Дорогой парадокса - де Ченси Джон - Страница 49

Видимо, и то и другое подействовало слишком сильно, что меня и беспокоило.

Карл первый говорил, что Прим разговаривал с ним во время пребывания на корабле. Мы заставили Кларка несколько раз имитировать голос Прима, разговаривая с Карлом вторым.

– А что мне ему сказать? – потребовал ответа Кларк.

– Успокаивай его. Разговаривай с ним по-доброму. Создай хорошее впечатление.

– Ладно, замечательно придумали…

Но он послушался нас. У нас не было ни малейшего понятия, насколько до Карла дошло, что ему говорили. Однако у меня было такое чувство, что дошло.

По рассказу Карла выходило, что, когда туман у него в голове рассеялся, он обнаружил себя в машине на Космостраде. А когда он в первый раз увидел портал, он почему-то знал, что это такое и как сквозь него проскочить.

Кларк раздумывал над этим вопросом. Потом сказал:

– Я могу изобразить нечто похожее на обучение во сне, немного модифицировав луч транквилизатора. По-моему, получится.

Я спросил:

– Тебе понадобятся какие-нибудь приборы или инструменты, чтобы это сделать?

– Ты все время мыслишь параметрами обычной технологии. Это не такая простая задача, но это не тот вопрос, который можно решить копанием в каких-нибудь проводах или вообще в чем-то физическом. По крайней мере, не на уровне обычных предметов. У этого корабля есть возможность перепрограммировать свои вспомогательные механизмы для любой требуемой задачи, разумеется, в определенных пределах. Поверь мне.

– Разумеется, верю, – ответил я. – Ты просто необыкновенно располагаешь к доверию. От тебя так и веет надежностью.

– Так и веет, говоришь? Придется сменить одеколон.

Поэтому вот так получилось, что мы выпустили Карла на дороге между мирами искать свою судьбу, которая заключалась в том, чтобы найти меня и отправиться домой. У него ничего не было, кроме его машины, одежды, которая на нем была, и немногим более тысячи универсальных кредиток в золоте (это был весь мой золотой запас – теперь я был гол, как сокол).

Это была убогая планетка, похожая на ком грязи, с низко нависшим небом и скалами грязно-бурого цвета. Но сразу за порталом был Адонис – прелестная планета, с большим населением и весьма цивилизованная. Мы приземлились на Космостраде в нескольких километрах от начала дорожки вхождения в зону портала. Кларк открыл грузовой отсек и выкатил шевроле на дорогу. Карл с минуту сидел на водительском сиденье, потом включил мотор и уехал прочь. Он ни разу не оглянулся.

Шевроле превратился в маленькую леденцово-красную точку и исчез между огромными цилиндрами портала.

Карл проскочил через свой первый в жизни портал и уцелел. Модифицированное Кларком обучение во сне сработало.

– Прощай, Карл, – сказала шепотом Дарла. – Во второй раз – прощай. И удачи тебе.

– Доброго здоровья и доброго пути, – сказал я.

Через пятьдесят прыжков и шесть часов мы добрались обратно до Микрокосмоса. Это не самое плохое время, если принять во внимание расстояние. У нас заняло больше времени добраться до Земли, начав примерно с орбиты Плутона. Однако Кларк извинился за долгий путь. Вернее, он не то, чтобы извинился. Когда Дарла или я забредали в рубку управления посмотреть, как идут дела, он виновато таращился на нас и бормотал что-то в свое оправдание.

– Все время на какие-то ухабы наезжаю, – жаловался он, – они мне портят все расчеты. Временно-пространственный континуум не везде одинаково гладкий, понимаете.

– А я и не говорил, что он везде гладкий, – отвечал я.

– Надо все делать очень аккуратненько, – продолжал он, – мы же не хотим вернуться раньше, чем уехали. Я уже по горло сыт от такой чепухи.

– Я вполне с тобой солидарен, – отвечал я.

В конце концов мы туда добрались. Кларк сделал корабль прозрачным, так что мы смотрели, как маленькое странное облачко звезд растет и растет, пока не превращается в странный звездный шарик, окружающий рельефный диск Микрокосмоса. На стороне, где стоял Изумрудный город, был день.

Все внизу казалось страшно мирным. Никто ничем в нас не швырялся, никакие умопомрачительные загадки не гнались за нами, когда мы гладко входили в атмосферу и пронеслись по небу к Изумрудному городу. Поверхность планеты, похожая на лоскутное одеяло, скользила под кораблем, как быстро разматываемая карта. Кларк побил все рекорды скорости и едва не напугал нас до смерти. Похоже было, что Кларк собирается врезаться в одну из декоративных крепостных стен, что окружали замок и выходили на долину, но в последний момент он чуть приподнял корабль и устремился прямо ко входу в замок. Снова вильнув, мы пронеслись между двумя башнями и со скрежетом замерли над третьей. Купол башни раскрылся, как цветок, навстречу утренней заре, и мы спустились в башню, приземлившись на пол, на вымощенную плитками ровную поверхность. Купол закрылся. Приехали.

Кларк вздохнул и снял свои коротенькие пальцы с панели управления. Его узкие плечи поникли.

– Если бы я был из плоти и крови, я сказал бы, что вымотан до предела. А так мне понадобится только, двухдневная перезарядка.

– Здорово ты вел корабль, Кларк.

– Спасибо. Мне показалось, что надо торопиться так, будто за тобой черти гонятся. Похоже, что тут заключили перемирие, но нельзя сказать наверняка.

Я закрыл тяжеловоз, велел Брюсу следить за порядком, и мы вышли из корабля.

– Джейк, – сказал Кларк, когда мы шли к ближайшему спуску вниз. – Мне кажется, тебя ожидает небольшое потрясение.

Я остановился.

– Что такое?

– Ну, это насчет Сэма. Он больше не компьютер. Он живой, Джейк. Он совершенно живой.

19

– Привет, Джейк, – сказал Сэм.

Он сидел за обеденным столом вместе с Джоном и Зоей и уплетал рогалики с кофе. Он встал из-за стола с той улыбкой, которая всегда жила в моей памяти. Его лицо было лицом моего отца, но это было то лицо, которого я не видел с детства, потому что человеку, который шел ко мне с распростертыми объятиями, было около тридцати пяти. Волосы были темно-каштановыми, почти черными, глаза – карими. Он был приблизительно шести футов росту (что-то в последнее время я слишком часто использую эту древнюю систему мер), плюс-минус дюйм или два. Линия челюсти была сильной, широкие плечи расправлены, а руки и ноги, в точности, как у меня, слегка крупнее, чем надо. Рот был энергично сжат, подбородок слегка раздвоен. Нос, прямой и тонкий, достаточно крупный, но не уродливый. Привлекательный мужчина. Он был одет в рабочий костюм – блузу и брюки – немаркого серого цвета с черным поясом и черными сапогами.

Он обнял меня, а я не мог говорить. Хотя Кларк сделал все, чтобы меня успокоить и приготовить, очень мало что можно сделать, чтобы в такой ситуации уберечь человека от самого большого потрясения в его жизни.

– Сын, – сказал он, – как же хорошо снова с тобой увидеться.

– Отец, – наконец прохрипел я.

Я положил голову ему на плечо и зажмурил глаза, чтобы не разрыдаться.

Мне кажется, на несколько минут у меня просто поехала крыша. У меня было совершенно потрясенное состояние. Я не помню, что говорилось в этот момент, кто что говорил, но рано или поздно я заметил Прима, который стоял немного в стороне, с удовлетворением и одобрением наблюдая за происходящим.

– Рад видеть вас снова! – сказал он бодро.

Я кивнул и оглянулся по сторонам. Рагна и Они сидели за столом вместе с Зоей и Джоном. Рагна улыбался, его широкие розовые глаза сияли. Зоя радостно мне улыбалась. Джону, казалось, было скучно: еще одно чудо – ну и что?

Дарла стояла в стороне. Она наконец подошла и сказала:

– Ну, вот мы и встречаемся во плоти.

– Иди сюда, Дарла, солнышко, – сказал Сэм, и они обнялись.

Я не мог отпустить Сэма, не мог отказаться от ощущения его реальности под пальцами. Если бы я не привык к тому, что личность Сэма все время со мной, пусть в бестелесном виде, то зрелище его ожившего наверняка заставило бы мое сердце остановиться, и я бы помер прямо как есть, на глазах у всех.