Дикая утка - Ибсен Генрик - Страница 20

Г р е г е р с. Счастье ваше, пожалуй, что не дошло.

Ф р у С е р б ю. Еще бы. Но я всегда была осторожна, не поддавалась увлечениям. Женщине нельзя быть опрометчивой в таких делах.

Г р е г е р с. А вы совсем, совсем не побаиваетесь, что я шепну отцу об этом старом знакомстве?..

Ф р у С е р б ю. Вы думаете, я сама давно не рассказала ему?

Г р е г е р с. Вот как?

Ф р у С е р б ю. Ваш отец знает все до капельки, что только могут сказать про меня с некоторым основанием добрые люди. Я сама рассказала ему обо всем сейчас же, как только он дал мне понять свои намерения.

Г р е г е р с. Значит, вы откровенны не в пример прочим.

Ф р у С е р б ю. Я всегда была откровенна. Это нам, женщинам, больше с руки.

Я л м а р. Ты что на это скажешь, Гина?

Г и н а. Что ж, женщина женщине рознь. Одна так судит, другая по-иному.

Ф р у С е р б ю. Ну, Гина, по-моему, умнее всего поступать вот как я. И Верле, со своей стороны, не утаил от меня ничего насчет своего прошлого. Вот э т о - т о больше (*710) всего нас и связало. Теперь он может разговаривать со мной обо всем, не таясь, чистосердечно, как ребенок. А этого-то ему никогда и не удавалось прежде. Он, такой цветущий мужчина, каким он был прежде, всю свою молодость, все лучшие свои годы только и слушал одни нотации. Да еще частенько без всякого настоящего повода... по одному подозрению, воображению... насколько мне известно.

Г и н а. Что правда, то правда.

Г р е г е р с. Ну, если тут пойдут такие интимные разговоры, мне лучше уйти.

Ф р у С е р б ю. Оставайтесь себе, я больше ни слова не скажу. Мне хотелось только, чтобы вы знали, что я не прибегала ни к каким хитростям, ничего не скрывала. Со стороны может показаться, что мне невесть какое счастье выпало на долю. Так оно и есть, с одной стороны. Но я все-таки скажу, что получаю не больше, чем даю сама. Я, конечно, никогда не оставлю его. Буду беречь его и ходить за ним, как никому не суметь теперь, когда он скоро станет совсем беспомощным.

Я л м а р. Беспомощным?

Г р е г е р с (фру Сербю). Да, да, только не надо говорить здесь об этом.

Ф р у С е р б ю. Все равно дела не скроешь, как он там ни старайся. Скоро ослепнет.

Я л м а р (пораженный). Ослепнет? Как это странно. И он тоже ослепнет?

Г и н а. Мало ли кому приходится слепнуть. Фру Сербю. А ведь можно себе представить, каково это для делового человека. Ну, я и постараюсь заменять ему глаза, насколько сумею... Но теперь мне пора. У меня теперь целая пропасть дел... Да, вот что мне надо было передать вам, Экдал. Если бы Верле мог чем-нибудь быть вам полезным, вам стоит обратиться к Гробергу.

Г р е г е р с. За это предложение Ялмар Экдал вряд ли скажет спасибо...

Ф р у С е р б ю. Да? Однако прежде, мне кажется...

Г и н а. Да, Берта, теперь Экдалу не приходится одолжаться чем-нибудь у коммерсанта Верле.

Я л м а р (медленно, внушительно). Передайте от меня поклон вашему будущему мужу и скажите, что я в ближай-(*711)шем будущем намереваюсь побывать у бухгалтера Гроберга...

Г р е г е р c. Как! И ты захочешь!..

Я л м а р. ...у бухгалтера Гроберга, говорю я, и потребовать счет сколько я должен коммерсанту. Я желаю уплатить этот долг чести!.. Ха-ха-ха! Именно - долг чести! Но довольно об этом. Я уплачу все с процентами. По пяти процентов.

Г и н а. Но, милый Экдал, это нам, ей-богу, не по карману.

Я л м а р. Передайте вашему жениху, что я неустанно тружусь над своим изобретением. Скажите ему, что меня только и поддерживает в этой труднейшей работе желание свалить с себя мучительное бремя долга. Вот зачем я взялся за это изобретение. Весь доход пойдет на то, чтобы мне освободиться от долговых обязательств перед вашим будущим супругом.

Ф р у С е р б ю. Тут что-то произошло, как видно.

Я л м а р. Именно.

Ф р у С е р б ю. Ну, так прощайте. Мне надо бы еще кое о чем поговорить с тобой, Гина. Но это уж в другой раз. Прощайте.

Ялмар и Грегерс молча кланяются ей, Гина идет проводить ее до дверей.

Я л м а р. Не дальше порога, Гина!

Фру Сербю уходит. Гина закрывает за ней дверь.

Ну вот, Грегерс. Я развязался теперь с этим гнетущим долговым обязательством.

Г р е г е р с. Во всяком случае, скоро развяжешься.

Я л м а р. Полагаю, мое поведение можно назвать корректным.

Г р е г е р с. Ты именно тот человек, за какого я тебя всегда считал.

Я л м а р. В некоторых случаях невозможно поступиться идеальными требованиями. Как отцу и кормильцу семейства, мне придется круто. Как ты думаешь, шутка ли для человека неимущего погасить многолетний долг, который, (*712) так сказать, покрылся пылью забвения! Но что тут толковать, - человек во мне тоже предъявляет свои права.

Г р е г е р с (кладет руки ему на плечи). Милый Ялмар... ну, не хорошо разве, что я явился?..

Я л м а р. О да!

Г р е г е р с. Не хорошо разве, что ты уяснил себе все эти отношения?

Я л м а р (с некоторым раздражением). Да, конечно, хорошо. Одно вот только... чувство справедливости во мне возмущено.

Г р е г е р с. Чем же?

Я л м а р. Да вот... не знаю, могу ли я без всякого стеснения высказаться насчет твоего отца?

Г р е г е р с. Пожалуйста, не стесняйся ради меня.

Я л м а р. Ну, хорошо. Вот видишь ли, меня возмущает мысль, что осуществить идею истинного брака дано не мне, а ему.

Г р е г е р с. Ну как же можно так говорить!

Я л м а р. Да, конечно, оно так и выходит. Твой отец с Бертой Сербю вступают теперь как раз в такой брак, основанный на полном доверии и безусловной взаимной откровенности. Они друг друга не морочили, ничего не утаили друг от друга. Все ясно, открыто между ними, никаких недомолвок; объявлено, если можно так выразиться, полное взаимное отпущение грехов.

Г р е г е р с. Ну, положим; что же из этого?

Я л м а р. Да ведь в том-то вся и суть. Ведь тут, значит, как раз налицо все это сложное, трудное... что ты сам считаешь необходимым основанием истинного брака.

Г р е г е р с. Но это же совсем в другом роде, Ялмар. Не станешь же ты сравнивать ни себя, ни жену свою с этой парочкой?.. Ну ты ведь меня понимаешь...

Я л м а р. Я все-таки не могу отделаться от мысли, что в этом есть что-то такое, возмущающее во мне чувство справедливости. Выходит, как будто и нет на свете никакой высшей справедливогти.

Г р е г е р с. Фу, Экдал, не говори ты так, ради бога!