Рай для закалённых (СИ) - Коробкова Анастасия - Страница 28

- Ты ведь не спешишь? - спросил он, пристегивая ремни нового ортопедического пассажирского сиденья к своему мотоциклу.

- Спешу, - удивилась я. А кто бы не спешил вернуться к нормальной жизни?

Но Микаэль, похоже, не ожидал такого ответа и даже застыл на мгновение.

- Почему? Там на сегодня намечено какое-то мероприятие?

Ни о чем таком ни Вероника, ни Джеппо с Аланом, пару раз в сутки сообщавшие мне новости, не говорили, но в период практики важен каждый день: кого-нибудь в любой момент может посетить гениальная идея, которая перевернет весь проект, и я хочу присутствовать при этом.

- Не намечено. Я боюсь пропустить то, что случится внезапно.

Микаэль посмотрел на меня, нахмурив лоб - старался понять. И понял.

- Ну и работа у вас.

- Это самое лучшее в нашей работе.

- Угу. Удовольствие от идеи. Но хотя бы два часа мне подаришь?

Возникшую было досаду вытеснила совесть: человеку, который заменил нормальное сиденье своего мотоцикла ортопедическим, не следует отказывать по мелочам.

- Конечно. Куда мы поедем?

Микаэль облегченно улыбнулся и, подняв, как ребенка, усадил меня в мотоцикл.

- В ресторан. Надо отпраздновать твое чудесное выздоровление.

Свидание. Ну конечно, мы же вроде как пара. Никогда раньше у меня не было свиданий в ресторанах - наверное, потому, что предполагалось взаимное удовольствие от общения. Микаэль, похоже, считает, что на свидании с ним я могу получить удовольствие только от еды. Или от музыки...

Ресторан оказался в небольшом городке в часе езды от Медик-парка. Этот час нелегко мне дался: оказалось, что дольше десяти минут одного и того же положения моя спина не выдерживает. Мышцы ныли, и, чтобы снять с них нагрузку, мне в конце концов пришлось улечься на спину Микаэля. Сидеть за столиком, где тяжесть тела перенеслась на локти, оказалось гораздо удобнее.

Столик был накрыт. Микаэль избавил меня от выбора. Едва устроившись, я занялась содержимым салатника - а чем же еще? Натянутость навязанных встреч была мне ненавистна со времен Сергея, и если у мужчины хватило такта представить моему вниманию что-то кроме собственной персоны, это нужно принять.

Где-то между горячим и десертом Микаэль вдруг коснулся моей руки: соединил кончики моих пальцев с кончиками своих встык, а не накрыл, как во время операции, ладонью.

- Посмотри на меня, - с необычными глубокими нотами, тихо произнес он. - Я твой мужчина. Делай со мной, что хочешь.

Я остановила взгляд на его ногтях, чувствуя, как он ждет, чтобы я посмотрела ему в глаза. Там, в этом блестящем зеленом тумане, жила сила бури, готовая вновь подхватить и унести с бешеной скоростью вдаль... Не хочу я туда. Спокойное ночное небо в глазах Игоря мне роднее и желаннее - там сила мечты, а не скорости, там то, чего мне остро не хватает.

- Красиво, - признала я. - Но я ничего не хочу с тобой делать.

Любой из парней, с которыми у меня были свидания, обиделся бы на такие слова, и не смог бы это скрыть. Мне было интересно, как выглядит обида Микаэля.

- Солнышко, - с бесконечной нежностью вдруг произнес он. - Какая же ты терпеливая. Я ужасно тебе надоел, но ты не позволяешь себе агрессию даже в форме ехидства, ты не доверяешь мне, но не боишься обидеть. Ты идеальна.

Непробиваем. Безупречен. Но не Игорь...

Внезапный спазм сдавил горло, а глаза изнутри обожгли слезы. Я заставила себя глубоко вдохнуть, чтобы преодолеть и то, и другое. А потом - посмотреть на Микаэля.

Он очень тепло улыбался, и в его глазах не было обиды. Он в самом деле мной гордился.

- Ты надеешься его вернуть? - так же улыбаясь, спросил он.

Меня словно током ударило. Диссонанс: разве можно гордиться девушкой, которая надеется вернуть парня?! Уж не подталкивает ли он меня к нужному ответу? Такой прием: повысить размазне самооценку, а затем предложить нечто для нее естественное, но с высокой самооценкой несовместимое?

- Психокоррекция? - стараясь не переходить в ехидство, спросила я.

Я и без Микаэля не собиралась возвращать Игоря. Он оказался слабаком, а я с детства знала, что слабаки не заслуживают ничего, кроме жалости, да и ее - совсем чуть-чуть. И папа, и Саша всегда были уверены, что слабый может стать сильным, если только захочет принять ответственность за свою силу, и я им верила, поэтому сдавшийся Игорь как мужчина перестал для меня существовать.

Осталось лишь побороть привязанность к тому, что я в нем любила...

- Кстати, ты о ней не задумывалась? - на секунду опустив глаза, продолжил Микаэль.

- Не успела.

Задумывалась, конечно. Но на психокоррекцию решаются не за один день: до того, как отказаться от мечты, нужно помучаться. Я уже намучалась по горло. Сделать психокоррекцию мешало кое-что другое.

- Самое лучшее из всего, что на сегодняшний день придумано от зависимости. Всего три-четыре сеанса...

- Знаю, - перебила я. - Плавала.

Вилка Микаэля брякнула об тарелку. Он недоверчиво посмотрел исподлобья, но разочарования, что странно, в его взгляде не было. Был интерес.

- Я думал, Игорь у тебя первый.

Как красиво он удивляется. А еще сильнее может?

- Первый. Из мальчиков.

Теперь брякнул нож.

- Мы ведь с тобой не о сексе говорим? В сексе он вообще никакой.

Вот зачем я это сказала? Светло-зеленые глаза Микаэля стали большими и круглыми.

Однако объяснять, что не было у меня ни с кем секса, я не стану.

Микаэль подобрал приборы и вернул лицу улыбку.

- Двусмысленная ремарка, - задумчиво отметил он. - А что за девочка?

Очень захотелось сладкого, и я попробовала, наконец, торт.

- Наташа.

На этот раз Микаэль сначала проглотил кусок, и только потом удивился:

- Она же злая?

Настала моя очередь удивляться.

- Откуда ты знаешь?

Он на миг замер с вилкой возле рта, будто сам не ожидал от себя такой осведомленности, а потом вспомнил:

- Это ведь она шипела у тебя за спиной, когда мы приехали на посадку?

Перед отбытием на базу?.. Точно, что-то было такое. За недолгое время нашей дружбы мы с ней успели смертельно друг другу надоесть.

- Она.

Что-то меня к ней отчаянно притягивало, и что-то ей нравилось во мне, но все же мы были разными настолько, что общение друг с другом не приносило нам почти никакого удовольствия.

- Действительно, злая. Но еще очаровательная и яркая.

К тому же, Наташа с детства обожает Руту, мудро отошедшую в сторону в тот странный для нас обеих период, и внезапно возникшая тогда связь со мной выбила ее из равновесия, которое она инстинктивно стремилась обрести вновь, отчего я чувствовала себя лишней.

- Не может находиться нигде, кроме центра всеобщего внимания, и желает быть лидершей, - насмешливо добавил Микаэль.

Точно. Это все она. Было больно с ней рвать, но необходимо.

- Потрясающая наблюдательность, - похвалила я. - Про кого еще из моих одноклассников ты можешь сказать так же много?

После двух сеансов психокоррекции, избавившей меня не только от привязанности к Наташе, но и от малейшей потребности в общении с ней, я поспешила вернуться к дружбе с Вероникой, в которой доброты было немного больше, а желания звездить гораздо меньше, и "тишина" которой оказалась гораздо богаче, чем я себе представляла.

- Ни про кого не хочу говорить. Ты мне нравишься теперь еще сильнее.

- Из-за того, что любила девочку?

- Да.

Опуская голову, он быстро взглянул на меня, и его глаза в этот момент выдали слабость. В них был страх. Маленький, случайный, легко подавляемый, и от этого милый и трогательный. Микаэль дарил мне могущество, и все его проекты, объединявшие нас, из категорий абстрактных вдруг превратились в реальность. Он стал немного ближе. Возможно, я скоро окончательно решусь расстаться с любовью к Игорю.

20. Мир против нас

На базу я попала, когда все ее обитатели уже спали. Микаэль проводил меня до самой двери комнаты и чуть не вошел следом, но я его остановила: по отношению к спящим тут же Веронике и Светлане это было бы бестактно.