Аркадия (СИ) - Беляева Дарья Андреевна - Страница 26

- Короче, вы идите, - сказала Астрид. - Если там что-то нормальное, расскажите потом.

- Они, - пояснил Герхард. - Не хотят идти в замок. Хотя, вроде, куда еще идти.

- Мы здесь посидим, - пожал плечами Адриан. - Не вижу ничего дурного в том, чтобы кто-то сохранял благоразумие и свободу.

- На тюрьму не очень похоже, - сказала Делия.

- Если только не считать тюрьмой сознание пятилетней малышки, - сказал Адриан, и Герхард закивал. Я подумала, неужели у всех парней, даже особенных, настолько аналогичные чувства вызывает место моей детской мечты.

- Констанция, - позвала Астрид.

- Я в порядке, - откликнулась я. Но Астрид явно интересовало не это, она махнула рукой, будто о подобных мелочах и спрашивать бы не стала.

- Я хотела тебя спросить, твоего отца случайно зовут не Аурелиуш?

- Откуда ты знаешь?

- А твоя мать - такая жутковатая телка с упоротыми глазами?

- Не смей так говорить о моей маме!

Впрочем, я не могла не признаться, что Астрид описала мою маму емко и очень точно.

- Зачем ты спрашиваешь?

Мы, теперь уже впятером, пошли сквозь вересковые пустоши. Впереди всех шел Герхард, его рука ходила над волной вереска, и иногда он сжимал пальцы, так и не поймав ни единого цветка.

- Просто мы подслушали разговор твоих родителей.

Я почувствовала, что краснею. И хотя теперь я уже не сомневалась в словах мамы и папы, мне все равно было мучительно стыдно за них.

- Они болтали о местечке вроде этого. И каком-то волшебном мужике.

- Если, как ты выражаешься, волшебный мужик где-то и есть, то, вероятно, в волшебном замке.

Астрид мне не нравилась, она говорила слишком громко, вызывающе, и ее ничем нельзя было смутить. Нам обычно не нравятся люди, которые не имеют наших слабостей.

- Так и я о том же! - сказала Астрид. - Может, лучше выход поищем?

- Если потерялся, нужно найти справочное бюро или полицейского, - мечтательно сказал Герхард.

- Устами младенца, - кивнула Делия. - Я не хочу здесь умереть. Если волшебный мужик не убил наших родителей, то и нас вряд ли убьет.

- А если он, скажем, хочет принести нас в жертву? - спросил Адриан. Он нагнал меня и легонько приобнял за талию. Я вывернулась и быстрым шагом направилась к Делии и Герхарду.

- Если бы он хотел принести нас в жертву, встретил бы нас с самого начала. Или послал бы кого-нибудь нас схватить. Но нет, здесь пусто, - сказала Делия. Она демонстративно даже не пыталась подумать над предложением Астрид и Адриана. Сказочно упрямая девушка.

И вправду, будто территорию расчистили перед городским праздником. Я даже не была уверена, есть ли в этом королевстве жители. Но если был замок, должны ведь были быть и поданные. Замок нужен, чтобы оградить себя от кого-то, от врагов или от собственных подчиненных, но кто-то должен был быть.

- И зачем было разделять нас? - спросил Герхард. - У меня нет идей, это про то, что он хочет нас убить или наоборот, но мне Делия больше нравится, я за нее.

- А ты, Констанция?

- Вы мне тоже не нравитесь, - буркнула я.

Я плыла на волнах медового запаха вереска, и мне было почти хорошо. Я попала в место, о котором мечтала всю жизнь. Ничто, даже мысль о возможной смерти, не могло бы заставить меня проигнорировать этот замок. Все мои детские мечты, все мои попытки скрыться от реальности были обращены к этому месту. И я хотела увидеть его.

Мы прошли по мосту, в котором я, казалось, узнавала каждый камушек. Я не удержалась и помахала лебедям, они с присущей большим птицам надменностью проигнорировали меня.

Ворота были открыты, и мы вошли в сад. Он казался бесконечным, розы и плющ сплетались и лезли вверх по белым стенам, в цвету утопали яблони и вишни. Сад не имел никакой логики в своем распоряжении, будто его проектировал кто-то, не знакомый с понятием симметрии или порядка. Цветов было море, но они росли безо всякой задумки, от этого сад казался диким, плодовые деревья были то рассредоточены, то кучковались так, что их ветви сплетались друг с другом в патологической близости, деформирующей деревья.

И я помнила, как папа описывал это: безумный сад, океан цветов, в котором можно утонуть.

Заболела голова, и я увидела, как пляшут над цветами их латинские названия. Впереди замаячила тяжелая, деревянная дверь, пахнущая липами. То есть, этого я еще не чувствовала, но уже знала - папин рассказ оживал передо мной.

Только в нем мы всегда были здесь вдвоем, а кто был настоящим хозяином этого замка мне только предстояло узнать.

Герхард остановился у двери. Я увидела ручки-кноккеры, червовую и пиковую. Другой вход, я знала, украшен бубновой и крестовой мастями. Всегда четыре, говорил папа, а карты это потому, что тот, кто возвел этот замок любил играть. Он играл со всем: с людьми, со своей жизнью и со всем миром. А ты, моя маленькая принцесса, его далекий потомок.

Только теперь я поняла, о чем говорил мне папа.

Делия постучала, и мы стали ждать. Движения за дверью не воспоследовало. Тогда Герхард потянул за ручку. Делия обернулась к Астрид и Адриану:

- Ну, что стоите-то?

- Нам любопытно, что не так с вашими инстинктами самосохранения.

- И куда вы без нас?

- Да вам напряжно тут одним оставаться просто, - кинула Делия, я помотала головой, мол не стоит их дразнить. И когда Герхард открыл дверь, я вошла первой. Я хотела знать, вспомню ли я все, вплоть до мельчайших деталей.

И я вспомнила. Тронный зал, в котором не было ничего, кроме трона. Передо мной предстало просторное помещение, так обильно отделанное хрусталем, что казалось ледяным. И если сказать здесь что-нибудь достаточно громко, эхо поразит тебя - так говорил папа.

Потолок и стены, и даже пол, все блестело и сияло, потому что солнце без препятствий заглядывало в замок, не имеющий крыши. А в детстве я все думала, отчего этот зал такой сияющий, отчего он так красив. От солнца, которое погружалось в это хрустальное море.

Хрустальные ступени вели к черному, обсидиановому трону, на котором сидел, откинувшись назад, юноша примерно нашего возраста. На нем была золотая корона, украшенная рубинами и богатые, яркие одежды, не привязанные ни какой конкретно эпохе, стилизованные под какое-то абстрактное прошлое. Он был рыжий, светлее, чем Астрид, и тоже удивительно красивый. У него были тонкие, броские черты, и его спящее лицо казалось гениальной иллюстрацией к какой-нибудь более взрослой версии "Питера Пэна".

Вечно юный король, подумала я, так это ему задолжали мои родители?

- Привет! - громко сказала Делия, я шикнула на нее, но было уже поздно.

Вечный король открыл глаза.

Глава 8

И тогда я окончательно понял, что не сплю. Открытие было не из приятных. Все это время часть меня была абсолютно уверена в том, что все происходящее настолько фантасмагорично и настолько не вписывается в границы моей реальности, что просто не может быть правдой. Теперь мы с Астрид дошли до того момента, когда стоило бы проснуться и я, заскучав в этом сне, ущипнул себя за ладонь. Боль была отчетливая и реальная. Тогда стало понятно, что я, Адриан Нильсен, и моя сестра, и вправду провалились пропадом в том озере.

Что ж, стоило принять реальность таковой, какая она есть. Все дхармы, в любом случае, пусты. Если это помнить, мелкие неудачи, такие как смерть или исчезновение из собственного мира отходят на второй план. Если только здесь есть красивые девушки, а было их, кроме моей ненаглядной сестры, уже две, все вовсе не плохо. В голове закрутились, как слова песни, строки из "Сутры Сердца".

"И нет его угасания, начиная от неведения. И заканчивая смертью и разложением. Нет страдания и нет источника страдания. Нет прекращения страдания. И нет пути прекращения страдания. Нет мудрости и нет достигнутого."

И в целом, ничего нет. И бесконечный океан пустоты омывает иллюзию меня. В детстве я нашел среди огромного множества представляющих культурную ценность текстов, бережно хранимых мамой, сборник буддийских сутр. С тех самых пор ничему не удалось поколебать мое спокойствие. Я не принадлежал к какой-либо конфессии, не собирался предпринимать попыток выйти из цепи вечных перерождений, но мне нравилось думать, что все есть иллюзия, и даже дукха, то есть страдание, тоже иллюзорна, и даже я иллюзорен. Тогда все происходящее становилось не больше, чем фильмом. И я мог выдержать любую степень фантасмагоричности происходящего, и даже встретить ее аплодисментами. Астрид, к примеру, была куда менее довольна. А я даже отчасти подтвердил свои воззрения и узрел доказательство реинкарнации. В целом, неплохо было. Интересно, а такое редко бывало. В основном, моя жизнь была как хороший фильм, который ты смотрел уже несколько раз - приятная предсказуемость, сюжет, который радует тебя, но никогда не удивит.