Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 55

55

— А якорные мины? — как бы забывшись спросил Георгий — Минное заграждение — действительно опасно лишь тогда, когда оно обеспечено поддержкою береговых укреплений или боевого флота от тралящих судов; если же этого нет, то противник довольно легко протралит себе фарватеры… Таким образом, овладев же морем, Германия так же свободно, как франко-британцы в Крымскую войну, сможет производить в любом месте высадку армии. Эта армия будет обеспечена с тыла; при своем наступлении она получит не только железную дорогу, но еще и море, через которое к ней пойдет беспрепятственный подвоз провианта, запасов, подкреплений, а на обратных пароходах — эвакуация больных, раненых и прочее. Примите во внимание, что даже средних размеров пароход в своей грузовой вместимости равносилен пяти — десяти железнодорожным поездам, а таких пароходов в германском торговом флоте множество. Представьте армию врага идущую по берегу и снабжаемую морем! Защищенную морем с фланга! Поддерживаемую огнем корабельных пушек! — патетически восклицал Чихачев вполне по-дирижерски взмахнув рукой.

Взвесьте все это Государь и оцените, сколько шансов имеет неприятель на успех такой операции и какие усилия он к его обеспечению приложит, сознавая, что объект этой операции — голова России.

Ведь Петербург имеет для государства главенствующее значение не только как центр всех высших правительственных учреждений, но в нем размещены и правления большей части банков, железных дорог, акционерных компаний и прочих торговых и финансовых предприятий.

А в чисто военном отношении в Петербурге сосредоточены все штабы, все планы мобилизации и развертывания, запасы карт, топографических планов, и доски для их печатания. В Петербурге и возле расположены главнейшие пороховые, пушечные и снарядные заводы, а также трубочные, патронные и минные.

Наконец в Петербурге хранятся громадные запасы золота Государственного банка, Монетного двора, сокровища Эрмитажа, капиталы частных финансовых предприятий, денежные запасы Государственного казначейства…

Одним словом занятее или разрушение Петербурга неприятелем не только завершает войну в его пользу, но даже окупает ее, — такую изрядную контрибуцию редко когда возьмешь.

Понятно, что наш возможный противник — любой противник — ясно сознает значение Петербурга и, конечно, изберет его непосредственным предметом своих действий на море.

Подумайте государь — один удачный прорыв броненосной эскадры к городу — и война выиграна — кто откажется от такой соблазнительной возможности? Увы — не все у нас видят неоценимую важность флота в деле обороны государства и возможного исхода такой войны, которой будет решаться самый вопрос о дальнейшем его существовании…

Георгий вспомнил разговор годичной давности с адмиралом — в дни Самоанского кризиса и свои панические мысли по поводу его… Адмирал надо сказать толково развил тогдашние мысли.

Только вот с тех пор и он кое-чему научился!

— Позвольте — Николай Матвеевич… Вы говорите о десанте а тем более о штурме Санкт-Петербурга как будто это дело такое уж легкое… Я напоминаю однако что путь к столице лежит не только мимо фортов — которые в отличие от кораблей не тонут — но еще через Морской канал. А его ширина между тем — чуть больше полукабельтова. Один единственный подбитый вражеский броненосец или монитор — да хоть груженный камням пароход затопленный на фарватере — и эскадра застопорится — под огнем — отметим…

Что до десанта — тем более до снабжения большой массы войск — то выгружаться на диком берегу или в необорудованном порту весьма неудобно — так делают европейцы в колониях — но там речь идет о сотнях человек с легкими пушками и парой картечниц Гетлинга — и то эти экспедиции терпели неудачу… Противнику для начала нужно будет занять какой то крупный порт — вроде Гельсингфорса, Або, или Ревеля — и сделать это опять таки с налету — подобно знаменитому корсару Дрейку или Моргану… Не следует поддаваться панике.

Впрочем — первенственное положение Балтийского флота — в чем вы правы останется неизменным, — успокоил он озадаченного Чихачева. С другой стороны — как я узнал из вот этх отчетов — он хлопнул ладонью о бумагам — на Черном море вы в прошлом году прекратили строительство уже начатого броненосца — уже по сокращенному плану? Что там случилось? Жаловались только что — де Черноморский флот слаб — и на тебе?

— Ваше величество — пояснил Чихачев — тому была важная причина… Собственно толком его и не начинали строить… По Двадцатилетней программе было решено построить два корабля типа «Двенадцать апостолов». Но впоследствии от строительства одного из них отказались — точнее передали в «Спасское адмиралтейство» коммерции советника Кундышева-Володина.

Контракт был законным образом заключен и деньги перечислены. Однако он оказался на редкость неисправным подрядчиком — то приостанавливал работы по броненосцу, то снова возобновлял их. В конце концов в начале прошлого года флотская комиссия верфь закрыла и опечатала, а уже выставленные на стапеле корпусные конструкции были обращены в лом. Нет никакого злого умысла или небрежения — просто частный подрядчик разорился и не выполнил свои обязательства — а средств на возобновление проекта выделены не были…

— А не пахнет ли тут какой афёрой? — осведомился Георгий.

«Ох как бы не пошел господин коммерции советник по этапу в «железах!»

— Мы рассматривал и такую возможность. Но как выяснили проверяющие, Кудышев-Володин искренне хотел построить броненосец. Другое дело, что он не смог нанять нужного количества мастеровых, организовать работу с подрядчиками… Поэтому работы шли очень неровно. В конце концов, морскому ведомству и лично вашему покорному слуге надоела эта канитель, и контракт был расторгнут. Володин даже потерял залог в триста шестьдесят шесть тысяч рублей.

— Достаточно. И в самом деле уважительная причина. Правда оная не снимает с вас, ответственность за то что столь важный вопрос вы решили помимо монарха.

Впрочем — мы объявим что строительство прекращено в знак нашей доброй воли в адрес моего брата Абдул-Хамида (Георгий ухмыльнулся давая опять — что он на самом деле думает о таком «брате»).

— Ваше Величество — начал Кази, — коль скоро речь зашла о броненосцах… Может быть господин Чихачев подобным образом решит вопрос с броненосцем «Гангут»? Он еще недостроен но уже ясно что корабль будет перегружен минимум на пятьсот тонн — а это повышенная осадка — что для Балтики — недостаток мало терпимый.

«Новое адмиралтейство» слишком надеется на подрядчиков — сколь понимаю также как и господин Володин. Нет ни водоотливных механизмов ни хотя бы эскизных — даже эскизных чертежей барбетной установки…

И само вооружение — на мой взгляд два главных калибра — двенадцать и девять дюймов на это крайне неудачная идея…

— Что скажете?

— Соглашусь, — кротко кивнул Чихачев. Корабль еще даже не спущен на воду но его в МТК уже окрестили «Одна пушка, одна труба и одно недоразумение».

— И зачем нам такой ублюдок на флоте?

— Чихачев развел руками.

— Ну — значит так тому и быть. Напишите по возвращении приказ. Броненосец «Гангут» прекратить постройкой и разобрать на стапеле. Полученные средства употребите на развитие опытовых работ по новым кораблям и орудиям…

И тоже объявим что поступаем там из миролюбия…

Загремели цепи поднимаемых якорей, забурила вода за кормой — и крейсер начал плавание — постоянное, ни на миг не прекращающееся единоборство со стихией, которое не прощает ни строителям ни команде никаких изъянов и ошибок. Точно также как не прощает их и государственный корабль.

В виду непригодности подводных лодок Джевецкого для активной защиты портов при современных условиях военных действий на море… Произвести исключение их из состава флота с расформированием команд и употреблением их на прочих судах. После чего осуществить разломку означенных подводных лодок с обращением в лом металлов. Три или четыре лодки по рассмотрению оставить для портовых надобностей, как-то осмотра подводной части судов, гидротехнических сооружений, водолазных работ и минных заграждений, а также для разных опытов. Местопребыванием их назначить Кронштадт…

Из приказа по Морскому министерству…