Сапоги — лицо офицера - Кондырев Виктор Леонидович - Страница 21

Уже стало ясно, на этот раз пронесло, ничего страшного. Постреляли на Уссури, попало нам маленько, но и китайцам, говорят, задницу намылили, утихомирились…

По вечерам в каптерку заходил, добродушно улыбаясь, Оверьянов, садился на койку, просил чаю.

— О-ох-хо! — начинал он очередное повествование. — Сейчас еще ничего, а что творилось в Амурской области три года назад, и вспомнить страшно! Дисциплины никакой! Приказы не выполнялись, распустились солдаты вконец! А в караулах? Спали все поголовно…

Майор упирался руками в колени и с задумчивой грустью качал головой, что, мол, только было…

— Вы не слышали про сына Василия Ивановича Чапаева? Да нет, это не анекдот, это, к сожалению, быль… Так вот, сын его, генерал-лейтенант, приехал в Благовещенск проверяющим… Заходит в казарму, дневальный спит, как обычно. Ну, он на второй этаж поднимается. И там тоже, как вы говорите, ни одна блядь не бодрствует, все спят! «Дайте-ка мне, — говорит генерал, — взрывпакет!» Поджег он его и бросил на пол… От взрыва стекла повылетали! Ну, тут паника — солдаты в подштанниках в окна! Думали, китайцы! А генерал бегает с пистолетом, стреляет в потолок и кричит: «Ах вы, такие-сякие! Моего отца проспали, он-то и погиб из-за того, что караул заснул! Теперь моя очередь, что ли?»… Скандал был большой, генерала в отставку, уж больно много воинов руки-ноги себе поломали, выпрыгивая из окон… Но зато потом за дисциплину взялись, порядка стало больше!

Оверьянов с одухотворенным лицом оглядел слушателей.

Капитан Алексеев улыбался, капитан Синюк ехидно посмеивался, Петя Кушник смотрел насмешливо, лейтенанты сдерживали улыбки. Майор начинал следующую армейскую байку…

Совещание в штабе начали еще засветло.

Белоус начал торжественным тоном.

— Товарищи офицеры! Пришел приказ отменить казарменное положение! Тише, тише, лейтенанты, обрадовались! Это не значит, что офицеры могут начинать бить балду и хлестать в столовой белую водку! Начинается обычная армейская жизнь. Уже потеплело, значит, чаще планируйте занятия на стрельбище, это касается пехоты. Артиллеристам выкатывать из парка грозные орудия и тоже упражняться! В казармах — ни одного лишнего! Задача ясна? Далее…

Полковник повернулся к карте.

— Я кратко проинформирую вас о недавних событиях. Опять все началось из-за острова, теперь на реке Уссури… Вот здесь китайцы перешли реку и засели на острове. Сунулись туда пограничники, их встретили огнем… Подтянули мы подкрепления, танки и снова пошли в атаку. Решили охватить остров с флангов, пустили танки по льду. В первом танке, как положено, командир, полковник Константинов. Результаты вам известны, читали в газете. Дали ему посмертно звание Героя. Правильно сделали. Но останься он в живых — пошел бы по суд. В клещи-то танки остров взяли, но двигались вдоль китайского берега, значит, подставили борта. Ну, а те, не будь дураком, и ударили в упор из гранатометов. В приказе не говорится, сколько людей погибло, но можно себе представить… Горели танки, под растаявший лед проваливались… А сейчас китайцы нам справедливые претензии предъявляют — стрелять-то стреляли все, а вот ни один китайский снаряд на нашу территорию не упал! А мы насчет этого не церемонились…

Полковник зажег свет.

— На некоторых участках имели место рейды китайских военнослужащих. Проникали за ночь в глубину до тридцати километров! Тридцать туда, да тридцать сюда, за одну ночь. По снегу… Да солдаты у них в кедах, не в валенках… Есть какие выводы сделать! Но в этом деле имеется и полезная для нас с вами сторона. Думаю, теперь-то наш полк укомплектуют побыстрее. Да не только личным составом, но и техникой…

Полковник положил указку.

— Теперь перейдем к делам житейским. С завтрашнего дня всех губарей на уборку территории! Командиры рот и батарей! Чтоб на гауптвахте было достаточно арестованных! Все помойки и свалки очистить! Все говно в уборных убрать, подойти к ним страшно! Пока все мерзлое, действуйте ломами! Вы представляете, что будет, когда эти кучи растают?!

Тут чуму и холеру ждите! Не хватит губарей, строевые роты будем посылать! Территория должна быть очищена! Горе тому, кто отнесется наплевательски к этому моему приказу! Все!

Командир полка хитро прищурился.

— Нет, не все! Что ж вы, молодые лейтенанты, мне, старику, не напоминаете? Что я вам по приезде-то говорил? Жен везти надо! И не откладывая! Все, кто желает в отпуск, — пожалуйста! Хоть с завтрашнего дня. Я подписываю отпускные документы вне очереди!

Коровин нетерпеливо ерзал на стуле. Только он получил в кассе отпускные, как слонявшийся по коридору майор Оверьянов пригласил заглянуть на минутку к нему в кабинет.

Сейчас майор разговаривал по телефону.

«Разберут всю водку на „Б“, — беспокоился Коровин, — не втолпишься».

Оверьянов положил трубку.

— Вот какие дела, Коровин, — задумчиво начал он. — Как ты смотришь, чтоб назначить тебя старшим офицером к Алексееву?

— А Казаков? — удивился Коровин. — Он же старший офицер, куда его?

— А его во второй батальон, на место Гранина, а Гранина к вам… Я хочу сделать из вашей батареи образцовое подразделение. А Казаков пьет, да и скомпрометировал себя перед солдатами в Белогорье.

«Не так он пьет, как тебе мешает пить и куролесить перед строем, Гном падлючий», — подумал Коровин и сказал:

— Неудобно все-таки…

— Ты подумай о будущем, — сказал Оверьянов. — Казаков ничего не потеряет, он останется старшим офицером, только в другой батарее. А тебе надо после службы хорошую характеристику. Я ее тебе обещаю, ты парень серьезный. Да и денег будет, хоть не много, но больше… Ну что, согласен? Я тогда скажу Белоусу, что все офицеры настаивают на переводе Казакова. Да никто и знать не будет, ты не беспокойся… И не сейчас это, а после отпуска, через два месяца…

Откажусь, так он и меня будет грязью поливать, размышлял, глядя в окно, Коровин. Напишет в характеристике что захочет, а что на работе скажут? Но вообще-то, может, это и справедливо, я стреляю лучше Казакова, что ему, не все равно, в какой батарее…

— Ладно, товарищ майор, я согласен…

Настроение было лучше некуда!

Завтра по домам, до лета не увидят это свинство! Панкин разливал водку, мечтал вслух, как встретится с женой, как сразу же пригласит друзей, будет смотреть каждый день хоккей по телевизору…

— Я вот все думаю, — сказал Курко, — сколько здесь шифера на бараках! Пропадает ведь. А если загрузить контейнер и отправить шифер к нам в село, цены ему там не будет…

Стук в дверь.

На пороге стоял солдат-связист, в каске и с противогазом.

— Тревога по батарее, товарищ лейтенант! — виновато сказал он Казакову.

— Опять Оверьянов? Что случилось?

— Товарищ майор пришел, видит, на кроватях сидят… И шинели на вешалке плохо заправлены… Построил батарею, и тревогу объявил. Меня за вами послал…

— Господи, хлопцы, когда это кончится! — сокрушенно вздохнул Курко. — Собаке нечего делать, так она яйца лижет…

— Майор пьяный? — спросил Панкин.

— Не так чтоб пьяный, но засосавши прилично…

— Вот что! — разъярился Казаков. — Иди и скажи майору, что лейтенанты все пьяные! На полу валяются! Лыка не вяжут! Передай ему, Казаков сказал, что он не может позволить себе появляться пьяным перед солдатами. Так и передай, понял?

— Вы знаете, мальчики, я, наверное, схожу в казарму, посмотрю, что там, — неожиданно сказал Коровин. — Гнома надо успокоить…

Казаков изумленно посмотрел на приятелей.

— Совсем рехнулся! — сказал Панкин. — До чего только водка доводит, друзья мои!

3. СУД ОФИЦЕРСКОЙ ЧЕСТИ

Свинья с рогами

Командир третьего батальона майор Жигаев любовался редиской. Он всегда выходил на пару минут раньше, чтоб успеть полить маленький огородик под окнами, вырвать несколько травинок, поднять стебель-другой. Еще весной Жигаев соорудил нечто вроде теплицы — огородил клочок земли досками, натянул сверху целлофан. Сейчас вовсю цвели огурцы, лук уже с палец высотой, но особенно хороша была редиска, крупная, длинная, как морковь, с яркокрасной кожурой, целая грядка.