Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 33

33

— Не видите? Плиту растапливаю, — ответил я. — Присядьте, я кофе сварю. И не смотрите на меня так, а то я еще и яичницу поджарю. О, кстати, это идея! Вы же, наверно, с дороги проголодались?

Ларример посмотрел на меня, встряхнул головой и пошел в кладовую, откуда вернулся с полудюжиной яиц и беконом.

— Я ужасно соскучился, Ларример, представляете? — сказал я, выливая яйца на сковороду.

— Я тоже, сэр, — ответил он, подавая мне бекон, а свободной рукой снимая чайник с плиты.

— Так что у вас стряслось?

— Это очень грустная история, сэр, — скорбно сообщил он. — Моя милая Атенаис умерла.

— Я знаю, Сирил рассказал. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, сэр, — он смахнул слезу и сел за стол, повинуясь моему жесту. — Мистер Кертис купил мне взамен… мальчика!

Я его понимал: подсунь мне кто-то вместо редкого кактуса обычную агаву, я бы тоже расстроился.

— Только не говорите, что вы лично отправились в Лондон, чтобы обменять рыбку.

— Нет, сэр, — вздохнул Ларример, оторвавшись от яичницы. — Понимаете, сэр, мне очень тяжело об этом говорить…

— Да в чем дело-то?

— Понимаете, сэр, Атенаис Первую мне подарила дама…

Я чуть не подавился. Ларример и дама!..

— Мисс Доул, моя… моя первая и единственная любовь, — продолжал он, а я хранил потрясенное молчание. — Она подарила мне рыбку на память.

— Вы давно расстались? — осторожно спросил я.

— О, очень давно, сэр, — грустно ответил Ларример. — Сорок пять лет назад.

— Значит, вы держали рыбок в память о мисс Доул?

— Да, сэр. А месяц назад она вдруг мне написала. Сказала, что разыскала меня через старых знакомых. Что она осталась совсем одна… и подумывает, как теперь жить. Она ведь так и не вышла замуж и… и у нее осталась только рыбка — тоже совсем одинокая…

— И вы решили… мнэ-э… составить ее счастье? — выдавил я.

— Да, сэр! — он горько вздохнул. — Я помчался к ней, как на крыльях, но…

— Но это была уже совсем не та мисс Доул, которую вы помнили, верно?

— Да, сэр! — повторил Ларример. — Но это ничего, я ведь тоже не молодею, это все сущая ерунда… Только, понимаете, у нее тоже оказался самец!

— И что? Купили бы еще двух самочек.

— Но, сэр! — от возмущения у Ларримера встопорщились бакенбарды. — Как вы не понимаете?! Она даже не разбиралась, самец это или самка! Просто купила рыбку как предлог, понимаете, сэр? А я… ради нее…

Голос его сорвался.

— Я оставил вас, сэр! Бросил на произвол судьбы ваших питомцев! И ради кого?! Ради этой ветреной особы?.. Я так виноват перед вами, сэр!

— Ничего, Ларример, — серьезно сказал я, — всё обошлось. Но как мне вас не хватало, вы даже не представляете!

— В самом деле, сэр? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Особенно когда Мэри взялась рожать прямо здесь. Я так и не смог вспомнить, где у нас аптечка.

— О боже, так вот же она, сэр! — был ответ.

ЭВАЗ[3]

Эваз — лошадь для благородных,

княжья отрада,

жеребец, гордый копытами,

для богатейших героев,

что спорят, когда у него на спине;

поможет он нетерпеливому.

(Древнеанглийская руническая поэма) 1.

— Вик, — спросил меня Сирил из-за номера «Джеральдтаун Геральд», который читал за завтраком, — а ты когда-нибудь поднимался на воздушном шаре?

— Я, по-твоему, похож на самоубийцу? — ответил я вопросом на вопрос.

— Есть немного, — честно ответил кузен, сложив порядком измятую газету.

— А с чего вдруг тебя разобрал интерес к воздухоплаванию?

— Да вот, — он ткнул пальцем в фотографию на передовице. — Скоро пройдет фестиваль воздушных шаров, совсем недалеко от нас. Мама очень заинтересовалась, к слову.

— Надеюсь, ей не пришло в голову прокатиться на этом приспособлении? — без особенной надежды спросил я, просмотрев текст.

Да, в списке развлечений значилось не только наблюдение за аэростатами, но даже и катание на них. Разумеется, за порядочную сумму и при наличии справки от врача о том, что пассажир не страдает сердечными и нервными заболеваниями. Я бы еще добавил в список психические расстройства.

— Мелькнула у них с полковником такая идея, — вздохнул Сирил. — Да и Мирабелла что-то призадумалась… Но ей я сказал, что она не имеет права так собой рисковать, у нее дочь, в конце концов! А если так хочется выбросить деньги на ветер, причем в прямом смысле слова…

— Она может просто отдать их тебе, — закончил я фразу и налил себе еще чаю.

К счастью, Сирил все-таки примирился с миссис Вашингтон, вернее, она с ним. Признаюсь, мне частенько закрадывалось страшное подозрение: она в самом деле влюблена в моего непутевого кузена, иных причин подобной снисходительности я придумать не мог. Его легкомысленное поведение, глупые шутки, чрезмерная любовь к противоположному полу (Сирил как-то во время семейного чаепития в саду сослался на научные исследования, доказавшие, что мужчина по своей природе полигамен, за что был бит неразлучным зонтиком тетушки Мейбл)… Я уж молчу об азартных играх, в которых кузену никогда не везло (он уверял, что это плата за удачу в амурных делах, в которых ему, правда, тоже не везло), нежелание утруждаться хоть какой-то полезной деятельностью, отсутствии собственных средств в прекрасном сочетании с мотовством… Сирил — завидный жених, не правда ли?

Конечно, многие незамужние леди благосклонно поглядывали в его сторону, но тетушка Мейбл придирчиво рассматривала каждую кандидатуру, и всякий раз что-то ее не устраивало. Полковник Стивенсон как-то признался мне по секрету: тетушка понимает, что все эти девицы (а более того — их матушки) намного более заинтересованы мною и моими капиталами, Сирил же на этом фоне котируется намного ниже. Однако кузен — мой наследник, а значит, его супруга почти наверняка с нетерпением станет ожидать моей безвременной кончины и грядущего богатства. Может быть, даже поторопит события, такие случаи отнюдь не редки! А тетушка меня любит пусть и меньше, чем сына, но тем не менее…

Я тогда искренне возблагодарил всех известных и не известных мне богов за прозорливость тетушки Мейбл.

Миссис же Вашингтон одобрение потенциальной свекрови не слишком волновало (полагаю, равно как и одобрение нашего провинциального общества), вдобавок она была более чем обеспеченной особой, а потому не походила на охотницу за наследством. Я на всякий случай навел справки о ее благосостоянии — всё было в полном порядке, пыль в глаза миссис Вашингтон не пускала, а дело, прежде принадлежавшее ее супругу, процветало благодаря хорошим управляющим и приносило стабильный доход в дополнение к имеющимся средствам.

К услугам миссис Вашингтон, дамы молодой и красивой, были самые завидные холостяки не только нашей округи (исключая меня), но и Лондона, однако она почему-то остановила благосклонный взгляд на Сириле. Помолвку, правда, разорвала, когда он окончательно вывел ее из себя, но это было прошлой осенью, и она уже сменила гнев на милость.

Таким образом, вывод мог быть только один — это любовь! Вот если бы еще кузен вел себя пристойно и ценил такое везение…

— Вик! — кажется, уже не в первый раз повторил Сирил и пощелкал пальцами у меня перед носом. — Ты что, уснул?

— Нет, — ответил я и отвел его руку. — Что за дурные манеры!

— Не вилкой же тебя тыкать, чтобы очнулся, — пожал плечами кузен. — Хотя… ты прав, следовало опрокинуть на тебя горячий чай. Хотя тогда ты обвинил бы меня в неуклюжести.

Я только вздохнул: Сирил неисправим.

— Так о чем ты говорил?

— Я спрашивал, поедешь ты смотреть парад воздухоплавателей или снова отсидишься в своей оранжерее? Скажешь, что тебе и оттуда будет неплохо видно?

— Полагаю, я тебе нужен исключительно для того, чтобы сдерживать самоубийственные порывы тетушки?

— И для этого тоже, — согласился он. — Правда, я надеюсь, ее в гондолу не возьмут. Перевес, понимаешь ли…