Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир - Страница 39

Когда я это сделал, Иванов достал из сейфа бутылку коньяка.

- Молдавский, - пояснил он. - На армянский денег не хватило. Тут на медни так меня допек гребанный олигарх своими заморочками, так захотелось выпить. Сунулся в сейф, а там - тю-тю. Непорядок. Вот, решил запастись. Принеси с журнального столика стаканы.

И мы с ним выпили за то, чтобы всей своре Сосновского пришел конец. Хотя и осознавали, что сделать это будет совсем, совсем непросто. Как там Дима Беркутов? Свидимся ли? Будем уповать на Всевышнего и надеяться. Человек так устроен, что всегда на что-то надеется. Иначе невозможно было бы жить.

Глава пятая: Говоров. Встреча с олигархом.

Мы с Потаевым сидели в зимнем саду его офиса. По-прежнему цвели и благоухали розы. Пышные азали, нежно-розовый богульник и прочие кустарники из рода рододендронов окружали нас со всех сторон яркой живописной изгородью. В небольшом водоеме медленно шевеля плавниками толстые карпы подбирали со дна корм. Было влажно, прохладно, комфортно. Все было как раньше, за тем лишь исключением, что один из нас повзрослел, а второй постарел ровно на два года.

За эти два года Петр Эдуардович заметно сдал - ссутулился, кожа на шее стала дряблой, уголки губ обвисли, волосы ещё больше поредели, взгляд потяжелел. Похоже, что некоторым олигархам сейчас приходится не сладко.

Он выслушал меня молча, не перебивая. Я и раньше поражался его выдержке и самообладанию. И сейчас был удивлен. За весь мой рассказ на его лице не дрогнул не один мускул.

После того. как я закончил, Потаев достал трубку, неспеша набил её табаком, раскурил и, откинувшись на спинку скамейки, поднял голову, долго смотрел в стеклянный потолок, затем глухо проговорил:

- Душно здесь что-то.

- Душно не здесь, Петр Эдуардович, а там, за этими стенами. Там стоит такой смрад, что скоро мы все в нем задохнемся. Факт.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, усмехнулся.

- Вы, Андрей Петрович, всегда были мастером говорить. Только прежде вы были большим оптимистом.

- Прежде я был более беспечным и многого не знал.

- Вы, вероятно, хотите знать, что я обо всем этом думаю?

- Горю желанием.

- Извольте. О чем-то подобном я уже догадывался. Я ведь стреляный воробей, шестой десяток небо копчу, много чего повидал, жизнь научила не верить красивым словам и обещаниям, а судить о людях по их делам и поступкам, привык думать, сопоставлять, анализировать. Кто привел к власти нашего тишайшего президента? То-то и оно. А кем он был, когда были взорваны жилые дома? Правильно. Директором ФСБ. А как показал прокол в Саратове, ФСБ имела самое непосредственное отношение к взрывам. Взрывы домов и нападение на Дагестан нужны были господам сосновским, лебедевым и всей их гоп-кампании, чтобы ещё больше возбудить в людях ненависть к чеченцам, довести её до кипения с тем, чтобы была возможность начать новую "победоносную" войну, которую бы возглавил новый герой, молодой и решительный. Так все и случилось. В одном эти господа просчитались... Потаев неспеша выбил трубку в стоявшую рядом урну, достал носовой платок, вытер пот на лбу, тихо рассмеялся: - Уф! Взапрел малость. Давно столько не говорил.

- И в чем же они просчитались? - заинтересованно спросил я.

- Они были уверены, что им удастся втянуть Дагестан в войну против России. Но этого, к счастью, не произошло. Мы должны в ноги поклониться мудрому дагестанскому народу за его выдержку и самообладание, что не позволил втянуть себя в их грязную авантюру. Я уже давно не верю в так называемый "чеченский след". Все планируется и осуществляется здесь, в Москве. Кто финансировал Дагестан по остаточному принципу, доведя там нищету и безработицу до угрожающих размеров? Кто взращивал там вахабитов и финансировал строительство укрепрайонов в трех крупных деревнях? Неужели бывший премьер-министр, посетивший эти деревни об этом не знал? Позвольте в это не поверить. Они считали, что возмущенный нищенским положением дагестанский народ воспримет вахобитов, как национальных героев, освободителей. Это уже однажды сработало в Чечне. Но Дагестан не Чечня. Люди здесь оказались мудрее. Они прокляли и отвернулись от них. Более того, если бы в то время вооружить этот героический народ, то они бы смели и своих вахабитов и чужих, и Басаева, и Хотаба и всех остальных. Вот так обстоят дела, дорогой Андрей Петрович. Каждое утро просыпаешься и думаешь: "Какую очередную мерзость они надумали"? Труднее всех жить тем, кто все это понимает и осознает грозящие стране последствия.

- Но вам-то, Петр Эдуардович, с вашими-то капиталами трудно жаловаться.

- Увы, Андрей Петрович, нам приходится не легче.

- Позвольте вам не поверить.

- Это ваше дело, - пожал плечами Потаев. - Но только это так. Эти господа давно нас вычислили. Подсчитали, что около тридцати пяти процентов частного капитала сосредоточено в наших руках и что именно с нас может начаться возрождение России. Такое положение господ сосновских никак не могло устроить. И на нас началась настоящая охота. Причем, делается это по-иезуитски хитро и коварно. Поначалу они подставляются либо сами, либо подставляют кого-то из своих вассалов. Власти заряжают пушки холостыми зарядами и палят по чем зря. Делается это все с большим размахом и помпой. Показывается по всем каналам в течении недели, а то и двух, тиражируется в газетах, на радио. Весь этот спектакль заканчивается, как всегда, прекращением дела за отсутствием состава преступления. Затем власть заряжает пушки картечью и лупит по нам - только успевай поворачиваться. Все это происходит при полнейшем равнодушии средств массовой информации. И создается впечатление, что власть отчего-то ополчилась именно на сосновских, а мы живем, как у Христа за пазухой.

- Да грустную картину вы нарисовали, Петр Эдуардович. В прошлый раз вы были большим оптимистом.

- Ну и заноза же вы, молодой человек! - рассмеялся Потаев. - Вернули мне мои же слова. Верно, два года назад мы все были большими оптимистами. Тогда был другой президент. Он хоть и был самодуром, пьяницей, хоть и наломал много дров, но был личностью. Мог в дни просветления грохнуть кулаком об стол и принять волевое решение, так как не зависел от господ сосновских. Его к власти привели совершенно другие люди. Тогда Сосновский был просто мелким мошенником и никем более. Это уже к концу правления президент попал в полную зависимость к этому дьяволу. Новый же президент все делает тихой сапой, но только то, что ему говорят эти господа, так как с самого начала в их полной зависимости, знает, что именно им он обязан своим президенством и каждый день должен доказывать, что они не ошиблись в выборе. Не дай Бог им не угодить или, того хуже, их прогневить. Стоит им опубликовать лишь небольшую часть того, чем они располагают, его будто ветром сдует с политической арены. Криминальная революция в России завершилась полной победой.

- Я шел сюда, намереваясь вас удивить. Но, похоже, вы знали гораздо больше, чем записано на той кассете. И что же делать?

Потаев неопределено пожал плечами.

- Откровенно скажу - не знаю. Увы, но выхода из данной ситуации я просто не вижу.

- Вы рассуждаете прямо, как в том анекдоте: "Веревки свои приносить, или будут".

- Очень похоже. А что можете предложить вы?

- Как не странно, но бороться.

- Не будьте наивны, Андрей Петрович, - грустно улыбюнулся Потаев. - С кем бороться? В их руках все средства массовой информации, правоохранительная система, армия, наконец. Вы всегда казались мне умным и здраво мыслящим молодым человеком, А сейчас все больше разочаровываете. В наш век донкихотство смешно и нелепо. Простите за резкость. - Он вновь достал трубку и принялся медленно набивать её табаком.

- Ну что вы, Петр Эдуардович, какие могут быть извинения. Зато откровенно. Как сказал когда-то Аристотель: "Амикус Плято, сэд магис амика вэритас". Что в переводе означает: "Платон мне друг, но истина дороже". Значит вы предлагаете сидеть сложа ручки на сытом животике и ждать пока нас эти господа всех по одному, как баранов. Так?