Тайны волхвов. В поисках предания веков - Джилберт Эдриан - Страница 64

Одной из самых важных из них был «Мандилион» из Эдесы, который считался точным подобием Христа. Хоть византийцы и верили, что «Мандилион» находится у них, остается очевидная возможность, что то была всего лишь копия, а оригинал в 1099 году все еще находился в Эдесе. Как бы то ни было, Болдуин, Танкред и небольшое число рыцарей отправились в Эдесу, и Болдуин стал ее первым европейским правителем. Замок Эдесы с его рыбными садками и легендами подходит под описание замка царя-рыбака из легенд о Граале. Царь Абгар, чье имя означает «увечный» или «страдающий грыжей», пригласил Иисуса пожить в Эдесе. Он и его наследники были хранителями «Мандилиона», считавшегося особым покровителем города. Поскольку «Мандилион», предположительно, — судя по крайней мере по более поздним преданиям — был написан рукой человека, он сам становится подобием Грааля.

Болдуин недолго оставался в Эдесе до того, как взял на себя более важную роль царя Иерусалима. Весьма вероятно, что, если бы ему доверили подлинный или поддельный «Мандилион», он захватил бы его с собой. Тем временем его кузен Болдуин из Ле Бурга стал в свою очередь правителем Эдесы. Позже он унаследовал трон Иерусалима и, похоже, был тем самым царем, который дал согласие на создание ордена тамплиеров. Рыцарю ордена была передана гора Мориа, где Авраам предложил принести в жертву своего сына Исаака и где когда-то находился Храм Соломона.

Болдуин II умер в 1131 году, и трон унаследовал его зять граф Анжуйский Фулк. Он был способным воином. После смерти супруги он оставил свои поместья во Франции сыну и решил посвятить остаток своих дней службе кресту. Его правление было далеко не мирным, поскольку ему приходилось считаться не только с постоянной угрозой нашествия мусульман, но и с мятежами могучих вассалов и непрекращающимися наскоками византийцев в регионе. Гибель Фулка в результате несчастного случая в 1143 году оставила опасный вакуум. Бразды правления взяла на себя его вдова Мелисенда вместе с ее юным сыном Болдуином III, но это никак не могло считаться удовлетворительным решением. Самым же жестоким ударом, который следовало предвидеть и к которому нужно было подготовиться, стало падение Эдесы в 1145 году. Хотя и в прошлом было множество трудностей и неудач, это была первая крупная утрата территории крестоносцами, ставшая поворотным моментом в ситуации.

Утрата Эдесы подстегнула Запад на новые действия. Почти немедленно папа Евгений призвал ко второму крестовому походу для возвращения города и поддержки оставшихся на заморских территориях государств. Однако движущей силой второго крестового похода выступил не сам папа, а Св. Бернар из Клерво. Его признавали самым выдающимся священнослужителем того времени, и его зажигательное красноречие оказалось достаточным для того, чтобы побудить даже самых скептичных и ленивых христиан исполнить свой духовный долг, взяв в руки меч. Бернар проехал по всей Франции и Германии, читая одну проповедь за другой, призывая дворян и крестьян дать обет о присоединении к походу. В результате возникло новое массовое движение, на этот раз возглавленное не младшими сыновьями аристократических семей, а королем Людовиком VII и королевой Элеонорой Аквитанской. К несчастью для Людовика, его поход не увенчался славой. С самого начала и до конца предприятие отличалось неразберихой, что отдалило еще больше Византийскую империю, побудило мусульман объединиться в борьбе за общее дело и обнаружило перед ними отсутствие единства их врагов. Крестоносцы и близко не подошли к Эдесе. Вместо этого они изнурили себя долгим походом по Анатолии и бесплодной осадой Дамаска.

Это не было еще концом крестового похода, но явно было началом конца. В 1187 году европейцы еще раз потеряли Иерусалим и почти всю Палестину после катастрофического поражения при Хаттиме. Более поздние крестовые походы — вроде возглавленного Ричардом Львиное Сердце, сыном королевы Элеоноры от ее второго мужа — короля Англии Генриха II, — смогли лишь отложить, но не остановить приход дня, когда Левант и Анатолия оказались в руках мусульман. И, наконец, в мае 1453 года величайший из всех трофеев — Константинополь — был захвачен оттоманцами. Великий Софийский собор был превращен в мечеть, его фрески и мозаики были покрыты штукатуркой, дабы не оскорблять взгляды мусульман христианской иконографией. В таком виде ему предстояло оставаться почти пять столетий, пока в 1934 году он не стал музеем.

И все же движение крестоносцев имело более важные и долговременные последствия, чем удержание относительно небольшого куска земли в Леванте. Самое главное было в том, что оно открыло дверь Востоку, позволило потоку идей достигнуть ряда стран Западной Европы, которые были уже готовы к просвещению и ждали его. Прямо или косвенно, но ключевыми людьми, участвовавшими в этом процессе, были рыцари-тамплиеры. Хотя глава первых девяти рыцарей Гуго де Паен был относительно бедным человеком, они находились под покровительством более важных персон. Первой из них был Св. Бернар, который, будучи светочем монашеского ордена цистерцианцев, к которому все они принадлежали, разработал их обряды и присягу, которую они должны были принимать при вступлении. Трудно сказать, каково было его дальнейшее участие в развитии ордена. Его нетерпимость к катарам южной Франции — еретикам, жестоко подавленным во время более поздних крестовых Походов и инквизиции, свидетельствует, что он вряд Ни приветствовал импорт «еретических» идей с Востока во Францию. Однако устав тамплиеров выделил их в качестве независимого ордена вне какой-либо юрисдикции, будь то религиозной или светской, за исключением самого папы. Следовательно, у них, можно сказать, были развязаны руки, и они могли действовать по своему усмотрению. И несмотря на, вероятно, огромное влияние на них Бернара вплоть до его смерти в 1153 году, его скорее всего держали в неведении относительно их самых потаенных интересов. Наибольшим же влиянием в ордене, по крайней мере в первое время, похоже, пользовался сеньор Гуго де Паен, граф Шампани. Один из великих баронов Франции, он подарил Бернару землю, на которой было построено его Аббатство Клерво. В 1125 году Гуго отказался от своих земель и семьи, чтобы стать тамплиером. Поскольку он не имел наследника, графство Шампань отошло к его сюзерену — графу Блуа Теобальду II. Старший сын сеньора, Анри, сопровождал короля Людовика VII во втором крестовом походе. Он, должно быть, хорошо зарекомендовал себя, ибо не только унаследовал в 1152 году графство Шампань, но и женился в 1164 году на дочери короля от первой жены, королевы Элеоноры Аквитанской. В 1181 году его наследником стал его старший сын Анри II, который в 1190 году также отправился в Святую землю. Два года спустя он женился на вдовой королеве Изабелле, внучке Фулка и Мелисенды. Таким образом, на протяжении двух поколений сеньоры Шампани не только срослись с королевской династией Франции, но и заняли трон Иерусалима. Движение тамплиеров, берущее свои истоки от двора Шампани, оказалось тесно связанным с центрами власти во Франции и на Востоке.

Главный город графства Шампань Труа уже в 1070 году стал крупным центром эзотерических исследований. Ее самый знаменитый уроженец Кретьен де Труа написал первую французскую историю о Граале «Сказка о Граале» вскоре после того, как Анри I отправился в 1178 году в крестовый поход. Хотя его произведение осталось неоконченным, Кретьен, похоже, был в курсе некоторых совершенно секретных дел, связанных с этим таинственным предметом. История Грааля занимала и других писателей, особенно Вольфрама фон Эшенбаха. В его труде «Парсифаль» четко прослеживается связь между поисками чаши Грааля и Тамплиерами. Он даже утверждал, что впервые услышал эту историю от одного тамплиера по имени Кио (возможно, Жио из Прованса — известного трубадура, монаха, поэта и апологета храмовников). Вполне вероятно, что вслед за неудачей второго крестового похода нечто, известное под названием «Грааль» — по моему мнению, «Мандилион» из Эдесы» — было доставлено на хранение в Шампань. На деле это приобретение было всего лишь символом чего-то более важного, происходившего в то время, — передачи знаний с Востока на Запад.