За час до рассвета - Колос Иван Андреевич - Страница 17

- Молчать! Хутор окружен партизанами. Идите вперед!

Через несколько минут он уже стоял перед Андреем Савчуком и рассказывал, что делается на хуторе.

- Свадьба у нас! Сын моего кума высватал в соседней деревне девушку. Вот и гуляем свадьбу...

- Полицейские, староста есть?

Мужик недоверчиво смотрел на партизан.

- Полицейские, тебя спрашиваю, есть на хуторе? - уже резко спросил Савчук.

- Есть, есть! Пятеро их. Они тоже в хате, гуляют на свадьбе.

- Шевчук, остаешься с этим человеком, - приказал Андрей. - Остальные за мной!

С шестью разведчиками Савчук перебежками двинулся к хате. Заглянув в окно, Савчук увидел, как четыре полицейских с винтовками на плече кружились в танце. Пятый, с автоматом за спиной, играл на гармонике. Пожилой мужик виртуозно в такт мелодии выбивал дробь на барабане.

- Ковальчук, Шамрай, оставаться здесь! Прикроете нас!

С тремя партизанами Савчук ворвался в хату.

- Сдать оружие! - крикнул он полицейским.

Трое предателей сразу подняли руки. Четвертый схватился было за винтовку, но был в упор сражен выстрелом Савчука. Гармонист выскочил в окно и тут же был схвачен партизанами.

В хате поднялся переполох, раздавались визг, крики.

- Всем оставаться на местах! Хутор окружен! Этих убрать! - указал на полицейских Савчук.

Когда полицейских вывели, в углу около девушки заголосили старухи. Савчук увидел бледное лицо, в широко открытых глазах - страх. Он понял, что девушка ранена, и тут же приказал одному из партизан сделать ей перевязку.

- Ковальчук, ко мне! - крикнул он в окно.

В хату вошел партизан с автоматом.

- Вот что, Гриша: садись-ка и бери в руки гармонь. Ты в этом деле мастак. Свадьба без гармоники - не свадьба. Выручай... - тихо сказал ему Савчук и затем громко провозгласил: - Свадьба продолжается!

Грянула задорная полька, и Савчук пустился в пляс. Но он был единственным танцором. Веселье не клеилось. Настроение у всех стало несколько лучше, когда раненую девушку перенесли в другую комнату. В разговоре с ней Савчук выяснил, что зовут ее Настя, что она из деревни Оснежицы. Парень, с которым она танцевала, служил в Оснежицах в полиции. Часто заходил в их дом, приставал к ней: "Мол, ты была комсомолкой, и твоя жизнь в моих руках. Поэтому выбирай: или смерть, или принимай мои ухаживания - вот и весь сказ!"

Под конец своего рассказа попросила:

- Пожалуйста, заберите меня в партизанский отряд.

- Ладно! Сегодня вечером мы уйдем, дела кой-какие есть, а на обратном пути заберем тебя.

- Спасибо, - улыбнулась девушка.

Было далеко за полночь, когда Савчук сказал:

- Ребята, пора... А молодые-то где?

К Савчуку подошел старик:

- Я - отец молодой. Они, знаете, страшно перепугались... - Старик замялся, окликнул: - Адам! Адам! Выходите!..

Жених и невеста вылезли из-под кровати под дружный смех партизан. Вид у них был далеко не свадебный.

- А жених-то, часом, не полицейский?

- Нет, нет, что вы! - поспешил ответить старик.

- Ну, друзья, - сказал Савчук, подходя к молодым, - война войной, а жизнь жизнью! Желаю вам счастья! Только с полицейскими якшаться не советую. Гриша, смотри в оба! Да чтоб свадьба прошла как положено. А мы в путь...

Партизаны вышли из хаты. На востоке ярко светила луна, хрустел под ногами первый снежок. Впереди понуро шли полицейские.

- Товарищ командир, - окликнул Савчука один из партизан, - что с ними возиться? В расход их - и все!

- Какой шустрый! Нет, посмотрим, сумеют ли они свою вину искупить.

Партизаны поняли, что командир что-то задумал. Подошли к железной дороге.

- Вот что, друзья ситцевые, - обратился Савчук к полицейским. Пойдете вместе с нами на железную дорогу, обезоружите патруль и заминируете полотно. Понятно? Но смотрите: малейшее отступление от приказа - пуля в лоб.

В условленном месте партизан встретил связной с железнодорожной станции и сообщил, что через два часа должен проследовать поезд.

Приготовив две мины, партизаны, прячась в кустах, подползли к насыпи.

Минут через двадцать послышались шаги, а затем партизаны увидели силуэты трех идущих людей. Савчук подал знак, и полицейские набросились на гитлеровцев. Раздался выстрел, за ним - еще. Все трое были уничтожены.

- Ну, а теперь на насыпь! - крикнул Савчук.

Когда партизаны подбежали к рельсам, со стороны переезда застрочил пулемет. Вспыхнули и повисли в воздухе ракеты. Стало светло как днем. Нужно было отходить, но Савчук не спешил. Он знал, что гитлеровцы стреляют из окопов и преследовать партизан не будут.

Проверив еще раз, правильно ли поставлены нажимные мины, Савчук отдал приказ отойти и залечь в ста метрах от насыпи. Гитлеровцы еще долго вели беспорядочную стрельбу, потом все стихло. В семь утра подрывники услышали шум приближающегося поезда. Через несколько минут раздался взрыв. Поезд шел на малой скорости, и с рельсов сошли только платформы с песком, вагоны с гитлеровцами повреждены не были. Партизанам пришлось обстрелять эшелон и отойти.

...Вернулся Андрей Савчук со своей группой на хутор только под вечер следующего дня. Увидев командира, партизан-гармонист с трудом проговорил:

- На сто два колена польку играл, товарищ командир! Все довольны.

- Молодец! А как Настя?

- Ничего. Ждет вас.

К Савчуку неуверенно подошел хозяин дома:

- Мы за вас тут беспокоились. Такая пальба была - ух!..

- Фрицам, отец, дали прикурить по всем правилам, - смеясь, проговорил Савчук.

- Так, может, командир, выпьет за счастье молодых? А?

- Выпить так выпить. Эй, ребята! - крикнул Савчук. - Заходи в хату.

Партизаны по одному заходили в хату, выпивали по чарке самогону, поздравляли молодых и выходили на улицу. Пригласили выпить и полицейских. Савчук сказал им:

- Ну, часть своей вины вы сегодня искупили. Пейте - и шагом марш в свой полицейский участок! Там уничтожите начальника полиции и вернетесь через четыре дня сюда на хутор, доложите о выполнении задания. Ясно?

- Ясно, ясно, командир, - обрадованно закивали полицейские.

"Я его знаю!"

Группа Савчука вернулась под вечер в село, где стоял штаб бригады. Савчук отправился на доклад к Малашенко, который жил в доме бригадных разведчиков. Он вошел в хату, поздоровался с партизанами и приготовился докладывать. Малашенко сидел в углу за столом и что-то писал.