Ночной Охотник (СИ) - Трой Николай "Ник Трой" - Страница 74

Ударив посохом в камень, вцепился в древко так, что из-под ногтей от напряжения брызнула кровь.

Попытался вызвать в сознании интерфейс Книги заклинаний, но паника напрочь вычистила память. Зато образ чего-то горячего и сминающего пульсировал ярче желания жить.

Лицо обожгло, сжигая брови. Нестерпимый жар взвился прямо из ниоткуда. Выламывая из пола квадратные пластины камня, разнеслась по кругу волна гудящего пламени, освещая адски багровым.

Врагов я так и не увидел. Лишь переломанные очертания кого-то человекообразного, кто в мгновение ока сгорал до пепла в лютом огне.

Пол затрясся от могущества сорвавшейся с поводка силы. Стены вспыхнули, выгнулись наружу, грозя обрушить потолок. Сверху посыпались горящие потолочные переборки, обломки и раскаленная труха.

Ваш уровень Интеллекта позволяет распознать заклинание «Огненный шторм».

Его формула сохранена в Книгу заклинаний.

Мои руки словно прикипели к посоху! Сердце сжалось в смертельном страхе, ибо теперь я боялся сам себя! Волшба высасывала последние силы, и заклинание получилось настолько лютым, что могло погубить меня в два счета!

С трудом подняв голову, я увидел, что по широкому залу, изувеченному взрывной волной, прокатываются, выгибаясь в талии, огненные смерчи. Гудящие потоки воздуха разгоняют раскаленный пепел, здание подрагивает, стены, словно из намокшего картона, с лютым грохотом расползаются, трещины становятся шире.

«Как это остановить?!!»

Взревев, как погибающий зверь, я попытался вскочить, понял, что если не смогу разжать пальцы, - попросту порву руки в локтях! Сухожилия уже трещат от натуги, мышцы до звона напряжены.

Я рванулся сильнее...

Резкий хлопок!

Я отлетел от посоха, брякнулся на спину. Обожженные ладони саднило. Но пламя в мгновение ока исчезло, словно из помещения откачали весь кислород. Только навершие магического посоха светилось вишневым, потрескивало, быстро теряя дьявольский жар...

Я лежал на спине и не мог пошевелить даже пальцем. Грудная клетка так быстро вздымалась и опадала, что я испугался, а выдержит ли сердце.

«Магия... - вдруг прошелестел далекий голос в глубоком удивлении. - Неужто магия вернулась в Проклятый град?! Кто ты, носящий метку благословения Падшего?»

Я попытался ответить, но не смог разжать зубы. Челюсти ломило от напряжения.

Могучий и страшный голос вновь ворвался в мысли, наполняя душу смятением:

«Зачем ты пришел?! Как смел погубить моих слуг? Это место отныне принадлежит мне! И только мне!»

Голос заставлял сжиматься, такой лютой силы и представить невозможно! Я ощущал себя даже не соринкой, а кем-то вроде атома на фоне звезды! Масштаб чужой сущности подавлял, и... бесил!

- Я пришел... чтобы забрать то, что принадлежит не тебе, неведомый, а Ночному народу! Мне нужно то, что хранил Аухэнн! И я пришел сюда с его разрешения...

Казалось, сущность опешила от такой наглости. Я почувствовал, что она отодвинулась, невидимые путы ослабли, я смог выпрямиться.

«Аухэнн мертв, - задумчиво проговорила сущность. - Неужели он нашел способ вернуться?»

- Я... помог...

Теперь пауза длилась несколько дольше. И тем неожиданней был выпад.

Я вскрикнул, ощутив, как на меня набросилось что-то бесплотное, попыталось вонзить черные щупальца в разум, выкачивая информацию. Обхватив ладонями виски, я застонал, изо всех сил пытаясь отодвинуть мародера!

Черные щупальца отдернулись. Как мне показалось, с удивлением. Подумав, ушли вглубь тьмы.

«Ты говоришь правду, пришелец... Что же, в память о моем договоре с тем, кого ты зовешь Аухэнн, я покажу тебе кое-что. Но потом ты уйдешь. Навсегда. Потому что это место теперь принадлежит мне...»

Я успел подумать, что все рассказы Старца-висельника про страшную войну Аухэнна не стоят и гроша, потому что представить себе такое в полной мере просто невозможно! Если Падший заручился поддержкой ЭТОГО существа... война была и вправду ужасающей! А ведь говорили, что Ночной в придачу обладал каким-то божественным оружием.

Как его вообще смогли победить?!!

И - какой ценой?!

- Покажи... - хрипло согласился я. - И тогда...

Сущность в великом презрении дослушивать не стала.

6

Это не было видением. Скорее - я смог увидеть чьи-то воспоминания.

Город Лейнхолд, который скоро разрушат окончательно, низвергнут в пучины земли, и нарекут Обителью проклятых, напоминал разворошенное кострище.

Осада длилась много месяцев. Армии Верхних рас бомбардировали его гранитными глыбами, взрывными снарядами, драконы поливали улицы с небес негаснущим огнем. Я видел городскую стену, высотой в десятки метров. В ней не было живого места: трещины, проломы в сотню шагов, обрушенные лестницы, выжженные гурдиции. А под стенами многометровый вал из гниющих тел защитников и захватчиков вперемешку!

Улицы некогда могучего и прекрасного Лейнхолда чадили огненными ранами пожаров, с мостовых не успевали убирать трупы. Целые кварталы превратились в руины.

Даже замок Виерн, оплот Аухэнна, лишился нескольких башен. Обвалы, как баррикады, перегородили проходы. Солнце не пробивалось сквозь черные облака сажи, создавая над городом осажденных вечную ночь.

Я каким-то образом знал, что главная битва уже позади, Аухэнн предательски убит. Но войска победителей в город так и не вошли, словно священники нарекли его Пеклом.

Разбитая армия Ночных обратилась в тысячи одиноких воинов, которые, побросав оружие, потеряно бродили в руинах. Звучал плач, то и дело раздавались полные боли голоса - это выжившие искали родных.

Обезумевший от горя воин, который вместо дома обнаружил пожарище, голыми руками разгребал завалы, не замечая, как обугливается и трескается его кожа. Обезображенные губы двигались, Ночной беззвучно повторял имена потерянного сына и жены.

Слепая старуха звала внуков, просила, чтобы они помогли отыскать ее мужа, но она не видела, что его раздавленное обрушившейся стеной тело лежит в метре от нее.

Между развалин ходил грязный мальчишка, протягивал каждому встречному плошку, умолял поделиться водой, потому что его мать тяжело ранена и все время просит пить. Но колодцы разрушены и завалены, и мальчик вынужден идти дальше. За ним попятам трусила псица, поджимая искалеченную заднюю лапу.

На чудом уцелевшем крыльце обрушенного дома женщина кормит грудью чужого младенца. Она отыскала малютку, когда была занята поисками собственного ребенка. Ее опухшие от слез глаза продолжают шарить вокруг с отчаянием и болью. Но она сдерживает рыдания, чтобы не разбудить сонно чавкающий комок у ее груди.

Никто и ничего не понимает.

Мир рухнул. Все раздавлены горем.

Везде полно мертвых птиц.

Скорбь пахнет гарью и запекшейся кровью.

«Так пахнет не скорбь, - возражает бесплотный голос. - Это вонь борьбы за власть. Те, кто начал войну против Аухэнна, хотели отобрать его силу и могущество. Им плевать на впавшего в маразм короля, которого прикончил Аухэнн. Но когда делегаты от победителей пришли сюда, им досталось лишь это...»

Я стою в огромном шестиугольном зале. Его стены высоки. Нигде нет окон, но света от сотен факелов достаточно.

Я вижу широкий колодец в центре зала. Даже не колодец, а дыру метров пятнадцати в диаметре.

Медленно приближаюсь. Почему-то я догадываюсь о том, что могу увидеть в этом колодце. Слишком много знаков я встречал на своем пути. И предчувствие не обманывает меня.

Глубина колодца огромна, дна не видно. Этого и не требуется, чтобы понять - главная его ценность, жемчужина, исчезла. Колодец мертв и пуст.

И я вижу то, что ожидал увидеть: по стенам колодца вьются толстые змеи черных проводов, гнутся стальные трубы, поблескивают монтажные переборки. Напоминает либо пусковую шахту, либо колодец реактора. Но что бы то ни было - оно не принадлежит этой эпохе...

7

Поток воспоминаний оборвался.

Я захлопал глазами, возвращая контроль над собственным телом. Обожженное горло саднило, я дышал с хрипами. Чувствовал, что воздух отравлен гарью, на лицо оседают крупные хлопья пепла. Просто чудо, что я не обрушил здание к чертовой матери!