Рождество (СИ) - Штолле Галина Игоревна - Страница 39

Молчание оглушало. Все эти минуты, секунды и часы, что Кей лежал недвижимо казались помноженными на бесконечность и обнаглевшими в своём течении. Она ждала, постоянно ждала, что он шевельнётся или придёт в себя. Ждала, с каждым часом добавляя ещё одну монету в копилку паники.

- Кей!

Она подошла к его кровати и, сев на колени, взяла обеими ладонями его руку. Кей никак не реагировал.

- Кей, приди в себя. Это я, Агнесса.

Она поцеловала его руку и ещё крепче сжала своими маленькими ладонями. Неизвестно где...

- Кей, пожалуйста, очнись!

Она прижала его руку к лицу, борясь с желанием расплакаться. Неизвестно, с кем... Потерянная во времени и пространстве... Человек, лежащий на кровати был единственной точкой опоры, единственной ниточкой, связывающей с реальностью и помогающий не потерять рассудок окончательно. Чувство,  равносильное голоду. Когда в горле стоит тёплый комок и ты просто жаждешь услышать его голос, увидеть его движения, чтобы не сойти с ума.

- Кей, солнце, - уменьшительно-ласкательное сорвалось с языка раньше, чем она поняла, что говорит. Это вышло само. - Пожалуйста!

Ни единого импульса. Ни одной реакции. Агнесса положила голову на его кровать и не заметила, как заснула...

- Агни..., - сквозь сон услышала она неуверенный тихий голос. Его рука лежала на макушке её головы, нежно поглаживая высохшие мягкие пряди. - Агни, звёздочка, это ты?

Сердце пропустило удар на «звёздочке». Словно к огрубевшей коже прикоснулись чем-то нежным. Она проснулась окончательно...

- Кей! - и радостно бросилась обнимать лежачего Кея.

- Ай-яй! Ой! - застонал он почти сразу, как она к нему прикоснулась. - Коже больно, когда ты прикасаешься.

- Я не буду, - Агнесса отодвинулась от него.

- Иж чего удумала, - с недовольной интонацией Кей поймал её руки своими и обвил вокруг тела, наслаждаясь обьятиями. Капельницу убрали, поэтому он смог обнять её. - Агни, - спустя полминуты нарушил молчание он.

- Угу, - отозвалась Агнесса, немного приподнимая голову.

- Что с моими глазами? - сдерживая панику в голосе, спросил Кей.

- Я не знаю, - Агнесса смотрела ему в лицо, понимая, насколько дико не видеть его глаз. - У тебя наложена повязка и я не хочу её снимать.

- Я не могу открыть глаза, Агни, - волнение прорвалось в его интонацию. - Такое чувство, будто ресницы прилипли к коже, - меньше всего на свете Кей хотел чувствовать себя беспомощным. - Агни, ты куда? - он почувствовал, что её тепло отрывается от его тела.

- Сейчас тебе сделают перевязку, - пояснила Агнесса, и он почувствовал, что бинт вокруг головы разматывают. Снимают с глаз нечто вроде компрессов.

- О, Боже! - бессознательно вырвалось у Агнессы, когда она увидела глаза Кея без повязки.

- Что такое? - Кей чувствовал, что глаза ему чем-то обрабатывают и смазывают.

- У тебя ожоги на глазах. В том месте, где ресницы касаются кожи - маленькие пузырьки, - объяснила она.

- Ожоги сильные? - спросил он, когда ему снова положили компресс на глаза и начали заматывать бинтом вокруг головы.

- Я не могу определить, - честно созналась Агнесса.

Он почувствовал, как ему ставят градусник.

- 40 и 2, - озвучила Агнесса показания термометра.

- И чувствую себя отвратно, - поспешил добавить Кей.

- Какова твоя нормальная температура? - обратилась она к Кею.

- 38, 0, - ответил он, слыша как шаги удаляются. Их снова оставили одних.

Любимое сочетание мёда, корицы и чили село на кровать и Кей потянул руки на запах, стремясь снова обнять.

- Если дело только в ожогах, то, как только они пройдут - ты сможешь видеть, - оптимистично заявила она, снова касаясь его груди и чувствуя жуткий дискомфорт из-за того, что не может смотреть ему в глаза.

Кею очень хотелось верить в сказанное. Но чувство беспомощности, пусть даже временное, давило на его самолюбие и гордость. Это была не его тарелка, а пересесть в другую возможности пока не было.

- Где мы? - впрочем, он потерял зрение, но не голову. Способность мыслить вернулась вместе с сознанием и требовала ответов.

- Посёлок из хижин на сваях посреди океана, - лаконично ответила Агнесса. - Берег довольно далеко и я не знаю, как они до него добираются, - поделилась мыслями она.

- Что на берегу?

- Пляж и кустарник.

- Это тот же пляж, где мы были? - осторожно поинтересовался Кей, чувствуя неладное.

- Нет, там были пальмы.

- Интересно, каким образом нас доставили сюда... и как вообще нашли..., - вслух рассуждал Кей. - А местные аборигены как выглядят?

- Насчёт аборигенов ты угадал, - он почувствовал по голосу, что она улыбнулась, одновременно сев на кровать. - Высокие и очень чёрные. Настоящие туземцы с набедренными повязками.

- А их язык? - осторожно спросил он, чувствуя себя обделенным из-за только что покинувшего его тепла.

- Я не знаю, можно ли это назвать языком, - задумчиво произнесла Агнесса. -  Их речь больше похожа на звуки дельфинов. Впервые такое вижу.

- Ничего не понимаю, - мозаика в голове Кея отказывалась складываться в нечто логичное. Ещё несколько минут он молчал, размышляя над ситуцией и, наконец, задал последний мучивший его вопрос. - Агни, ты не знаешь, давно здесь был закат? - возможно, они и были под крышей, но Кей кожей чувствовал так раздрающее его солнце.

- Без понятия, - ответила Агнесса, ловя себя на мысли, что что-то не так. Но её подсознание упорно отказывалось формулировать мысль.

- А сколько сейчас времени?

- 20 минут девятого, - она посмотрела на настенные часы.

- Утра или вечера?

Слова застряли в горле Агнессы и поражённо перевела взгляд сначала на Кея, потом на часы и затем на открытый дверной проём, в котором светило солнце. Всё время, что она просыпалась, солнце светило не переставая... Всё время, что она находилась здесь, солнце светило под одним углом и не меняло расположения на небе... Положение солнца оставалось одним и тем же всё время, что она помнит... Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но застыла, не в силах поверить.

- Утра или вечера? - по запаху Кей почувствовал смену настроения и минуту не беспокоил  её, решив переждать.

- Я думала, что вечера..., - запинаясь, начала она. - Но, солнце, оно... не двигается, - шокировано произнесла она. - С того времени, как я пришла в себя ни интенсивность солнечного излучения, ни угол его наклона к горизонту ни разу ни изменился, - поражённо продолжила она. - Кей! Здесь всё время солнце! - осенено посмотрела на него она.

- Тысяча солнц!!! - выругался Кей, а за ним последовала ещё пара, видимо, очень крепких слов на бинарском, перевод которых Агнесса не знала.  Он горько усмехнулся. - Это объясняет, почему я ослеп. Это объясняет почти всё! - в каждой его фразе скользило отчаяние, прикрытое шутливой иронией. - Мы в ловушке, Агни. Я знаю только один мир, где день никогда не сменяется ночью, - его тон вновь стал серьёзным. - Светоч. Когда-то давным-давно он столнулся с другим миром - Даркаром, в результате чего в одном из миров никогда не наступает день, а в другом никогда не приходит ночь и, образовав пространственную ловушку, куда можно попасть, но нельзя выбраться. Мы пропали, - подытожил он своё невесёлое объяснение.

В наступившей тишине Агнесса слышала лихорадочный стук собственного сердца, до конца отказываясь верить в происходящее. Её словно окатили ледяной водой и она часто дышала, пытаясь собрать мысли в порядок.

- А второй мир? Даркар, кажется? - уточнила она.

- Туда мы ещё можем переместиться. Но не думаю, что там безопаснее, чем здесь.

- Неужели совсем никакой надежды? - её мозг отчаянно цеплялся за остатки прежнего мира. - У нас ни единого шанса выбраться? - её голос почти срывался.

Кею вовсе не доставляло удовольствие рассказывать ей это. Но он никогда не относился к тем, кто приукрашивает реальность или даёт ложную надежду.

- Отсюда не выбираются, Агни. Здесь умирают.

«Отсюда не выбираются, Агни. Здесь умирают»... Слова пульсировали в висках, отдаваясь стуком во всём теле. Выжить под бомбёжками и артобстрелами Весперии, чудом избежать смертной казни на Бинаре, уйти невредимыми от салимских янычар, чтобы так глупо умереть от солнечного удара?... Агнесса лежала на постели, размышляя о его словах и поглядывая временами на вновь заснувшего Кея. При его неважном самочувствии сон был для него сейчас действительно лучшим лекарством. Впрочем, не только общее самочувствие, но и невыносимая жара и духота не способствовали активной деятельности и пригвоздили к постели обоих. Льющийся с неба кипяток чувствовался даже здесь, в помещении, погружая тело в дремоту.  В тишине комнаты она слышала неторопливое и размеренное дыхание Кея. Его грудь поднималалсь и опускалась. Он дышит. Почти неслышно. Кей дышит. И они пока живы. Не совсем ясно, как..., но живы. Может, всё не так уж плохо? Её сознание до последнего отказывалось признавать реальное положение дел и продолжало надеется на что-то, понятное лишь ему одному. Агнесса закрыла глаза и вскоре вновь погрузилась в полуденный сон.