Власть любви (СИ) - Караюз Алина - Страница 38

«Убери. Ее отец прав. Я не смогу всю жизнь держать ее на цепи. Пусть сама выбирает».

«Древнейший! — Арсеньев буквально взвыл. Господи, триста лет мужику, а прописной истины не понимает! — Она же девчонка! Человеческая девчонка! Вы должны приказать ей остаться! Иначе будете жалеть до конца своих дней!»

Ружье, которое Борис держал в руках, дрогнуло, заставляя Ермилова сделать шаг назад. Леся, стоявшая за спиной отца, вцепилась руками в его дубленку, спрятала в ней мокрое от слез лицо, словно маленькая девочка. Он сильнее сжал ее руку, которую так и не отпустил. В его глазах застыла решимость. Он был готов умереть здесь и сейчас, но не оставить дочь этим чудовищам. Его маленькая принцесса не заслужила быть чьей-то добычей.

«Убери ствол! — на этот раз в голосе Древнейшего прозвучала сталь. — Это приказ! Пусть она выбирает».

«Это безрассудство…»

«Если она пойдет с ним… — голос Егора прервался, словно тот пытался совладать с эмоциями. — Если она так решит… отдай им машину».

Приказам Древнейшего невозможно сопротивляться. Даже если в них нет и следа логики.

Моргнув, словно просыпаясь от глубокого сна, Борис отвел ружье в сторону. Снял палец с курка.

— Иди, — глухо бросил, мотнув головой в сторону выхода.

Степан на секунду не поверил своим ушам. Как? Этот зверь его отпускает? После того, как он всадил нож в его главаря? И почему тот так и не вышел? Он же его не убил, этих тварей невозможно убить, даже если нож из чистого серебра. Они такие живучие, что иногда хочется уничтожить их только в отместку за то, что природа не дала человеку подобных способностей.

— А моя дочь? — хрипло выдохнул он.

— Пусть она сама скажет.

Борис уставился на девушку пронзительным взглядом. Неужели она согласится? Неужели уйдет с отцом? Если так, значит, ее время еще не пришло. А что будет с Егором? Он же сойдет с ума, оставшись без пары. Насколько же это мучительно, знать, что твоя единственная есть, и не иметь возможности к ней прикоснуться. Знать, что она существует, помнить шелк ее волос, вкус ее губ, аромат ее кожи — и не сметь дотронуться до нее, вдохнуть ее запах. Существует ли пытка более жестокая, чем эта?

— Папа, — голос Леси прозвучал жалобно, едва слышно, — я хочу домой.

Что ж, выбор был сделан. И Егор услышал ее слова. Они выстрелом прозвучали в его голове, каждое слово, как пуля, вошло в его сердце, убивая надежду, которой он себя тешил.

Застонав от ярости и отчаяния, он разорвал проявившимися когтями новенький ламинат, на котором лежал. По бежевой рубашке на его спине растекалось пятно крови, ее было столько, что она стекла на пол и собралась там в бордовую лужицу. А еще под лопаткой все еще торчал нож, оставленный охотником. Неимоверная, мучительная тоска сжала его сердце, запустила в душу ледяные когти, сдавила, заставляя содрогнуться от боли, равной которой он еще не испытывал.

Она сделала выбор, его пара. Она показала, что он ей не нужен. Да и на самом деле, зачем он ей? Чудовище, которое едва ее не убило. Проклятое и гонимое ее соплеменниками. Что он ей может дать? Ведь, по сути, у него ничего больше нет.

Даже желания жить.

А она забудет его, как кошмарный сон. Наверно, так будет правильно. Справедливо.

Это судьба наказывает его за то, что тогда, при первой встрече, он пытался убить ее.

Обреченно закрыв глаза, он выпустил на свободу внутреннего волка, и тот с глухим воем уткнулся мордой в пол. Волк готов был ползти на брюхе, вилять хвостом и даже вставать на задние лапки, лишь бы ОНА осталась. Но человек приказал ее отпустить. В этой дуэли победил рассудок, а не инстинкты.

Леся вздрогнула, когда ее слуха достиг этот вой. Побелела. Ощущение, что она сделала неисправимую ошибку, заставило ее оцепенеть.

— Ну! Давай, вали, чего встал?! — заорал Борис, бросая в Ермилова ключи от машины. — Валите, чтоб вашего духу здесь не было!

Оторопевший Степан поймал ключи. Сработал рефлекс, отточенный годами. Ухватив Лесю за руку, он потянул ее за собой и бросился к выходу. На пороге девушка оглянулась, словно некая сила заставила ее это сделать. Взгляд случайно упал на раскрытые двери, ведущие в какое-то помещение, и Леся запнулась, чувствуя, как внутри все сжимается от леденящего страха. Там, в комнате, распластавшись на полу, ничком лежал Егор, и по его спине расползалось пятно крови.

Первый порыв — броситься в эту комнату — моментально был пресечен. Отец сильнее дернул ее за руку, заставляя, не раздумывая, бежать за ним. Через минуту они были уже во дворе, где поблескивал отполированными боками знакомый обоим минивэн. Но перед глазами Леси продолжало стоять окровавленное, неподвижное тело Егора.

Отключив блокировку, Ермилов почти силком заставил онемевшую Лесю забраться в салон. Девушка растерянно озиралась, словно не понимая, что происходит. В ее мыслях, в ее эмоциях царил полный сумбур, точно кто-то выдернул стержень, на котором все это крепилось. Точно земля внезапно ушла из-под ног, и вместо нее раскрылась бездонная яма, в которую теперь падала Леся. Падала, даже не понимая, что потеряла опору.

ГЛАВА 21

В родной город они попали только утром следующего дня, так далеко их занесло за эти несколько суток. Степан планировал вернуться домой, собрать вещи, снять часть денег в банкомате и купить билеты на самолет. Ближайший аэропорт находился за пятьсот километров, но это расстояние казалось несоизмеримым с тем, что разверзалось между ним и дочерью.

Что-то пошло не так.

Он почувствовал это еще тогда, в «Мальве», когда тащил Лесю за собой, и она равнодушно подчинялась ему, будто во сне. Вот только что она радовалась, увидев его, сама, добровольно спешила за ним, просила ее забрать. А уже через миг ее как подменили. Его дочь превратилась в безвольную куклу, машинально выполняющую приказы. И он не мог понять, в чем здесь причина.

— Может быть, ты покушаешь? — произнес он, разглядывая ее осунувшееся лицо.

Они сидели в кафе за накрытым столом, и Леся уже полчаса равнодушно накручивала спагетти на вилку. Степан решил, что им лучше поесть в общественном месте, потому что дома вряд ли осталась еда, годная к употреблению, а готовить свежую — тратить драгоценное время зря. Он еще не забыл, что его дочь ищут сотрудники Института. Он же сам им сообщил о том, что ее инициировал оборотень.

— Я не голодная, — девушка подняла на него безучастный взгляд

— Леся, не дури. Когда ты ела последний раз?

Леся пожала плечами:

— Не знаю.

Она действительно не хотела есть. Лесе казалось, что стоит ей проглотить хоть кусок, как ее тут же вырвет.

— Меня в машине укачало. Тошнит.

— Ну, хоть сок выпей! — Степан повысил голос, чувствуя раздражение.

Он чувствовал, что дочь с каждым мгновением отдаляется от него, закрывается. Она словно строит между собой и окружающим миром невидимую стену, и даже сама не подозревает об этом. И когда эта стена будет достроена — он ее потеряет. Его маленькой папиной дочки больше не будет. Останется только оболочка, безвольная кукла с потухшим взглядом.

Леся молча подчинилась. Взяла стакан с оранжевой жидкостью, поднесла к губам, отхлебнула и так же безучастно поставила назад.

— Все. Мы можем идти?

Степан тяжело вздохнул. Он и не представлял, что будет так сложно. Его принцессу словно подменили. Ну, ничего, сегодня или завтра они уберутся из этого города. А если повезет, то и из этой страны. Наверно, стоит взять билеты в Турцию, его накоплений вполне хватит на недельный отдых в Анталии. Пусть девочка отдохнет, расслабится, наберется новых впечатлений и сил. Да, прогулки по пляжу для нее сейчас самое то.

— Идем, — произнес он, поднимаясь.

Леся послушно последовала за ним.

Следующие три часа они потратили на то, чтобы снять наличку в банкомате, заказать билеты на самолет через онлайн-кассу в интернет-кафе и доехать до дома. Когда за поворотом показался знакомый забор из белого кирпича, Ермилов притормозил.