Айгу! Они не едят личинок шелкопряда! - Ерохина Анастасия - Страница 47

Семь месяцев прошло с тех пор, как мы гостили у семейства Чоу. С тех пор многое изменилось. Конечно, дядюшка все так же блистал щербатой улыбкой, а Зин крутилась с утра до вечера, не покладая рук. Фотография, подаренная нами, так и стояла на семейном алтаре. Бригада зомби-собак в прежнем составе населяла двор, распространяя запах псины. Старенький Сенпай, обритый наголо, выглядел лучше, чем прежде — болячки его практически зажили. Пекинес Хэппи еле волочил лапы, как и раньше, и смотрелся кадавром на фоне остальных, более здоровых собак. В этом плане всё было по-старому. Зато на ферме изменилось практически всё. Если раньше плодоносили лишь фруктовые деревья, то теперь большая часть участка была покрыта грядками, дающими не только всходы, но и урожай. Каждую неделю Зин ездила на рынок, чтобы продать свои собственные овощи и зелень. Куры полностью перешли под командование дядюшки, а что касается тётушки, то она на время уехала навестить больную мать. Фред, боевой товарищ Зин, отправился погостить в Америку, и снова нам не удалось с ним познакомиться. А комнату на чердаке, в которой раньше жили мы, теперь занимала чернокожая девушка-волонтёр из Англии по имени Хадиджа. Поэтому Зин поселила нас в закуток в гараже, где через стенку от дядюшкиного старого «митсубиси» лежал старый матрас, прикрытый москитной сеткой. Бросив рюкзаки, мы сели за стол на веранде, задрав коленки наверх, как дядюшка. А он тут же налил всем по чашечке пуэра и сказал, а Зин перевела: «Давненько вы не пили чай в этом доме».

В связи с отсутствием тётушки готовка легла на плечи женской половины дома, а именно Зин и Хадиджи. Готовить ни та, ни другая, особенно не умели и не любили, так что моё предложение сменить их у плиты оказалось встречено с радостью. Дядюшке, в принципе, было всё равно — старый консерватор питался в основном варёным рисом, и если его нечем было закусить, не особенно расстраивался. Но мы тем не менее старались ему угодить и часто в этом преуспевали. Съездив на следующий день в магазин и купив необходимые для готовки продукты, я взялась за дело.

Готовить для китайцев — тяжёлый труд. Если в России можно наварить борща да нажарить котлет, а потом есть всё это ещё несколько дней, разогревая по необходимости, то здесь такой фокус не удался бы. Семейство Чоу с презрением относилось к еде из холодильника, считая её невкусной. Поэтому блюда, не съеденные за обедом, стояли на столе до ужина, а если и после этого что-то оставалось, то шло на корм курам. Во время трапезы каждый получал тарелку риса, а всю остальную еду, разложенную по плошкам, нужно было брать палочками или вилкой. Само собой, одним блюдом было ограничиваться нельзя. Тётушка всегда готовила как минимум четыре разных закуски, и я старалась от неё не отставать, выдавая хотя бы две или три. Наткнувшись в магазине на майонез, приготовила салат «столичный», также известный как «оливье», заменив колбасу на соевые сосиски, а солёные огурцы на маринованный лук. Дядюшка с большим подозрением взглянул на это странное блюдо, схватил палочками совсем чуть-чуть и съел, перемешав с большим количеством риса. Не думаю, что ему в итоге удалось оценить вкус салата. Зато тайский суп том ям, приготовленный из свежих трав и кореньев с огорода Зин, произвёл фурор.

О том, как я искала эти коренья, следует рассказать отдельно. Для приготовления супа том ям необходимы галангал — корень, видом напоминающий имбирь, но имеющий совершенно особенный, «парфюмерный» запах; листья каффир-лайма, плоды которого, в отличие от обычного лайма, не употребляются в пищу; лемонграсс — длинные мясистые стебли с резким ароматом, отдалённо напоминающим лимон. В тот день Зинаида уехала на рынок, оставив следующие указания: «Каффир-лайм растёт возле туалета, лемонграсса полно везде, а галангал найдёшь там, где две банановые пальмы, практически у самого ямсового поля. С первыми двумя ингредиентами проблем не возникло, а вот галангал найти никак не удавалось. Сперва я по ошибке едва не выкопала имбирь, затем — куркуму, так как листья у всех этих растений относительно похожи друг на друга. Потом обошла весь участок в поисках ямсового поля и двух банановых пальм, но неуловимый галангал так и не обнаружила. Пришлось звонить Зин. Она засмеялась и сказала: «Иди прямо мимо курятника и у беседки поверни налево. Пройди по тропинке через сад, где растёт маракуйя. Видишь две банановые пальмы? Справа от них есть заборчик. А теперь поднырни под него, и увидишь галангал!». Действительно, искомый куст рос совершенно скрытым от посторонних глаз, и без дополнительных пояснений найти его было бы практически нереально. Вооружившись лопатой и прочими инструментами, я стала копать, но почва была удивительно твёрдой и каменистой, так что дело практически не продвигалось. Корень оказался толщиной чуть ли не с руку и уходил куда-то вглубь. Погнув маленькую лопату и практически сорвав серп с рукоятки, я потратила целых полчаса на то, чтобы сначала откопать, а потом отрезать кусок галангала, достаточный для приготовления супа. Выбравшись из-под забора, вся потная, грязная, я с триумфом сжимала корень ногтями с чёрной каймой и улыбалась, как дурочка.

За ужином дядюшка сперва с подозрением смотрел на кастрюлю с том ямом, но как только попробовал ложку, сразу закричал: «Айююю! Хаучшы!», и принялся уплетать суп. Первое слово он использовал сплошь и рядом, выражая таким образом удивление либо восторг, а второе по-китайски значит «вкусно». Зин перевела, что такого супа дядюшка готов съесть пять тарелок, но на деле он уговорил только две. У остальных участников трапезы том ям тоже вызвал приступ хорошего аппетита, хоть и сварен был на воде, а не на бульоне, как я люблю. Но свежие овощи и травы, выращенные заботливыми руками Зинаиды, были диво как хороши и придали супу потрясающий вкус.

За полгода, что мы не виделись с дядюшкой, его английский словарный запас, хоть и незначительно, но вырос. Кроме слов «китайский чай» и «есть» он освоил целое словосочетание «очень хорошо», которое на китайский манер произносил как «вели вели вели гуд» с одновременной демонстрацией поднятого вверх большого пальца руки. Подозреваю, что здесь не обошлось без влияния Хадиджи, чья красота и жизнелюбие дядюшку совершенно пленили.

Родители Хадиджи родом были откуда-то с Карибов, а потом переехали в Лондон. Сама она, как и мы, решила путешествовать по Азии, но быстро устала, постоянно сталкиваясь с навязчивым вниманием окружающих в связи с чернотой её кожи. Да и туризм приелся. «Страна другая, дерьмо всё то же» — метко охарактеризовала Хадиджа происходящее и осела на ферме у Зин до конца поездки. Нам это показалось в высшей степени удивительным, так как она была до крайности брезглива и испытывала неприязнь практически ко всем животным, в особенности собакам. Спартанские условия в замызганном доме семейства Чоу вкупе со стаей облезлых дворняг должны были отпугнуть Хадиджу, но, видимо, дядюшкино обаяние оказалось сильнее, и она осталась. Мне так и не удалось толком разобраться в характере этой девушки, так как многое в ней было странным и нелогичным. Например, она наотрез отказывалась прикасаться губами к чашке, из которой пил кто-то ещё, но нисколько не брезговала чужой обувью и частенько рассекала по двору в моих видавших виды резиновых тапках. Также она не пила из кружек, предпочитая им стаканы, не ела говядину из-за того, что где-то когда-то была эпидемия коровьего бешенства, и выковыривала из тарелки лук, наморщив нос. Любимым писателем Хадиджи оказался Достоевский, и не один час я потратила на то, чтобы записать в её записную книжку разные русские имена, как кириллицей, так и латиницей. Любимое имя было Алёша, хотя информация о том, что это уменьшительное от Алексей, была воспринята с удивлением.

Очевидно, из-за влияния Достоевского Россия искренне интересовала Хадиджу, хотя это не мешало ей считать русских «засранцами». Конечно, такое отношение касалось в основном политики и образа нашего народа в СМИ, так как я была первой русской, с которой ей удалось пообщаться лично. Уверив Хадиджу, что англичане, прославившиеся пьянством на курортах по всему миру, не меньшие «засранцы» в наших глазах, я рассказала ей о русских традициях, культуре и еде, осыпаемая десятками разных вопросов. Англичанка хотела знать про нас всё, и надеюсь, что за десять дней, что мы провели вместе, я смогла приоткрыть завесу над таким непостижимым явлением, как русская душа.