Дела магические - Клугер Даниэль Мусеевич - Страница 58

- Вовсе нет! - спохватился Ницан. - Вот еще... Просто я хочу знать, что думает полиция. Если я убил его преподобие, то должна же быть какая-то причина.

Лугальбанда - вернее, его фантом - некоторое время сверлил сыщика пронзительным взглядом, потом нехотя ответил:

- Версия обвинения состоит в том, что тебя пытались выставить из приюта по причине позднего времени. Ты был пьян и всячески этому сопротивлялся. Младший жрец Сиван, отвечавший в тот вечер за порядок, вынужден был применить силу. Ты страшно разозлился, выследил его, когда он шел в храмовый виноградник по каким-то хозяйственным делам, и убил. Исходя из твоих привычек, которые хорошо известны полиции, такое развитие событий представляется и следователю, и представителям обвинения вполне правдоподобной.

- С какой стати мне убивать, даже если он меня и вытурил? - Ницан изумился. - Да я бы в таком случае должен был бы перерезать по крайней мере половину вышибал в городских кабаках!

- А вот об этом ты расскажешь в суде, - с мрачным ехидством ответил Лугальбанда.

- В суде? - воскликнул Ницан. - Я практически готов доказать собственную непричастность! Во всяком случае, у меня есть объяснение всех подозрительных обстоятельств дела!

В нескольких словах он объяснил Лугальбанде ситуацию с реакцией жертвенных овец, а также сообщил о том, что вел частное расследование по заказу как раз покойного Сивана. Упомянул и о характере расследования. Рассказал о смерти госпожи Энненет - не боясь нареканий за непрошенный новый визит в храм Анат-Яху, то есть, на место преступления. О том, что предшествовало этой смерти и о загадочных ее обстоятельствах. И конечно же, о смерти господина Алулу-Бази, предшествовавшей всем событиям.

- Полагаю, именно эта смерть и вызвала первые подозрения покойного Сивана, - закончил Ницан.

Лугальбанда озадаченно почесал переносицу.

- Ну-ну, - сказал он задумчиво. - очень интересно рассказываешь. Значит, испорченные печати. Ну-ка, покажи, может, мне удастся что-нибудь установить.

- Э-э... Видишь ли, Лугаль, их у меня нет, - смущенно ответил сыщик. Их у меня украли.

Брови мага-эксперта удивленно взлетели.

- То есть как - украли?

Ницан рассказал о нападении невидимки.

- Но у меня есть отчет госпожи Баалат-Гебал! - поторопился сообщить он. - И письмо госпожи Шошаны Шульги!

- Госпожа Баалат-Гебал, как я понял, не жаловалась на нарушения? осведомился Лугальбанда.

- Не жаловалась, - подтвердил Ницан. - Потому и жива осталась.

Маг-эксперт снова задумался.

- Ладно, - неохотно сказал он. - Предположим... Ну а как насчет убийства, в котором тебя обвиняют?

Ницан удивленно захлопал глазами.

- Но... Послушай, Лугаль, я же объяснил... - пробормотал он и снова повторил аргументы, уже приведенные ранее.

Лугальбанда слушал, не перебивая. Его темное лицо, контрастировавшее с белоснежной бородой, сохраняло выражение угрюмой сосредоточенности.

- ...А память кинжала сохранила мое прикосновение, потому что я скорее всего попытался выдернуть кинжал из раны и как-то помочь Сивану, - закончил Ницан. Умник, все это время слушавший хозяина с восторгом, радостно закувыркался. Ницан попытался поймать пляшущего демоненка, но тот ловко уворачивался от руки сыщика.

Лугальбанда некоторое время неодобрительно наблюдал за странными жестами своего приятеля. Потом спросил:

- А почему, кроме твоего прикосновения, кинжал ничего больше не помнит?

- Не знаю, - честно признался Ницан. При этом Умник перестал мельтешить по столу и вновь уселся на излюбленную чернильницу. - Но этот вопрос, полагаю, можно будет решить после окончания следствия и ареста настоящего преступника.

Лугальбанда покачал головой и тяжело вздохнул.

- Это тебе так кажется. Магическое воздействие, изменение маршрута, потеря памяти. Поведение овец. Все это косвенные признаки, дорогой мой. Что же до финансовых махинаций - признаю, что здесь есть, над чем подумать. Признаю, что они возможно связаны с гибелью двух или даже более обитателей дома престарелых. Могу признать даже (хотя и с трудом) связь этих махинаций с убийством преподобного Сивана. Но при чем тут твоя невиновность?

Ницан онемел. Его челюсть немного отвисла, а глаза превратились в два неподвижных тусклых шекеля - старых, естественно, на которые не купишь сегодня ни черта путного.

Лугальбанда некоторое время ждал ответа, потом объяснил:

- Все, что ты рассказываешь, имеет весьма важное значение. Но ведь при этом обвинение вполне может рассуждать таким образом, что исполнителем являешься ты. На тебя падают улики в убийстве несчастного Сивана. Ты, кстати говоря, владеешь магическим искусством - не очень профессионально, но все-таки на уровне выпускника курсов полицейской магии. И тебе придется долго доказывать свою неспособность совершить все то, о чем сам же рассказал только что... Понимаешь, пока ты не выявишь истинного организатора и истинного исполнителя преступлений, пока ты не найдешь неопровержимых доказательств их вины - единственным подозреваемым являешься ты, а все остальное... - Лугальбанда выразительно развел руками. - И учти, - добавил он. - Я говорю - до тех пор, пока ты не найдешь, потому что ни полиция, ни обвинитель ничего искать не будут. Их вполне устраивает уже сложившаяся версия. Улики налицо, соответствие психологическому портрету преступника - тоже...

Ницан обрел, наконец, утраченный было дар речи.

- Портрет?! Психология?! - заорал он. - В конце концов, даже память кинжала можно рассматривать как косвенную улику! Прямых улик против меня нет! Свидетелей нет! Так какого же черта меня собираются тащить в суд?! Пусть полиция выясняет, как убийца сумел избавиться от всех улик, да еще и свалить вину на невиновного. То бишь, на меня. Уж ты-то знаешь о моей невиновности!

Пылая негодованием, сыщик хотел отключить телеком, но что-то во взгляде Лугальбанды заставило его насторожиться.

И не зря.

- В том-то и дело, - мрачным голосом ответил маг-эксперт, - в том-то и дело, что два дня назад все обстояло именно так, как ты сказал.

Ницан почувствовал себя не очень хорошо. Вернее сказать, совсем плохо.

- А что произошло за эти два дня? - неуверенно поинтересовался он.