Дикая утка - Ибсен Генрик - Страница 15

Я л м а р. Я? Умереть во мраке! Нет, знаешь, Грегерс, брось ты подобные разговоры.

Г р е г е р с. Будь спокоен. Я постараюсь вытащить тебя на поверхность. И я, видишь ли, нашел себе цель жизни - со вчерашнего дня.

Я л м а р. Очень может статься. Но только меня ты уж оставь в покое. Могу тебя уверить, что - если, разумеется, не считать моей легко объяснимой душевной меланхолии - я вполне счастлив, насколько лишь может пожелать человек.

Г р е г е р с. То, что ты счастлив, это тоже лишь следствие той отравы.

Я л м а р. Нет, милый Грегерс, будет тебе болтать о миазмах да о заразе. Я совсем не привык к таким разговорам. У меня в доме никогда не говорят ничего такого неприятного.

Г р е г е р с. Еще бы! Этому можно поверить.

Я л м а р. Да, мне это вредно. И никаких болотных миазм тут нет. Не роскошно живет бедный фотограф, - я не скрываю этого от себя... Скромна его доля... Но я изобретатель и к тому же кормилец семьи. Это и поддерживает (*691) меня и возвышает над моей скромной долей... А! Вот несут и завтрак!

Гина и Хедвиг несут бутылку пива, графинчик с водкой, стаканы и прочее. В это время из входной двери появляются Молвик и Реллинг, оба без шляп и без пальто. Молвик в черной паре.

Г и н а (ставя бутылки на стол). Эти двое, небось, не опоздают.

Р е л л и н г. Молвику показалось, что он почуял запах винегрета, - его и не удержать. Еще раз здравствуйте, фру Экдал.

Я л м а р. Грегерс, позволь тебе представить кандидата Молвика. А это доктор... да, Реллинга ты ведь знаешь?

Г р е г е р с. Немножко.

Р е л л и н г. Э, да это господин Верле младший. Да, мы с вами поцапались немножко там, на заводе в Горной долине. Вы, кажется, только что переехали сюда?

Г р е г е р с. Сегодня утром.

Р е л л и н г. А под вами помещаемся мы с Молвиком, так что вам недалеко ходить за доктором и за пастором, если понадобится.

Г р е г е р с. Благодарю. Это может-таки случиться. Вчера нас сидело за столом тринадцать.

Я л м а р. Ах, опять ты с неприятностями.

Р е л л и н г. Тебе нечего волноваться, Экдал, тебя это, конечно, минует.

Я л м а р. Очень бы желал этого, ради семьи... Ну, давайте сядем, будем есть, пить и веселиться.

Г р е г е р с. Мы разве не подождем твоего отца?

Я л м а р. Нет, он велел подать себе потом в свою комнату. Садись!

Мужчины садятся за стол, едят и пьют. Гина, Хедвиг входят и выходят прислуживая.

Р е л л и н г. Вчера Молвик невероятно разбушевался, фру Экдал.

Г и н а. Вот как? Вчера опять?

Р е л л и н г. Вы не слыхали, когда я привел его домой ночью?

Г и н а. Нет, что-то не слыхала.

(*692) Р е л л и н г. И хорошо. А то он просто беда как шумел.

Г и н а. Неужели правда, Молвик?

М о л в и к. Поставим крест на событиях ночи. Мое лучшее "я" тут ни при чем.

Р е л л и н г (Грегерсу). На него иногда находит - словно наваждение, и тогда мне остается только идти с ним кутить. Дело в том, что наш кандидат Молвик, видите ли, демоническая натура.

Г р е г е р с. Демоническая?

Р е л л и н г. Да, демоническая.

Г р е ге р с. Гм...

Р е л л и н г. А демонические натуры не таковы, чтобы идти в жизни по прямой дорожке, - нет, нет, да и свернут в сторону... Ну, а вы все сидите там, на этом скверном, закоптелом заводе?

Г р е г е р с. Сидел до сих пор.

Р е л л и н г. Что же, вы получили наконец сполна по своим "требованиям", которые все предъявляли там?

Г р е г е р с. Требованиям? (Поняв.) Ах, да.

Я л м а р. Ты предъявлял векселя, Грегерс?

Г р е г е р с. А, пустяки.

Р е л л и н г. Предъявлял-таки. Обходил там всех обывателей, предъявляя к ним какие-то "идеальные требования", как он выражался.

Г р е г е р с. Я был тогда молод.

Р е л л и н г. Совершенно верно, вы были чрезвычайно молоды. И ваши "идеальные требования" так ни разу и не были удовлетворены, пока я жил там.

Г р е г е р с. И после тоже.

Р е л л и н г. Ну, и вы, надеюсь, настолько поумнели с тех пор, чтобы немножко посбавить со своих требований?

Г р е г е р с. Никогда, если передо мной настоящий человек.

Я л м а р. Что ж, это вполне резонно, я полагаю... Дайка немножко масла, Гина.

Р е л л и н г. И кусок сала Молвику.

М о л в и к. Брр! Только не сала!

Стук в чердачную дверь.

(*693) Я л м а р. Открой, Хедвиг, дедушка хочет выйти.

Хедвиг идет и немного отодвигает одну половину дверей. Старик Э к д а л выходит со шкуркой кролика. Хедвиг опять задвигает дверь.

Э к д а л. Здравствуйте, господа! Отлично поохотился. Вон какого матерого застрелил.

Я л м а р. И освежевал - без меня!..

Э к д а л. И даже посолил. Отличное, нежное мясо у кроликов! И такое сладкое! Просто сахар... Приятного аппетита, господа! (Уходит к себе.)

М о л в и к (вскакивая). Извините... я не могу... мне надо поскорее вниз...

Р е л л и н г. Да выпей содовой водицы, дружище!

М о л в и к (бежит к дверям). У!.. у!.. (Выбегает.)

Р е л л и н г (Ялмару). Выпьем за здоровье старого охотника!

Я л м а р (чокаясь с ним). За спортсмена, стоящего на краю могилы!

Р е л л и н г. За убеленного сединами!..

Пьют.

Кстати, скажи мне, он, в сущности, только с проседью или совсем белый, как лунь?

Я л м а р. Как тебе сказать? И так и этак. В сущности-то, у него уж немного осталось волос на маковке.

Р е л л и н г. Ну, ведь и с париком люди живут. А счастливый ты, в сущности, человек, Экдал! Ты задался прекрасной задачей! Тебе есть к чему стремиться...

Я л м а р. Я и стремлюсь, поверь.

Р е л л и н г. А потом, у тебя такая славная жена... Гляди, как суетится и шмыгает тут в своих войлочных туфлях, раскачивая бедрами... хлопочет, печется о тебе.

Я л м а р. Да, Гина... (Кивает ей.) Ты славная подруга и спутница жизни.

Г и н а. Ну-ну, нечего вам меня критиковать.

Р е л л и н г. И еще Хедвиг, Экдал, а?

Я л м а р (растроганно). Девочка - да! Девочка прежде всего. Хедвиг, поди ко мне. (Гладит ее по голове.) А что за день у нас завтра, а?

Х е д в и г (тормошит его). Ну, не надо говорить, папа!

(*694) Я л м а р. Просто ножом по сердцу, как подумаешь, что нельзя отпраздновать этот день поторжественнее. Что же... всего-навсего праздничное убранство на чердаке...

Х е д в и г. Так ведь это же будет прелесть, папа!

Р е л л и н г. Вот погоди, дождемся мы с тобой этого удивительного изобретения, Хедвиг!