Рай для закалённых (СИ) - Коробкова Анастасия - Страница 38

Микаэль посмотрел на меня, а я помотала головой. Скоро у одноклассников начнутся занятия, и мне станет безразлично, что тут происходит.

- Гуд.

Чимола с облегчением вздохнул, и, словно тут же забыв о нашем существовании, прошел в "музыкальный" угол, взял одну из гитар и в обнимку с ней уселся на стул. Немного побренькал, прислушиваясь к звучанию, сыграл смутно знакомый забористый риф, а потом запел красивым полнозвучным голосом:

- Не жди вопроса. Скажи, что знаешь,

Как мне непросто идти по краю -

По краю ночи, границе с адом,

Цепляясь прочно за все, что рядом.

Снова проигрыш, такой же, как первый, но с акцентированным переходом в шепот, в мольбу, и голос, будто сплетенный из двух или трех, сильный и красивый:

- Не жди вопроса, скажи, что хочешь

Помочь. С утеса в пучину ночи

Толкни. Я должен уйти, я знаю

Мир, где не ждут, мир, где летают.

Микаэль уже не улыбался, и песня ему абсолютно не нравилась. Пальцы его руки, лежавшей на столе, собрались в кулак, а глаза опасно сузились.

Настроение Чимолы опять изменилось, и следующие куплеты он пропел, как страстный бред, мечтательно и слепо глядя сквозь нас:

- От ночи к утру лечу сквозь вечность,

Раскинув руки, расправив плечи -

И мчусь сквозь город голодным зверем...

Не жди вопроса, скажи, что веришь.

Здесь слишком тесно. Здесь всё знакомо.

С тобой бы вместе - да прочь от дома!

И вниз с откоса, в провал шагну лишь...

Не жди вопроса, скажи, что любишь.

"Лора, мне придется оставить тебя одну минут на сорок, - мысленно обратился ко мне Микаэль. - Простишь?"

Чимола доигрывал, пощипывая струны со странно болезненным вниманием. Я кивнула.

- Идем, - Микаэль, вставая, поморщился.

- Сиди, - раздалось от входа. - Я с ним слетаю.

В дом вошел Анри и остановился у двери.

- Привет, Лора, - взглянув на меня, как на что-то незначительное, бросил он. - Чим, оставь в покое инструмент, пошли.

Чимола встал, прислонил гитару к стене.

- Жестко? - спросил он.

- Угу, - себе в нос отозвался Анри и вышел.

Когда дверь за обоими закрылась, я как можно выразительнее посмотрела на Микаэля.

- Чим давно без заданий. Застоялся, - объяснил он.

- Как ты это понял? Он отлично пел. И песня мне понравилась. Это его сочинение?

Микаэль глубоко, с сожалением, вздохнул.

- Песня ахинеичная. Набор слов и нот, совпадающих с его эмоциональным состоянием, которое суть результат перебродившей от бездействия энергии. Эффект гормональной недостаточности в зависимом организме.

Вот это резолюция... Так можно сказать про все песни, которые оставляют яркий след в памяти, вызывая желание взлететь, но от этого они хуже не станут. Или дело именно в Чимоле? Его "нормальные" песни другие?

- И что теперь будет?

Микаэль показал на стеклянную стену.

- Смотри.

Что-то в тоне его голоса обещало: зрелище будет нетривиальным. Я смотрела, допивая чай.

Внезапно из-за края обрыва, словно из-под земли, вверх взмыли две легкие машины, похожие на уменьшенные копии мотоцикла Микаэля. На одном, вцепившись в рукояти руля, плотно сжав губы, сидел Чимола, на другом, непринужденно, как на стуле, словно и не выходил из бара - Анри. Несколько мгновений повисев в воздухе, машины почти одновременно нырнули и скрылись за обрывом.

Любуясь моим вытянувшимся лицом, Микаэль сделал последний глоток и встал.

- Идем, снаружи увидишь больше.

Мы вышли из дома и встали в пяти шагах от края обрыва. "Не огорожен," - автоматически подумала я - это было не по правилам. Вблизи от тридцатиметровой пропасти, на дне которой бились океанские волны, мне не сразу удалось справиться с ощущением полной беспомощности. Находиться на такой высоте оказалось не просто непривычно - это было фантастически ново, и оттого здорово. Залив, утыканный небольшими скалистыми островками и скалами, на самых крупных из которых как-то ухитрялись расти сосны и неразличимые издали кусты, можно было рассматривать, не отрываясь, часами.

Я уже собиралась признать, что Микаэль выбрал исключительно удачное с эстетической точки зрения место для жилья, как вдруг поняла, что эстетика здесь не на первом месте: скалы служили препятствиями, между которыми на захватывающей дух скорости носились машины с Анри и Чимолой. Гонка преследования. Только различить, кто лидер, было невозможно. Они оба перестали существовать как твердые тела, превратившись в тонкие черные росчерки на фоне залива. Еле слышное гудение двигателей то приближалось, то удалялось, то затихало, когда машины пикировали...

- Это ведь безопасно, да? - вырвалось у меня. Никогда раньше я не была свидетелем самоубийства, и такое развлечение не казалось мне нормальным. - Они пристегнуты, а в машинах есть автоматика, которая уводит от препятствий?

Микаэль вздохнул и обнял меня сзади: одной рукой за талию, другой - за плечи.

- Нет. Безопасные гонки - это как жизнь без любви. Бессмысленны.

По телу под его руками пробежала дрожь. Он обнимал по-особенному, не сжимая и не грея, передавая исходящей от него и проникающей мне в кожу магнетической энергией страсть. Из каких-то дремучих чувственных дебрей пришло непонятное желание подчиниться этой силе... Да ладно. Он опять играет на инстинктах.

Надо просто их игнорировать.

- А в чем смысл? - напрягаясь, спросила я.

Он снова вздохнул - сквозь мои волосы.

- Почувствовать освобождение.

Чуть помолчав, объяснил:

- На химическом уровне действие одних гормонов нейтрализуется другими, которые вырабатываются в опасной для жизни обстановке.

- Адреналином?

- Вроде него.

- А можно просто ввести в организм искусственно созданные нейтрализующие вещества?

- Можно, - голос Микаэля, насыщенный необычными низкими вибрациями, разрушил-таки защитный барьер напряжения, и по телу начало разливаться расслабляющее тепло. - Но мы любим летать.

На скале понемногу становилось людно. Утопая в объятиях Микаэля, краем глаза я увидела, что шагах в десяти от нас появилась еще одна пара. Парень и девушка замерли на краю скалы, держась друг за друга кончиками пальцев, зачарованно глядя на залив. С Микаэлем они, кажется, поздоровались в "тишине", а со мной не смогли никак: Микаэль обхватил меня так, что не удалось бы повернуть к ним голову. Через несколько минут появились еще двое парней. Они прошли немного вперед, обернулись, помахали нам руками и тоже уставились на гонщиков.

Анри с Чимолой увеличили скорость и усложнили траекторию - хотя это казалось невозможным. Теперь я была уверена в том, что вел Анри - такой вызов нормам безопасности, да и физиологии вообще, вполне вписывался в типаж наглого самоуверенного мизантропичного самца, которого я определила в нем в момент знакомства. Чимола произвел впечатление нормального человека, хотя и с некоторыми временными проблемами...

- Это не может хорошо закончиться, - мой голос задрожал, а тело перестало воспринимать призывные импульсы Микаэлевых рук. Казалось, машины не врезаются в скалы и не падают в воду лишь благодаря чуду, а смотреть спокойно на такое явное самоубийство я больше не могла. - Анри, может, и контролирует ситуацию, но Чимола слишком разболтан, чтобы такое вытворять. Он свалится или врежется! Останови их!

Микаэль подхватил губами прядь моих волос, поцеловал сквозь нее голову, и будто устало возразил:

- Не всё можно остановить, Лора. А гонку останавливать и не нужно, пока у них обоих не наступит разрядка. Спорим, ничего с ним не случится?

Спорим? Как на тотализаторе?

- На что? - не справившись с удивлением, спросила я.

Он немного подумал в моих волосах. Машина-лидер в это время круто взмыла вверх, уходя от столкновения со скалой, а машина-ведомый резко, выписав "бочку" на повороте, вильнула в сторону.