Боги не играют по правилам (СИ) - Акулов Андрей - Страница 57

Я сладко потянулся, поднялся и увидел на столе брошь в форме змеи. Сон? Может быть. Но она появилась не просто так. Я взял загадочный предмет и вышел из комнаты.

В трактире было всего-то несколько человек. При виде меня они быстренько собрались и выскочили на улицу. Я поздоровался с хозяином и спросил о своей находке, не видел ли он такую брошь раньше, но трактирщик только пожал плечами. Я повертел в руках таинственную безделушку, сунул в карман и двинулся в путь домой.

К вечеру я добрался.

Было приятно видеть, как над стенами замка гордо реют флаги в шашечку. На башнях стоят часовые, зорко всматриваясь вдаль. И льется звон кузнечного молотка. Похоже, Родор все трудился над доспехами. Бедняга не может понять, что у меня уже есть прекрасные латы для арены. В них я настоящий герой, и ни за что на свете не нацеплю на себя его ржавые кастрюли.

- Эй! - крикнул я, крутя над головой когтем, - встречайте своего героя!

Ворота открылись, и стражники заметили мое новое оружие. «Боги любят тебя, Гур!» - раздались со всех сторон. Навстречу выскочил Родор с перебинтованной головой и заковылял, что старуха. Левая рука у него тоже была замотана и висела на повязке. На лице багровел коряво зашитый рубец. Превозмогая боль, кузнец улыбнулся и закричал:

- Боги любят тебя, Гур!

- Осторожнее, друг, побереги себя, - я подхватил его под руку. - Пойдем лучше выпьем вина. Тебе надо отдыхать.

- Нет-нет, я должен работать, - Родор высвободился из моих объятий. - Мне нужно закончить доспехи в срок. Веселитесь без меня.

Он развернулся и поковылял в кузню. Со стороны замка уже скакал на костылях Зигруд. Правая нога у него распухла и походила на бревно. Голова в ссадинах, нос вывернут влево. Он все понял с первого взгляда и крикнул только одно слово:

- Змей?

Я кивнул. Он рассмеялся, кривясь от боли.

- Боги точно любят тебя, сукин сын!

- Идем праздновать победу! - я взвалил его на плечи и понес в замок.

В скором времени мы сидели за широким столом в банкетном зале и пили вино, закусывая зайчатиной и сыром. Горлмид был совсем плох. Он не ел, не пил, а лишь натужно улыбался. Другие воины тоже были изрядно побитые и не особо разговорчивые. Они слушали меня. А я во всех красках рассказывал о победе над главным врагом.

Незаметно на Мелавуд опустилась ночь. По привычке зажгли свечи, но народ стал расходиться. Вскоре зал опустел. Делать было нечего, и я отправился в свою комнату. Завалившись на кровать, попытался уснуть, но проклятая брошь не давала покоя. Почему Странник напомнил мне ту историю? В том, что это его проделки, я не сомневался. Кто еще мог подложить эту безделушку мне в руку? Но зачем?..

Шумел ветер в ставнях, где-то выла собака, и монотонно постукивал молоток в кузне. Так и не найдя ответа на загадку с брошью в форме змеи, я провалился в сон.

На следующий день я уже не вспоминал о ней. Брошь так и осталась лежать на столе. А у меня внезапно появилась целая куча работы: оказалось, что ничего не готово к выезду в столицу на Великий праздник. Да, замок преобразился, расцвел. Теперь это неприступная гордая крепость, а не сырые развалины, поросшие мхом. Зигруд купил коней, обустроил конюшни, но еще не подготовил повозки. Их надо было отремонтировать, а то мы за ворота не выедем.

Так что, я хоть и герой, и мое занятие - пить вино да девок по сеновалам тискать, но пришлось мне стать плотником. Сперва я выгреб все золото из карманов и послал двух солдат за провизией и всяким барахлом, необходимым в пути. Затем засучил рукава и взялся за топор, пилу и молоток.

Три дня я трудился не покладая рук. И помогали мне все: старики, женщины, раненые, дети, даже барон участвовал. Его вынесли на улицу, и он лично руководил работами.

В назначенный срок все было готово. Завтра на рассвете мы отправимся в столицу на Великий праздник. А потом меня ждет встреча с богами. Волнуюсь ли я? Боюсь? Нет. Пусть они боятся. Я иду!

День Великого праздника

Утром, едва взошло солнце, все жители Мелавуда собрались во дворе. Одни грузили вещи, другие запрягали лошадей, третьи ставили флаги на повозки. Люди шутили, смеялись: праздничное настроение постепенно накрывало всех. Детишки путались под ногами. Им как всегда не терпелось отправиться в столицу, где будут красочные представления, игры, сладости. Великий праздник все-таки.

Когда все было готово, барон с трудом забрался в головную повозку, поднялся, опираясь на Зигруда и сказал:

- Друзья, сегодня решится наша судьба. Мы славно потрудились. Нас пытались сломить, но мы выстояли. И все благодаря нашему герою. Гур, ты вдохнул в нас надежду, дал нам силу и веру в себя. Ты воскресил в нас воинов. Спасибо тебе. Знай, тебя любят не только боги, но и мы. Помни об этом на арене. Мы с тобой!

Народ одобрительно закричал.

- Поначалу я не верил в тебя, - Зигруд усмехнулся, - думал, что ты самонадеянный идиот, но я ошибался, ты настоящий герой! Я рад, что ты с нами, друг!

- Мы любим тебя, Гур! - закричала толпа.

Я смотрел на людей вокруг, видел их счастливые лица, и впервые понял, что привязался к ним. Не я один шел к арене - мы вместе проделали этот путь. Мы сражались плечом к плечу. Я и они - одно целое. Только вместе мы победим. И на арене я буду биться не только за себя, но и за них. Я не сам по себе, мы вместе!

Ко мне подошел Родор с повязкой в черно-белую шашечку и сказал:

- На арене герой должен быть в цветах своего флага. Дозволь, я привяжу это к твоему нагруднику.

- Нет, - ответил я. - Скажи мне, Родор, готовы ли доспехи героя Мелавуда?

- Д-да, - кузнец закивал головой.

- Тогда неси. Я буду биться в них.

Толпа взревела. В небо полетели шапки. Застучали мечи по щитам. Люди буквально впали в экстаз. Они приветствовала своего героя, и я был горд, что стал им.

Скинув с себя дорогие доспехи Накмиба, я облачился в латы героя Мелавуда. И надо признать, Родор потрудился на славу, все пришлось впору. Он даже продумал в перчатках место для когтя. Да, на нагруднике не было львов, но зато был вычеканен герб и вышиты цвета флага.

Я запрыгнул в повозку, и мы двинулись в путь. Ехали весело: пели песни под пастушью дудочку, пили вино с сыром, смеялись. Даже раненые оживились: в день Великого праздника нельзя ходить с постным лицом. Я растягивал рот в улыбке, но не пил и не разделял всеобщей радости. Для них это праздник, а для меня - последний день. Независимо от того, выиграю или проиграю, я все равно покину этот мир.

Время стремительно уходило. Вот уже показались стены Морхэнда. А за ними виднелась арена - огромное сооружение в форме чаши в самом центре города. Помню, как впервые увидел столицу в лучах заходящего солнца. С вершины холма она казалась огромным муравейником, где в общем потоке растворяются счастье и горе, радости и печали, надежды и разочарования. Бродя по улицам, вокруг видишь лишь незнакомые угрюмые лица. Люди замкнуты в свои мирки и не впускают туда посторонних. Они привыкли жить в толпе, научились не замечать окружающих и уходить в себя. Они плывут в одной лодке, но сидят на разных скамейках.

Пока я впадал в уныние и растворялся в мысленном болоте, мы въехали в ворота и направились сразу к арене. Наш вход в это колоссальное сооружение был на северо-западе. Проехав пару кварталов, мы столкнулись на перекрестке еще с одной процессией. Как оказалось, это был барон Фиордор из северо-восточного имения Финград.

Зигруд хлестнул вожжами лошадей, но кони Фиордора оказались резвее и первыми выехали на пересечение улиц. Пришлось остановиться. Раздался издевательский смех проезжающих. В нас полетели объедки. Но наша детвора не дала себя в обиду и закидала забияк грязью.

А я смотрел на украшенные резьбой кареты и понимал, как по-деревенски смотрится наш обоз - будто крестьяне приехали на рынок. Но чувство досады и стыда пришлось забыть, когда из второй кареты выглянул герой. Ну и рожа! Будто его сунули в улей: распухший, заплывший жиром урод с маленькими глазками и конским хвостом на голове. Он встал и пригрозил мне шестью кулаками. Да, трудно будет с ним боксировать. А если он возьмет в руки оружие и щиты?