Падение (СИ) - Андерсон Альбина - Страница 42

— Чем хуже, тем лучше. Все идет как надо. Эта девочка — просто благословение. Какая удача, что она приехала в Москву! Иначе все бы досталось выездной команде заплечников. Хальстрем сказал, что я могу попросить все!

— Я хочу чтобы голубой вкладыш испарился из моего дела, — серьезно говорит Тайка.

— Мудрое решение.

— А ты?

— Мне должны будут вернуть Лилю.

Он утомляет ее своим упрямством, похоже от кокаина у него расплавились мозги.

— Друг мой, я советую тебе даже не упоминать ее имя. Все сразу поймут что ты нюхал. Попроси лучше о том же, что и я… Тяжело жить с петлей на шее, а учитывая твои слабости, ты можешь проколоться в любой момент. Оранжевое солнце, оранжевый рассвет! — напевает она.

— Без нее пусть все будет оранжевое, мне нужна только она.

Тайка теряет терпение.

— Ну почему ты такой тупой ублюдок, Зигги?

Официант уносит пустую тарелку из под супа. Тайку вдруг осеняет. Вот откуда этот аппетит, эта выбритая физиономия. Он надеется что ему вернут его девку.

— Мне ничего не нужно кроме Лили и ты мне поможешь.

— Ни за что!

— Только поговори с Хальстремом.

— Сам поговори, ты же знаешь его лично. Вы ведь были друзьями, до того как тебя спихнули с должности. Помнишь как в Париже вы трахали шлюх в одном номере! Это очень сближает…Я ни при чем, умываю руки, — она наклоняется к его уху. — Правила есть правила, исключений не делают никому. Ты попрешь против всех, если попросишь назад свою фройляйн.

Официант ставит на стол огромную тарелку с картофелем фри и стейком. Зигги тут же начинает резать еле обжаренное мясо. Красный сок вытекает из разреза.

— Тебя просто уберут, — продолжает шептать она, — Достаточно того, что я и Еникеев покрываем твои экстравагантные привычки. Я все время боюсь. Когда я думаю об этом, я чувствую как ломаются мои кости. Хожу по краю, вместе с тобой. Не смей даже заикаться о Лиле, я запрещаю тебе поднимать эту тему в Центре…

Она испуганно замолкает, потому что Зигги швыряет тарелку между столиками. Раздается грохот, спаржа и мясо оказываются на полу. Посетители испуганно оглядываются на них. Девушки, только что присевшие за соседним столиком, испуганно вскакивают и схватив сумки спешат к выходу. Официант бросается собирать осколки и испорченную еду. Зигги поднимает ломтик картофеля со скатерти и откусив, учтиво объясняет официанту:

— Мясо плохо прожарено, я конечно, люблю с кровью, но это прямо шевелилось у меня во рту. — Затем он с усмешкой обращается к Тайке, — А ты хочешь, чтобы я вместо Лили попросил новое пальто? — Он снова поворачивается к официанту, — Девушка заплатит, она вчера заработала десять тысяч евро на дураках-начальниках.

Еще одна публичная сцена. Довольно она терпела, Тайка ненавидяще смотрит ему в лицо.

— Попроси пальто, и останешься жив… А Лиля обойдется очень дорого, никто не будет заморачиваться от чего ты сбрендил. Держать в психушке тебя никто не станет. Братство не любит безумцев, они слишком много болтают.

— Неблагодарная тварь!

— Пусть! Зато живая, неблагодарная тварь. Я за тебя горло вырву. Если бы мои просьбы могли помочь, я бы язык стерла за тебя…

— Просто заткнись, — устало говорит он.

Тайка пожимает плечами. В кармане у Зигги звонит телефон. Вытащив старенькую нокию, он нажимает на кнопку ответа. Лицо его сразу же становится решительным.

— Это Таракан. Пора, — говорит он Тайке и с грохотом отодвигает стул.

Глава 30

Плечо Киры как будто зажато тисками. Угрюмый держит ее крепко.

— Отсосешь у обоих, тогда отпустим.

У него приятный голос, мягкий и даже мелодичный. Когда смысл сказанного доходит до ее сознания, она резко отшатывается и кричит. Дергается как попавшее в капкан животное. Угрюмый сжимает плечо сильнее. Чтобы освободится от его цепких рук она соскальзывает вниз на пол и катаясь по нему, пытается вырваться. Звериное, неосознаваемое поднимается в ней, от отчаяния и страха умножаются силы. Какое-то время оба мента неловко крутятся вокруг и не могут справиться с ней. Позитивчик захватывает ее ноги и стреножит. Ее усаживают на стул, заламывают руки за спинку. Она пытается их вырвать, но сил уже не остается. Хочет закричать, но кроме хрипов из горла ничего не выходит.

— Ух ты, — смеется позади ее Позитивчик. — А такая дохлая!

Он тяжело дышит.

— Я буду очень громко кричать, — предупреждает его Кира севшим, глухим голосом.

— Давай, мы под землей на два этажа, никто не услышит. Вздумаешь еще брыкаться, продержим несколько дней. Будут приходить гости, друзей у нас много.

Кира закрывает глаза, как бы исчезнуть? Превратиться в маленького мурашка и уползти в щель между линолеумом и плинтусом. Отсидеться там, поплакать, а потом потихоньку выбраться отсюда по трещинкам на стенах. От легкой пощечины она открывает веки. Все еще здесь. Низкий потолок сразу же придавливает ее. Все пространство комнаты занято двумя большими, тошно-теплыми фигурами. Позитивчик держит ее руки за стулом, Угрюмый потоптавшись, расстегивает ремень. С визгом разъезжается молния на серых, форменных брюках.

— Давай по-нежному, тогда отпустим.

— Никогда!

Своими коленями Угрюмый зажимает ее бедра на стуле. Вцепившись в хвост на ее затылке он с силой пригибает голову Киры к своему торсу. Бляшка ремня болтается перед ее лицом. Белый, рыхлый живот надвигается на Киру. От напряжения у нее сводит шею, она теряет силы, рано или поздно ее губы коснутся паха Угрюмого. Тяжелый, грибной запах ударяет ей в ноздри, тошнота подступает к горлу. Зажмурив глаза она готовится к вкусу крови во рту, она сделает так, чтобы он никогда не забыл этой минуты. В эту секунду раздается громкий стук в дверь. Угрюмый вздрагивает, рука на ее затылке тут же слабеет, он отскакивает в сторону и поспешно заправив рубашку, застегивает штаны.

— Кто? — спрашивает Позитивчик, отпустив ее руки.

— Конь в пальто, ломайте дверь, — решительно командует кто-то. Кира уже где-то слышала этот голос.

— Одну минуту… — растерянно просит Угрюмый. Его приятный голос дрожит.

Но тот кто за дверью не ждет минуту, дверь срывают с петель, и Кире приходится отпрыгнуть, чтобы ее не зацепило. В комнату врываются люди в камуфляжной форме, лица их закрыты черными, трикотажными масками. В комнату набивается так много народу, что Кире, зажатой в углу приходится опуститься на кушетку. Как во сне, из ниоткуда над ней нависает лицо Тайки.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Достав из кармана удостоверение, Тайка тычет его ментам. Взгляд у обоих потухает, они испуганно переглядываются.

— Контрольное управление! У вас неприятности, мальчики. Большие…, - подбадривает их Тайка.

В комнату медленно заходит Зигги и улыбается Кире.

— Пойдем, — протягивает ей руку Тайка. — Он с ними разберется.

Споткнувшись о стул, Кира бросается в объятия Тайки. Рыдания сострясают все ее тело. Несколько минут она не может оторваться от нее. Зигги наконец не выдерживает и тоже распахивает руки:

— А я? Ну все моя девочка, все…Все уже позади, — он ласково гладит ее по голове. — Тая, забери ее отсюда.

После ухода Тайки и Киры, напряжение в комнате мгновенно спадает. Расплывшись в улыбке, Позитивчик здоровается с Зигги. Угрюмый на кушетке отваливается к стене и закидывает ногу на ногу. Люди в форме снимают маски и двое из них присаживаются рядом. Третий ополаскивает кружку под краном и наливает воды из чайника.

— Все нормально? — спрашивает Позитивчик у Зигги.

Он не успел заправить ремень и конец его палкой торчит под животом.

— Если бы ты дотронулся до нее своими погаными яйцами, я бы тебе башку снес, — жестко отчитывает его Зигги.

— Просили же жестко.

— Без ру-ко-при-клад-ства. Припугнуть, и только.

Угрюмый чешет затылок.

— Так она рваться начала. Если бы я ей не дал разок, убежала бы. Или крик подняла, а так все как надо, по Станиславскому… — ухмыляется Позитивчик.