Милость Учителя. Рассказ о пройденном йогическом тапасе - Балайоги Шиварудра - Страница 3

Я немедленно помчался в Дехрадун, а оттуда через Дели в Адиварапупету. По дороге ко мне присоединились еще несколько последователей Свамиджи, и на третий день мы были уже в Адиварапупете. Мы увидели физическое тело Свамиджи – его поддерживали в сидячем положении и над помостом, на котором сидел Свамиджи, возвели шатер. Я подошел к Свамиджи и совершил простирание. Глядя на него, я унесся в своих воспоминаниях в 1970–1980- е годы, когда Свамиджи посещал Дехрадун. В течение двадцати лет у меня была драгоценная возможность – милостью Свамиджи – находиться рядом с ним, служить ему, заботиться о нем. Мне посчастливилось приносить ему еду, купать его, делать ему массаж с маслами, беседовать с ним. Двадцать лет – очень долгий период, чтобы даже описать его… Так что я на некоторое время погрузился в уныние.

Было ли это то же самое физическое тело, которому мы делали массаж, которое купали и кормили? Позже, два дня спустя, последователи на всеобщем собрании постановили сохранить тело и возвести для него самадхи (гробницу). Мы отнесли тело в его зал Даршана и совершили там надлежащие ритуалы. Все мы, его последователи, попрощались с физической формой Свамиджи, оказав ему подобающие почести. Я испытывал смешанные чувства. Вне всяких сомнений, мне очень не хватало Свамиджи и мой ум был объят печалью. Вместе с тем Свамиджи передал нам определенное знание, согласно которому Свамиджи и теперь присутствует во всем сущем… Свамиджи нередко говаривал, что, когда он покинет физическое тело, нам надлежит видеть его в каждом сердце и во всем, что нас окружает. Он нередко говорил нам, что нам нужно реализовать Свамиджи в своих сердцах. Вот в таком состоянии – преисполненный печали и тоски по Свамиджи – я покинул Адиварапупету и отправился в Майсур.

Ведь именно в Майсуре я некогда встретил Свамиджи… Я прошелся по холмам Чамунди. На той горке, где я впервые увидел Свамиджи, есть одно место, куда он частенько приводил нас, своих последователей. Свамиджи любил повторять, что здесь совершил свой тапас Махариши Маркандея, и установил там образ Чамундешвари – богини-покровительницы холмов Чамунди. Я пришел туда и сел медитировать. Полагаю, дня три я пребывал в состоянии глубокой медитации и совершенно не осознавал ни происходящего вокруг, ни течения времени… Может быть, два дня прошло, а может быть, три – точно уже не вспомню.

Вдруг я услышал тихие звуки, доносившиеся извне. Полагаю, в тот момент я вышел из состояния медитации и увидел Свамиджи – он стоял прямо передо мной. Это было потрясающее реальное видение! Я потерял дар речи. Взгляд мой полностью сосредоточился на видении. Озаренный ярким светом Свамиджи сказал мне:

– Время пришло. Я хочу, чтобы ты сел и погрузился в тапас.

– Свамиджи, я вовсе не намеревался садиться в тапас сейчас, – вдруг вырвалось у меня. – Я хочу служить в Вашей миссии. Хочу путешествовать по стране, распевая бхаджаны и рассказывая людям о Вашем величии. Хочу, чтобы каждый человек, которого я повстречаю, в итоге стал Вашим последователем.

Улыбнувшись, Свамиджи сказал:

– Я создам для тебя такие условия, что ты погрузишься в тапас, ибо время пришло. А сейчас поезжай в Дехрадун.

Вот что я услышал. И даже после того как образ Свамиджи растаял, слова все еще звучали в моих ушах. Я вернулся в ашрам в Бангалоре и остался там на несколько дней. Большинство последователей пребывали в растерянности. Они не понимали, как и в ком теперь распознать своего Свамиджи. Все «бхава-свами» вызывали ощущение замешательства. Я наблюдал, как многие люди состязаются между собой, и каждый утверждал, что он или она и есть Свамиджи. Все это мне не нравилось. Не впечатляло. Погруженный в себя, я тихонько уехал в Дехрадун.

Должен признать, я не слишком серьезно воспринял первое видение. Мне подумалось, что, возможно, в результате моего долгого общения со Свамиджи мой ум сам спроецировал эти образы. Может быть, это была просто иллюзия. Вместе с тем мне подумалось, что если видение было реальным, если Свамиджи действительно хочет, чтобы я вошел в тапас, то он непременно добьется моего погружения в тапас. Так что волноваться не о чем. Вот с такими мыслями я прожил еще несколько месяцев, пытаясь выполнять бхаджаны и непрестанно ведя беседы о Свамиджи. Ум мой был погружен в тоску – я очень скучал по Свамиджи. И хотя в уме всегда жило знание о том, что Свамиджи присутствует во всем и пребывает в каждом сердце, на уровне сознания мною владело глубокое уныние.

Второе видéние явилось мне пятого ноября. В тот день я выполнял хому. Я сидел, повторяя мантру и делая приношения. Ум был погружен в привычный мир – мысли о Свамиджи, беседы о Свамиджи и картины из тех дней, которые я провел с ним. Внезапно мне явилось второе видение, прямо из хома-кундума – жаровни, где пылал жертвенный огонь. Свамиджи обратился ко мне со словами:

– Через пять дней я посажу тебя в тапас.

Указанный им день по индийскому календарю был картика шуклабак аштами – то есть восьмой день второй половины месяца картика.

Я снова не стал никому сообщать о своем видении. И я был не готов – по меньшей мере ум мой не был готов – воспринимать все это всерьез, ибо я не был уверен, что смогу так долго непрерывно сидеть в медитации в одной комнате, тем более на одном месте. Хотя Свамиджи прежде и заставлял меня сидеть в медитации по несколько часов подряд, когда навещал Дехрадун, однако я отнюдь не был уверен, что смогу сидеть на одном месте день и ночь в течение, возможно, многих лет. Так что я продолжал задаваться вопросом: «И почему они мне являются – эти видения?»

Мне вспоминаются те первые дни, когда я только прибыл в ашрам. Свамиджи отправил меня в Дехрадун в 1974 году, чтобы я присматривал за ашрамом и выполнял там садхану. Я умолял его, чтобы он позволил мне остаться либо в Бангалоре, либо в Адиварапупете. Но он отправил меня в Дехрадун. Придя к нему за даршаном, я услыхал, что есть два ученика-тапасвина, которых Свамиджи отправил выполнять тапас. Полагаю, именно тогда в моем сердце начало незаметно вызревать желание тоже пройти этот путь. Поначалу у меня и мысли не было о том, чтобы погрузиться в тапас, – мне хотелось только служить миссии нашего Свамиджи и выполнять садхану. На самом деле единственное, чего я тогда хотел, – единственная мысль, которая посещала мой ум, – это находиться рядом со Свамиджи, и только. Более того, я вообще не помню, чтобы в моем сознании оформлялись какие-то другие желания. Но позже, когда я услышал, что Свамиджи отправляет некоторых учеников в тапас, во мне пробудилось это желание – оно вошло в мое сердце и понемногу я стал все чаще задумываться о том, как чудесно было бы выполнить тапас… ах, если бы только Свамиджи погрузил меня в тапас! Так получилось, что я включил это желание в мои ежедневные молитвы – чтобы мне был дан этот путь к Самореализации, а после Самореализации чтобы я смог и дальше служить миссии Свамиджи до тех пор, пока мое физическое тело остается здесь.

А пару лет спустя я услышал, как Свамиджи высказывается об определенных учениках… Он был не вполне доволен тем, как они себя вели. И еще я услышал, что один из тапасвинов прервал свою практику на полпути – он стал впадать в панику и едва не сошел с ума. Несмотря на то что Свамиджи часто навещал этого ученика – давал советы, воодушевлял, наставлял, ободрял, – тот не смог довести тапас до завершения. Он твердо решил прекратить тапас и ушел прочь. Затем, приблизительно в тот же период, во время моего посещения Бангалора, году, наверное, в 1978-м… кстати, был как раз мой день рождения, двадцатое сентября, и кто-то подарил мне молочный шоколад. Я вошел в комнату к Свамиджи, взял немного вибхути и попросил Свамиджи, чтобы он благословил этот пепел.

– Зачем тебе этот вибхути? – спросил Свамиджи.

– Я хочу выполнять тапас, – выпалил я неожиданно для самого себя. – Я хочу сидеть и выполнять тапас.

– И ты думаешь, что этот вибхути погрузит тебя в тапас? – спросил меня Свамиджи, как мне показалось, с некоторой иронией.