя со своей великолепной столицей Константинополем развивала христианскую цивилизацию, отличавшуюся великой утонченностью. Его храмы и дворцы были самыми большими в мире, его библиотеки хранили наибольшее количество книг, его рынки ломились от высококачественных товаров, а его жители носили изысканные одежды и имели достаточно времени для занятий философией. Неудивительно поэтому, что люди Запада взирали с благоговением и удивлением, подкрашенным завистью, на эту сверкающую жемчужину.

Но внешний вид бывает обманчивым. Множество врагов Византии терзали ее границы, и самым безжалостным из них была Персия, которую Риму так никогда и не удалось завоевать. Хотя Александр Великий и нанес в 331 году до н. э. поражение Дарию и донес греческую цивилизацию до самой Индии, его империя вскоре развалилась, и к 224 году н. э. Персия возродилась в виде империи Сасанидов. Персы славились своей набожностью, а Сасаниды возродили зороастризм — религию своих предков, пришедшую в упадок после нашествия Александра Великого. На протяжении столетий зороастрийская Персия и христианская Византия бились с переменным успехом за пограничные области — Армению, Сирию и Верхнюю Месопотамию, и ни одна из сторон так и не добилась окончательной победы. В 610 году, воспользовавшись тем, что Византия была охвачена волнениями и переживала серьезные внутренние проблемы, персидский царь Хосров II развернул широкое наступление. Во время продлившейся двенадцать лет кампании он опустошил обширные районы империи, захватил Анатолию, Сирию, Египет и даже Иерусалим. Христианское население Священного города, насчитывавшее около 60 000 человек, было перебито, и то, что почиталось как самая святая реликвия во всем христианском мире — Подлинный крест, на котором был распят Иисус — была отослана вместе с 35 000 рабов в Персию.

Персидское нашествие принесло страшное опустошение. Повсеместно грабились и сжигались храмы, за исключением маленькой Церкви Рождества в Вифлееме. Персы пощадили ее благодаря фреске, на которой были изображены волхвы в персидских одеждах, свидетельствующие свое почтение новорожденному Спасителю. Но эта война не положила конец Византийской империи. Торжественно пообещав бороться с силами тьмы, вернуть крест и захваченные Святые места, император Гераклий отправился в поистине крестовый поход. После долгой и изнурительной кампании в декабре 627 года он в конце концов разгромил персов при Ниневии. Хосров II был вскоре убит, и уставшие от войны персы наконец запросили мира. Крест Господень, столь много значивший для христиан Востока и Запада, был возвращен Гераклию, который и доставил его с должным почтением обратно в Иерусалим.

Эти события глубоко врезались в память христиан по всему свету. Примерно 450 лет спустя империя вновь столкнулась со схожей опасностью. Роль креста не была забыта, ибо он служил всемогущей эмблемой христианского мира и в дни войны, и в дни мира, и о нем вспомнили опять. К несчастью, ликование по поводу победы Гераклия длилось недолго. Обе империи истощились в титанической борьбе и не обратили внимания на происходившее южнее, в Аравии.

Рассказывают, что император еще праздновал победу в Константинополе и получал поздравления со всех концов христианского мира, когда ему пришло письмо от некоего араба, объявившего себя пророком Бога и призывавшего императора присоединиться к его новой вере. Аналогичные послания были получены персидским царем и правителем Египта, и можно себе представить, с какими насмешками они были приняты. И тем не менее достаточно скоро все три правителя поняли, что дело вовсе не шуточное, ибо явился Магомет с явным намерением испортить им всем настроение. К 632 году мусульманские армии овладели Аравией, а к 645 году после ряда блестящих побед арабы под водительством преемников Магомета захватили Палестину, Сирию и Египет. На этом они не остановились, а продолжали расширять границы ислама во всех направлениях. Таким образом к 717 году, менее чем через столетие после возвращения Креста Господня в Иерусалим, уже существовала огромная мусульманская империя, протянувшаяся от Испании через Северную Африку, Палестину, Месопотамию и Персию до Северной Индии.

К тому времени христианский мир съежился до границ Европы (в тех ее землях, которые не принадлежали мусульманам и язычникам) и Анатолии — того, что сегодня мы называем Турцией. Это вовсе не означает, что в новой Арабской империи вдруг не осталось христиан и что все жившие на этих землях обязаны были стать мусульманами. Христианам, евреям и зороастрийцам, то есть «книжным людям», было позволено исповедовать и дальше свои религии, пока они платили особые сборы и не увеличивали число обращенных. На деле ислам не был столь уж чуждой религией, как воображали многие на Западе. Во многих отношениях ислам был реформаторским движением самого христианства, а Магомет — своего рода ранним протестантским фундаменталистом. Отвергая абсурдную, по его мнению, веру христиан в то, что Иисус был Сыном Бога, он чтил его как пророка.

Христианам пришлось примириться с новой политической ситуацией. Восток, плодородная почва, на которой взросло христианство, всегда был разумнее Запада. Именно из Антиохии, Александрии и Эдесы вышло большинство первоначальных наставников, так как эти земли славились долгой историей философии, восходящей ко временам до эпохи Моисея. На Востоке же существовали небольшие еретические секты вроде несторианцев и якобитов, которые были практически неизвестны в Европе, где римско-католическая церковь обладала монополией на теологию. При исламе такие окраинные церкви могли держаться своих обычаев, не подвергаясь преследованию со стороны правоверных властей, поэтому для них ислам — по крайней мере отчасти — стал чем-то вроде благословения. Но это же обстоятельство означало, что не оставалось шанса на примирение различных церквей, которое вызвало бы опасения арабов и привело бы к возможной утрате при объединении церквей тех завоеванных привилегий, которыми они обладали. Так что после пришествия ислама окраинные церкви сохранялись как мошки в янтаре. Еретики могли оставаться еретиками, пока исповедовали свои ереси только сами. Теперь они, по определению, стали тайными обществами и передавали знания и предания своих сект через собственных потомков, а не рекламировали открыто свои идеи перед чужаками.