Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 57

И первой, кого увидел Виктор, была та самая дворничиха.

— Бабушка! — кинулся он к ней, чуть с ног не сбил.

— Вить, ты?

— Я, я! — Он обнял старушку за плечи.

— Вить, веришь… Всю службу меня как звал кто из храма. Я грешным делом подумала, что утюг не выключила, — сорвалась пораньше. А это ты звал меня. Ты… — прижалась она к нему.

— Я все хотел вас найти…

— Ну вот, ну вот, родненький. На вот яблочко — святили сегодня. — Старушка достала из узелка румяное яблоко и протянула Виктору. — А мы уж за тебя горюем, горюем… Батюшка наш, отец Вадим, за тебя самолично молится — говорит, в беде он. Родненький ты мой!

— В опасности ваш отец Вадим, бабушка, — убить его хотят. Пошли к нему, — торопил Виктор. — Надо что-то делать немедленно!

— Ой, страсти какие! — испугалась старушка и потащила его за собой внутрь. — Вот как на него бес-то ополчился, да еще в праздник. Стой, сейчас из алтаря выйдет. Он тебя, голубчик, знает…

— Как знает, откуда? — удивился Виктор.

— Как, как! Очень просто. Ты в этом живешь… в Сосновске?

— Да.

— И крестный у тебя — Александр?..

— Да, Александр Борисович, — обалдело посмотрел на старушку Виктор. — Да как же это? Это он в милиции узнал?

— Какой там милиции! — махнула рукой старушка, потом сделала жест, чтобы Виктор наклонился, и шепотом сказала на ухо: — Прозорливец он у нас — понял? Господь ему, по его строгой жизни, дар такой отмерил — понял? Только ты не распространяйся… Он про тебя только мне рассказал. Ну что, правда?

— Вроде сходится… Так это отец Вадим?.. — вдруг осенило Виктора. — Отец Вадим?

— Ну! Что ж тут такого… Отец Вадим, — подтвердила старушка.

— Он еще весной сказал моему крестному… Александру Борисовичу, что я сам к нему приду! Неужели он? Вот я и пришел…

— Ну, — подтвердила старушка. — А вон он сам. Говори ему все без утайки — понял? Он все равно тебя насквозь видит, — припугнула она. — Батюшка, задержись около нас!

— Погоди, Матвеевна. — Священник прошествовал мимо к штукатурам, которые ждали на лесах благословения на дальнейшую работу.

— Василий, слезайте! — крикнул вверх отец Вадим. — Я же говорил, что в праздник работать не будем!

— Да че там, отец Вадим, поработаем… — высунулся лохматый бригадир. — И ребята сегодня трезвые — поработаем!

— Слезай, сегодня всю ночь молиться будем, — сказал отец Вадим.

Тем временем Виктор разглядел его: высокий, полный, с бородой и хорошим цветом лица — как у младенца. Лет ему было за пятьдесят, а глаза молодые и светящиеся. Лицо было строгое, а глаза смеялись. «Как так?» — удивился Виктор. И рабочие послушно стали слезать с лесов.

— Ну что, Матвеевна, нашлась пропажа? — Отец Вадим кивнул на Виктора.

— Все по твоему слову, батюшка! Вот это и есть Витюша…

— Хорош! — одобрил отец Вадим. — Орел!

Батюшка перекрестил Виктора и кивнул в сторону двери.

Они вышли из храма.

— Отец Вадим, простите, но вас хотят убить! — еле выговорил Виктор.

— Кто это меня без воли Божьей убить собирается? — остановился он.

— Пойдемте куда-нибудь, я вам все расскажу! Это очень серьезно. У меня и вещественные доказательства есть!

Они вошли в двухэтажное здание: в нем тоже была разруха, но одна комната оказалась оборудованной.

— Вот мое обиталище, — вошел, перекрестившись на образа, батюшка. — Марья Филипповна, чайку бы нам с сухариками!

На его призыв из соседней комнатки вышла пожилая женщина.

— Самовар готов, батюшка, — поклонилась она.

— Спаси, Господи! — поблагодарил батюшка. Потом он снял висевший на стене нательный крестик и надел на Виктора. — Вот теперь ты христианин.

Отец Вадим, обратившись к красному углу, сотворил молитву, потом перекрестил стол и сел. Виктор ни одной молитвы не знал, вести себя в такой обстановке не умел, чувствовал себя дурак дураком, тем более что сразу не смог правильно обрисовать обстановку, чтобы отец Вадим понял, какая в самом деле ему угрожает опасность. Они молча хлебали чай с сухарями и вареньем. Отец Вадим ушел в себя и как будто вовсе не замечал Виктора.

Виктор исподтишка разглядывал его лицо. В него нельзя было не влюбиться с первого взгляда: мужественное, волевое и в то же время доброе — разительный контраст с уголовными харями, которые окружали Кротова.

— Ну давай показывай свои вещественные доказательства, — наконец произнес он.

Виктор достал из сумки нож и молча подал его отцу Вадиму. Он внимательно осмотрел нож и сказал:

— Серьезно… Так кто же все-таки должен был убить?

— Я… — выдавил из себя Виктор.

— Но ты же не будешь меня убивать? — спросил отец Вадим.

— Нет.

— Стало быть, вопрос исчерпан? — спокойно спрашивал батюшка.

— Вы не думайте, что я на самом деле собирался вас убить, — я понятия не имел о вас. Я сморозил им такую глупость, а они поверили — я сам не ожидал. Я им обещал что угодно, лишь бы вырваться оттуда… Вы верите мне?

— Почему же я не должен тебе верить! Ты меня еще ни разу не обманул — это раз. Я хочу, чтобы ты совершенно успокоился, — это два. Дело уже получило широкую огласку… То, что ты вырвался от них, — это Божья милость. Ты умный, мужественный и смог заморочить им голову. Я, признаться, очень беспокоился… Побывать в аду и вернуться невредимым! Нам нужно о многом с тобой потолковать, но это потом…

— Они прячутся в овраге, я боюсь их! Вы не понимаете, на что они способны! — с жаром заговорил Виктор. — Я их сейчас по дороге к вам встретил. И потом, я боюсь за свою мать: они могут ее убить.

— Насчет матери не беспокойся! С нею теперь милиционеры ждут гостей. Ты такое осиное гнездо разворошил!

— Господи!.. — обхватил голову руками Виктор, а потом лег грудью на стол, заплакал. — А я думал — конец!

— Ну до конца-то еще долго, — заметил отец Вадим и вздохнул: — Надежду-то нашли… Теперь жди, когда похоронить дадут, — забрали на опознание в область. Мать чуть разума не лишилась… Что ж теперь волосы рвать, коль не воспитала дочь в страхе Божьем. Отсюда и беды! Заочно отпели ее, Наденьку. А тело до сих пор земле не предали — шутка ли сказать!

— Значит, девчонки все-таки не испугались, рассказали! — воскликнул Виктор. — Ой, молодцы!

— Потом все подробней расскажешь! — остановил Виктора батюшка. — Чудны дела Твои, Господи! Девчонки эти двоюродными племянницами Матвеевны оказались, прибежали к ней сперва. А Матвеевна им сразу: каков из себя? Ну, портрет тот же самый — опознала тебя. Вот как Господь тебя с нею свел, да… Ну давай, зови ее сюда — потолкуем, как дальше жить.

Виктор уже открыл дверь, как услышал:

— Постой-ка, друже! Что же я тебя про главное не спросил! — Батюшка подошел к нему и коснулся нежно плеча. — Ты в Бога веруешь ли?

— Верю!

— Ну тогда нам нечего и бояться! Господь своих хранит.

III

Старушка Матвеевна стояла во главе других старушек снаружи храма. Старушки галдели: что да почему? Матвеевна кинулась к Виктору.

— Вот гонец идет, сейчас все объяснит. Витюша, ну что батюшка?

— К себе просит!

Подойдя к келье отца Вадима, Матвеевна постучала, спросила:

— Благослови войти!

— Аминь, — послышался из-за двери голос батюшки.

Батюшка разговаривал по телефону:

— Да, другой дорогой идите, не через овраг. Пешком, только пешком! Ну, Господи, благослови! — Он повесил трубку. — Ну как там у тебя, Матвеевна?

— Двенадцать человек осталось, вместе с младенцем. Может, отпустить младенца-то с матерью?

— Не надо, — добродушно ответил батюшка. — Его-то молитва самая чистая и будет.

— Оно так. А родные забеспокоятся? — спросила Матвеевна.

— Хорошо, что забеспокоятся. Надо же когда-нибудь начинать! Глядишь, в храм и прибегут — посмотрят, как у нас. Ты, Матвеевна, всех накорми в трапезной, дай часик отдохнуть, а потом в храм веди — будем молебен служить.

— Ты толковей объясни, что случилось-то. Галделки объяснений требуют, — не отступала Матвеевна.