Осенняя молния (СИ) - Даркевич Марина Викторовна - Страница 54

— Ладно, Оля, я уже чувствую, с тобой что-то не так. Расскажешь? Но если не хочешь, не говори…

— Хочу, Ленчик. Вот прямо сейчас сяду поудобнее и выговорюсь…

И Ольга рассказала подруге все. Начиная с подготовки к «тематическому» эксперименту, и заканчивая сегодняшним визитом в клинику.

— …Ты плачешь? — удивилась Точилова, заслышав с той стороны экрана характерные звуки.

— Оль… Я даже не знаю, как ты это пережила, — всхлипнула Лена. — Мне сейчас так больно, словно все случилось со мной.

— Да ладно, Лен. Не такое переживали… Женская шкура толще, чем это со стороны кажется.

— Верно говоришь… Главное, не держать это в себе.

— Ни в коем случае. Иначе голова лопнет.

— Не лопнет. У женщин, видимо, даже голова может растягиваться.

Как ни было Ольге сейчас тошно, она почувствовала, что ее губы дрогнули в легкой улыбке.

— Да уж, в последнее время только и делаю, что проверяю ее на эластичность, — сказала она.

— Так и не одну лишь голову, наверное? — послышался вопрос.

И опять Ольга чуть улыбнулась.

— Такое ощущение, Лен, что моя жизнь понеслась вскачь. За короткое время случилось невероятное множество событий, на меня свалилась масса новых впечатлений… И не сказать, что только приятных.

— Но каких больше?

— Не знаю даже.

— И как ты себя теперь ощущаешь? Снова свободный полет?

— Что-то мне уже горько от этой «свободы», Лен.

— Ты бы предпочла связать себя бессрочными узами с человеком, который почти такой же безбашенный, как и ты, но может в любой момент стать инвалидом или покойником?

— Знаешь, я не настолько сильна, чтобы решиться на это. Сережа мне сказал «уходи» и я ушла. Казалось бы, должна испытать облегчение, но его нет. Наоборот, только пустота и тяжесть. Причем одновременно.

— Это обратная сторона свободы, Оля.

— Нет, Ленчик. Когда ты одна, это не свобода. Ни с какой стороны. Свобода — это когда у тебя кто-то есть, и ты не ощущаешь давления с его стороны.

— Так это уже любовь. Нормальная, хорошая любовь.

— Любовь есть свобода?

— Ну а почему любовь и свобода должны друг другу противопоставляться?

— Лен, а как же верность, про которую мы с тобой и не только, кстати, уже так много копий сломали? Еще на форуме начинали.

— Так ты сама, вроде, всегда выступала за свободные отношения, или я ошибаюсь?

— Проверяешь мою голову на эластичность? Я не так давно с одним парнем спорила на этот счет. Приводила простой пример: вот образовался союз из двух любящих сердец, говоря высокопарно. Мужчину трогать не будем, спросим женщину: «Ты будешь ему всегда верна? Ни с кем и никогда не изменишь?» Что она ответит? Конечно, буду верна, изменять не буду. И ответит ис-крен-не! Она сейчас в это верит безоговорочно. Она плюнет в лицо тому, кто посмеет усомниться в ее словах. Она настолько любит своего мужчину сейчас, что умрет за него, если понадобится. Но знает ли она, что случится через три года? Пять лет, пятнадцать? Когда окажется в объятиях другого мужчины, с удивлением вспоминая свои клятвы… Если вообще вспомнит о них.

— Сейчас ты считаешь иначе?

— Лена, сейчас у меня в голове такой беспорядок, что я и сама не знаю, что думать. Пока Сережа мне не сказал одну вещь, я почти готова была связать себя с ним, несмотря на его проблемы.

— Что он тебе сказал?

— Что я слишком люблю доминировать. Причем не только в постели. А он никогда не сможет быть ведомым. Он — мужчина до мозга костей. СамЭц.

— Из тех, что в губы не целуют?

— Именно. Такие если и делают это, пусть даже из любви, но без всякого удовольствия. А я это чувствую. И мне не нужно, чтобы мужчина делал мне приятное из одолжения либо переступая через себя.

— Вот видишь… Так может, и плакать было незачем?

— А ты себя тоже всегда спрашиваешь перед тем, как плакать — надо или нет?

Лена рассмеялась. И воскликнула:

— Оля! Перестань рефлексировать! Включай камеру, неужели ты меня еще можешь стесняться?

Ольга щелкнула мышкой. На экране появилось улыбающееся лицо Лены, а внизу, в уголке, Ольга, как всегда, увидела себя. И то, право, чего страшного? Немножко глаза припухли, с кем не бывает…

— Он собственник, наверное, да, Оль?

— Скорее всего.

— Ваш возможный союз, даже если бы не было таких проблем, долго бы не продержался. Вы очень скоро начали бы серьезно цапаться между собой, и рано или поздно ты нашла бы себе парнишку на стороне. Который дал бы тебе то, чего не мог дать Сергей.

— Вероятно, ты права, — неохотно согласилась Ольга.

— Да ты и сама понимаешь, что я права. При этом ты бы продолжала любить его.

— А совесть…

— Совесть, Оль, у нас, женщин, тоже штука такая… Эластичная.

Теперь засмеялась и Точилова.

— Так может, действительно, надо чуть шире толковать понятие свободы. Чтобы не растягивать совесть?

— Вот, а ты еще Коэльо не читаешь! У него там чуть не в каждой книге, если супружеская пара, то оба изменщики, но живут при этом дружно. Правда, иногда случаются эксцессы, но такие, что в реальной жизни маловероятны.

— Лен, жизнь отличается от романов… Я согласна, что близкие люди могут давать друг другу определенную степень свободы. Если установки заранее обговорены, то и «левак» в открытую, наверное, возможен. Но опять же, не надо забывать, что Коэльо писал все больше о Европе. А там, как ни крути, жизнь другая. И отношение к супружеской верности-неверности у парижского сценариста и нашего водителя маршрутки не может быть одинаковым.

— Ты среди нашей богемы не вращалась. Московская, судя по всему, мало чем отличается от парижской. Думаю, у нас нравы даже посвободнее будут. Ты была в Европе?.. Вот. А я была. Несколько раз. Но процент богемы действительно слишком мал от всего количества людей. И Францию, и Россию в основном населяют не сценаристы, а водители маршруток. Которым свобода в отношениях противопоказана в принципе. Да и зачем она им? Не в коня корм. Представь себе: вот идет пивное брюхо, волосатые ноги, опухшая рожа. Супруга примерно такая же. Такой мужик, вырвавшись «на свободу», первым делом что сделает? Конечно, найдет старых друзей — разведенных или неженатых — и надерется с ними. Утром проснется в полицейском участке, и хорошо, если не избитый или сам кого не избил. А если не надерется, то снимет «телку». Причем в лучшем случае мотивация будет такая — «смена впечатлений». Надоел хлеб, хочу пироженку. Чуйства, лябоффь? Не смешите мои сандалии… с грязными носками под ними. И спасибо, если потом не придется лечиться от какой-нибудь гадости. И жену лечить. А самый прикол будет, если «телка» через месяц этаким бонусом заявит, что залетела, а денег у нее нет… Другая крайность — богатые бездельники. Вот уж у кого свободы выше крыши, а что с ней делать — многие просто не понимают.