Новая заря (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 45

«Праздник жизни» продолжался, наполняясь новыми красками, оттенками и нотками.

Глава 9

 2 февраля 1608 года, Москва

События, связанные с вступлением в игру махновцев сильно насторожили Василия Шуйского. Да, когда его эмиссары пытались их склонить на свою сторону, те «порадовали» их известиями о разгроме армии Герая при Серпухове. Но тогда ни князь, ни его эмиссары не придали значения их словам.

Почему?

Все просто. Великая победа! Однако Император не поспешил сообщить о ней. Почему он так поступил? Ведь простого гонца в Москву послать – уже довольно. Неужели целенаправленно провоцировал панику и мятеж? Но ведь тут его любимая жена и сын. Было бы странно ими рисковать.

Сейчас же, когда махновцы решились вступить на стороне Императрицы, Шуйский не на шутку напрягся. Зачем им так поступать? Выслуживаются? Может быть. Скорее всего…

Однако из-за их поступка с его войском начались проблемы - поняв, что Император возможно жив и, вероятно, сохранил легион или, хотя бы его большую часть, все мятежники очень серьезно напряглись. И захотели куда-нибудь испариться. Боевой дух? Какой боевой дух? Он исчез как мираж. Если Дмитрий разбил огромное войско Герая, то, что они против него? Пойти и сдаться? А простит? Вообще-то они пытались убить его жену и наследника, разворотили стену кремля и кусок царских палат. Ну и вообще – сделали достаточно, чтобы присесть на кол без лишних разговоров. В лучшем случае. Но умирать они не хотели. Поэтому озлобились и сплотились вокруг Шуйского. Кто-то, конечно, сбежал, стремясь забиться в дальний угол и отсидеться. Большинство же не тешили себя иллюзиями. ТАКИЕ вещи не прощаются.

А что дальше?

Мечты растаяли как дым. И единственным шансом для мятежников стал уход из Москвы… и далее из Руси. Совсем. Куда? Да хоть к Сигизмунду. Тот после разгрома под Смоленском и потери Ливонии отчаянно нуждался в верных воинах. А что может быть лучшей гарантией верности, чем безысходность?

Другой вопрос, что уходить без денег - плохая идея. Можно не дойти. Мятежникам срочно потребовались деньги. Много денег! На Монетном дворе наличности было немного, и всю ее уже конфисковали. Разграбили, то есть. А вот в царских палатах лежало много чего хорошего.

Вот если бы их вскрыть!

Но сил брать их штурмом у мятежников не было. Преторианцы оборону держали крепко. Мало их осталось, конечно, но встречали врагов удивительно метким и частым огнем. А потом и гранатами. Не пробиться.

Поэтому Шуйский решил повторить прием, что в 1605 году применил сам Дмитрий. Только с большим размахом. Вечер повозились, готовясь. А потом начали из-за укрытий, с помощью пращей, закидывать царские палаты дымящимися гнилушками. С самого раннего утра 2 февраля. Еще в сумерках, чтобы преторианцы не мешали этому делу из-за плохой видимости.

Дымовая завеса?

Отнюдь. Шуйский просто хотел, чтобы они все там задохнулись. Насмерть ли или до потери сознания – плевать. А потом, когда все будет кончено, его люди просто растащат гнилушки в стороны, и он сможет спокойно забрать золотые и серебряные монеты, так нужные ему для удачного бегства.

Глава 10

 2 февраля 1608 года, Москва

Дмитрий еще на подходе к столице увидел отчетливый столб дыма, поднимавшийся со стороны кремля. А потому, плюнув на все, ускорил колонну.

Впереди был авангард из сотни рейтар. Сразу за ней знаменная группа с самим Императором и сопровождающими. Далее восемь сотен гусар и крылатых, и кровавых. А далее повозки, загруженные гренадерами, штурмовиками и егерями. Все налегке. У каждой повозки по запасной лошади тяжелой породы для поддержания тема. Из-за чего пришлось оставить линейные части и огромный обоз с некомплектом лошадей, породивший крайне низкую скорость их продвижения.

Влетев в пределы Земляного города, горнист подал сигнал, и рейтары расступились, пропуская вперед гусар. А те, пришпорив коней, понеслись вперед, снося все и всех на своем пути. Да не по одной дороге, а по трем параллельным. Отдельные выстрелы не изменили ничего. Гусары словно взболтанное шампанское вышибли пробку патрули помещиков из улицы-бутылки, частично втоптав в землю.

Ту-ту-ту! Ту-ту-ту!

Гудели трубачи, обозначая атаку.

Силы, блокировавшие кремль, побежали. Нет, не так. Вскочили и понеслись, сверкая пятками, только лишь поняв, КТО вернулся. Они не успели. Совсем чуть-чуть не успели. Но это уже было не важно.

Бой? Какой бой?

Поместное войско, стоявшее у стен кремля, словно ветром сдуло. Гусары даже порубить никого толком не успели. Тупо не догнали.

А тем временем по улицам Москвы уже марш-броском бежали гренадеры, штурмовики и егеря. Они бодро высыпали из фургонов до въезда в город и «выжали тапку в пол». Так было проще и быстрее. И, пока гусары с рейтарами наводили конституционный порядок, круша и убивая все подряд, они успели подойти и сходу вломиться в проход, образованный обваленным участком стены.

Выстрелы и крики Василия Шуйского не смутили. Драка-то с махновцами не утихала. Да и занят он был. Увлечен без меры. Человек сто бойцов энергично растаскивали в разные стороны дымящиеся головешки. От царских палат больше не стреляли. А он стоял и предвкушал….

- Легионеры! – Внезапно и как-то удивительно пронзительно крикнул кто-то.

- Император! – Тут же поддержал его крик другой голос, опознав характерный черный доспех с позолотой.

Шуйский развернулся.

Увидел перекошенное от ярости лицо Дмитрия. И все. Финиш. Пуля, выпущенная из пистолета, разнесла ему голову, словно спелую тыкву.

- Убить всех! – Прорычал Дмитрий.

Командир егерей выкрикнул команду. Стрелки выскочили вперед. Вскинули штуцера. И по свистку дали залп, положивший большую часть сотни. Убили бы всех, если бы в некоторых тушках по две-три пули не застряли. Погрешности прицеливания. Обычное дело.

Еще свисток.

И в бой вступает тяжелая пехота, дающая залп из карабинов.

Двадцать секунд и все было кончено. Противник даже сопротивления оказать не успел.

А Дмитрий, возглавляя колонну гренадеров, уже ворвался в царские палаты.

Они знали, как штурмовать здания. Они знали, как открывать закрытые двери. В том числе удачными выстрелами из дробовиков.

Задымленность помещения мешала не сильно. Да, удушливо. Уже немного все проветрилось.

И вот – Императорские покои.

Дверь приоткрыта.

Дмитрий входит и замирает.

- Пройтись по палатам. Вынести всех. – Спустя мгновение говорит он.

Гренадеры пытаются пройти вперед, чтобы вынести тела, но Император их останавливает.

- Я сам.

Приказ ясен.

Все быстро рассосались по помещениям, оставив Государя наедине с телами своих близких.

Дмитрий сделал несколько шагов и остановился возле стола. На нем маленькое тельце, накрытое платком. Его сын. Он поднимает ткань и касается совершенно окоченевшего тела. В помещение холодно. Окна все настежь.

Проглотив ком, подошедший к горлу, Дмитрий закрывает сына платком, и идет дальше.

Мама. Она сидит в кресле качалке, сделанном специально для нее, тоже прикрытая платком.

Приподнял ткань.

Встретился с пустым, стеклянным взглядом мертвого человека.

Аккуратно опустил ткань.

А где Марина?

Он прошел в следующую комнату и увидел ее, лежащую на полу в неловкой позе. Видимо упала, потеряв сознание. Она явно держалась дольше всех. Молодой, здоровый организм против малыша и старухи.

Дмитрий замер.

Его грудную клетку сдавила жуткая боль, а на глазах проступили слезы.

Все что он любил, умерло.

Он как подкошенный рухнул на колени рядом с телом женщины и осторожно коснулся ее руки.

Теплая.

Умерла совсем недавно?

Он перевернул ее на спину и пощупал пульс на шее.

Нитевидный. Очень слабый. На грани миража ощущений. Но он был!