Страж перевала (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 18

- Хорошо. Доброй ночи, Альена, - сказал он и ушел, я слышала шаги.

Значит, обитель...

Никогда не могла взять в толк, что это и зачем нужно. У нас объясняли так: люди, решившие посвятить себя Создателю, собираются, строят большой дом, живут все вместе, ведут общее хозяйство и неустанно молятся за себя и за других людей. И чем, кроме последнего, отличалась обитель от обычного подворья?

Здесь мне сказали: возносить хвалу и мольбу Создателю нужно не абы как, а согласно старинным правилам. Мне пришлось заучить эти длинные унылые славословия, хорошо еще, не все, а только самые важные, без которых знатной особе никуда. Уверена, услышав их, Создатель, вечный странник, немедленно зажал бы уши покрепче да и пошел своей дорогой, а дверь за собой не просто бы запер, а еще и подпер чем-нибудь потяжелее, чтобы не просочилась за ним этакая плесень!

Ко всему прочему, жили в этих обителях или одни мужчины, или одни женщины (последние разве что на тяжелые работы нанимали работников, с которыми не могли управиться, и то редко), а это совсем уж невесело. Когда я спросила, почему так заведено, мне ответили: если станут жить все вместе, то непременно начнутся «соблазны», как тут это называли. В смысле, разве ж молодежь удержится? А там то любовь, то ревность, еще и детишки пойдут, а с ними хлопот полон рот... Всё как у людей, какие уж там молитвы с утра до ночи!

Ну а тем, кто вырос при обители, в большой мир дороги, считай, не было. Правда, случались и исключения, но до того редкие - по пальцам перечесть!

В дверь снова поскреблись.

- Кто?

- Это я, госпожа, Мадита, - отозвалась она.

- Точно ты? - на всякий случай спросила я, подумав: что, если Райгор тоже знает тайну масок и надел одну из них, что бы притвориться моей служанкой? Или велел какой-нибудь другой горничной сделать это, если женские личины не подходят мужчинам?

- Да кому же ещё быть, госпожа? - искренне удивилась Мадита.

- А ты там одна? Никого кругом нет? Проверь за поворотом.

- Нету, - после паузы отозвалась она. Я слышала ее шаги и шорох юбки. - Но возле двери сильно натоптано, воском свечным на пол накапано, да не в одном месте, а еще винный дух стоит, густой такой... Это кто ж вам приходил, госпожа?!

- Неважно. Скажи-ка лучше, что я тебе сегодня для коня дала?

- Яблоко большое, с красным бочком, - тут же ответила Мадита. - Я, госпожа, не удержалась, отломила половинку, уж такое оно красивое было... Но Серебряный не обиделся, честное слово даю! Я ему еще хорошую краюху хлеба прихватила, посолила, как он любит, сказала - тоже от вас. Не поверил, по глазам видно было, но взял!

- Ладно... А где у меня приметная родинка? Помнишь, ты еще сказала, что она на звездочку похожа?

- Нету у вас такой родинки, госпожа, - уверенно ответила Мадита, несколько лет помогавшая мне и мыться, и одеваться, и уж разглядевшая меня с головы до пят, - если только за день не выросла.

- Ну хорошо, последний вопрос... Кто забрал тебя из обители?

- Покойная княгиня, - раздалось после паузы, и я отодвинула засов. Этого Райгор знать не мог.

7

- Кто ж вас так напугал, госпожа... - заворчала Мадита, проскользнув в комнату. Для женщины ее сложения она была куда как ловка! - Настоящий допрос учинили, прямо как хозяйка обители: где была да что делала... А ничего не делала, словечком с водовозом перекинулась!

- Сегодня, вижу, ты не только словечками перекидывалась, - невольно улыбнулась я: волосы у нее растрепались, косынка на шее была повязана небрежно, а нарядный передник измялся и сбился на сторону. Ну и сено к юбке прицепилось, как же иначе.

- А и что ж с того, мы не знатные господа, нам и до свадьбы не зазорно, - фыркнула она.

- А когда свадьба? - поинтересовалась я.

- Так хотелось бы поскорее, госпожа, - потупилась Мадита и принялась обирать с платья соломинки. - Динк, правда, заладил: давай, мол, подгадаем, чтоб в один день с господами, чтоб памятно вышло! А я говорю - еще чего не хватало, а кто ж тогда госпожу Альену будет одевать-собирать? Я этого никому не доверю! Словом, - перебила она сама себя, - на будущей неделе, аккурат на праздник урожая, как принято. Хоть урожая того кот наплакал, а все ж таки обычай... Ну, это если вы дозволите, госпожа!

- Я же тебе не хозяйка, дозволения у герцога надо просить. Или у старшего распорядителя, я и не знаю, как тут у вас заведено.

- Будто им дело есть до конюха со служанкой, не рабы же мы, вольные люди, сами разберемся... - проворчала она. - Ну то есть если господа не возражают. А раз я к вам приставлена ещё старым князем, и никто его приказа не отменял, значит, вы моя хозяйка и есть, вам и решать!

- Тогда разрешаю, - кивнула я. - Как раз и сама успеешь приготовиться, и мои вещи соберешь.

- А... вы неужто едете куда-то, госпожа? - удивилась Мадита.

- Да. В обитель.

- Что вы такое говорите!

- Так Райгор решил, сказал, до свадьбы мне придется пожить там, потому что мы как раз знатные, и невесте с женихом под одной крышей делать нечего.

- А скоро ли?

- Точно не говорил, но, думаю, со дня на день прикажут отправляться. Так что, Мадита, уж расскажи, что там и как? Знаю, ты об этом вспоминать не любишь, но...

- Да как... если не своей волей пришел - скучно и работа тяжелая, да еще по десять раз на дню изволь все дела бросить, встать со всеми вместе и молитву вознести, - вздохнула она. - Ни шагу без этого не ступишь, а ступишь - всыплют горячих. Кто сам-то в обитель заявился или ненадолго приехал, тем это вроде как и в радость. Те, кого туда несмышлеными подкинули - привыкли. А таким, как я... иногда стоишь, бубнишь очередную молитву, а сама думаешь: лучше б волки в лесу съели, право слово!

- Ты ни разу не говорила, как там оказалась.

- Добрые люди привели, - серьезно сказала Мадита. - В лесу нашли. А я ничегошеньки не помню: ни как меня звать по-настоящему, ни откуда родом, ни кто мои родители... По одежде - вроде крестьянка далеко не из зажиточных, вдобавок не из здешних краев, знаки на одежде вовсе незнакомые. Решили, отстала от какого-то обоза, что на ярмарку шел, заплутала, а с перепугу памяти лишилась - сказывали, по всему видно было, я не один день там бродила. А может, лесного хозяина увидела, он и подшутил...

- Они так не шутят, - сорвалось у меня, но она продолжала, не слушая:

- Ну а кому нужна ничейная девчонка? Своих хватает... Может, и приютил бы кто: оказалось, что по хозяйству-то я кое-чего умею, да и не из слабеньких буду. Но только год плохой выдался, самим бы прокормиться... Вот и отвели в обитель, как раз по хозяйству помогать. Там мне имя дали и велели молиться, чтоб Создатель память вернул. Но, видно, в обители так гомонят, что меня он как раз и не услышал, - закончила она. - Да и ладно. Видно, слишком дурная память, этак вернется - не обрадуешься.

- Не хочешь же ты сказать, что тебя, как в сказке, завели подальше в лес да и бросили?

- Может, и так. Говорю же, госпожа, год выдался голодный, - пожала она могучими плечами. - А я самого бестолкового возраста была: на многие дела еще силенок не хватает, а поесть - только подавай! К чему такую приставишь? Разве что за малышней смотреть... ну так если несколько погодок, уж найдется, кому люльку качать, полы мыть да кур с поросятами кормить.

Мадита помолчала и добавила:

- Той зимой еще нескольких младенчиков к воротам обители подкинули, тоже девчонок, две даже выжили, а остальных поздно нашли - замерзли они. Видно, у самих родителей рука не поднялась приморить, вот и рассудили: пускай Создатель решает, жить им или умереть...

Я невольно поежилась: в самом деле, повеяло страшной сказкой!

Старики рассказывали, когда-то и в горы приносили детей: обычно их находили среброликие и думали поначалу: люди хотят отдать малышей им на воспитание. И несказанно удивлялись - неужели не понятно, что человек с ними жить не может! Потом уже догадались: это люди из долин жертвуют своих детей, что бы умилостивить духов гор... и заодно избавляются от лишних ртов. Но это было очень, очень давно, а за последние лет сто такое случалось всего раз или два. То ли жизнь в долинах стала лучше, то ли люди поняли, наконец, что их жертвы горам безразличны.