Insider. Часть 1 (СИ) - "Алекс Д" - Страница 65

— Два месяца я работала проституткой в элитном борделе, — безжизненным тоном произносит Реджина, в одно мгновение разбивая к черту мое сердце и совершенный облик идеальной жены, который я создал в своем воображении. — Меня выкупил один из богатых клиентов. И он дал мне образование и превратил в девушку, которую ты увидел в «Бэлл Энтерпрайз». К тому времени, когда я устроилась в вашу компанию, у меня не было с тем человеком никаких отношений. Он отпустил меня.

— Я могу узнать его имя? — резко спрашиваю я, стискивая челюсти до ломоты в скулах. Сердце оглушительно бьется в груди. В голове полный хаос и прострация. Я не могу пока сложить пазл. Блядь, мне кажется я брежу. Какого хрена, вообще, происходит? Служба безопасности, которая проверяла подноготную Джины могла ошибиться, но отец…Уверен, что он тщательно проверил досье на нее по всем базам. И если даже Гарольд Бэлл ничего не нашел, то человек, который сшил ей новую жизнь, является не просто каким-то долбанным клиентом борделя со средним достатком. Я не могу не думать о том, что сказанное Реджиной не просто является одной огромной ложью сроком в пять лет, это еще и бомба замедленного действия, от которая, если рванет, пострадает вся моя семья. Вся. Моя. Семья.

— Нет, — она качает головой, судорожно вздыхая, и прижимая ладони к груди. — Оно ничего тебе не даст. — Мой взгляд задерживается на простеньком браслете, который год назад Эсми сделала своими руками с помощью Анны на день рождения Джины, и с тех пор она с ним не расставалась. Я так детально помню тот день, который мы провели все вместе в узком кругу нашей семьи. Был огромный торт, цветы, игры и смех. Мы были счастливы, черт побери, счастливы! А она все это время лгала мне. Лгала… Каждую минуту. Носила мое кольцо на пальце, браслет Эсми на запястье, изображая ту, кем никогда не являлась.

— Позволь мне решать, — резко произношу я. — Если этот человек знает тебя в лицо, то он несет в себе угрозу моей репутации и карьере. Имя, Джина, — требую с неприкрытой яростью в голосе.

— Зачем? Что ты собираешься делать? — испуганно, дрогнувшим голосом спрашивает моя жена. Жена, черт... Как она могла?

— Любая угроза моей семье уничтожается, — бесстрастно сообщаю я. И, возможно, сейчас ее тоже ожидает неприятный сюрприз. Я не тот идиот, которым она меня видела и представляла. — Мне также будут нужны имена держателей борделя и других лиц, которые знают тебя… — прочистив горло, я продолжаю, — достаточно хорошо, чтобы узнать в лицо.

— Ты сейчас говоришь о том, о чем я подумала? — распахнув глаза, она смотрит на меня с таким потрясением, словно это я только что рассказал, что убил свою мать, ее любоника, а потом работал жиголо в борделе.

— Ты не вчера родилась, Реджина. Конечно, я не стану делать этого сам, — бесстрастно сообщаю я.

Джина опустила голову, снова впав в состояние транса. Я встаю с дивана и начинаю мерить шагами периметр гостиной. Взад-вперед, как заведенный. Мне необходимо подумать. Все проанализировать. Я должен принять верное, взвешенное решение. Теперь многое встает на свои места, видится в истинном свете. Отсутствие подруг, людей из прошлого, чистая биография, без единого пятна и зацепки. А ее нежелание заводить новых знакомых, и паталогическая боязнь прессы и публичных мероприятий? Это, блядь, никакая не скромность. Она боялась встретить клиентов, которые трахали ее в долбаном борделе. Меня бросает в холодный пот, когда я представляю эту картинку, которая так живо появляется перед глазами. А когда я думаю о том, что кто-то мог узнать ее, но не осмелился сказать и не подал виду, каждая мышца моего тела наливается сталью. Что если в моем окружении уже имеется парочка олигархов, которые смеются за моей спиной, вспоминая, как славно их обслужила жена будущего мэра Кливленда.

— Почему сейчас? — остановившись, резко спрашиваю я, глядя на Джину. — Ты столько молчала. Так почему сейчас решила заговорить?

— Выборы… — хрипло шепчет она, не полнимая головы. — Слишком много внимания к нашей семье.

— Оно и раньше было. Что-то случилось именно сегодня, да? — настойчиво спрашиваю я. — Говори, мать твою. На приеме был кто-то из твоих клиентов?

Реджина вздрагивает, снова обхватывая свои плечи руками. Ее упорное молчание выводит меня из себя, лишая последних каплей самообладания.

— Скажи мне, кто это был! Имя, Джина. Он угрожал тебе? Что ему нужно? Деньги?

— Я…— она открывает рот и снова замолкает. Подскочив я встряхиваю ее за плечи, грубо поднимаю на ноги, заставляя смотреть мне в лицо.

— Имя. И уже завтра угрозы закончатся.

— Я не могу… — всхлипывает Реджина, и ее голубые лживые глаза наполняются слезами. Я резко отпускаю ее, отталкивая от себя. — Я не помню. Не знаю, как его зовут. Просто я напугалась, что тебе расскажут… раньше, чем я.

— Значит, он трахал тебя, а ты даже имя его не помнишь? — с презрением бросаю я. — Но видимо тебе понравилось, раз ты запомнила лицо. И много их было? Название борделя. Быстро.

— Руан Перье — владелец борделя, — произносит она, и я потрясенно смотрю на нее. Если бы она достала сейчас пистолет и выстрелила мне в голову, я бы удивился меньше. Это было не просто элитное заведение со шлюхами, это, мать ее, клуб для избранных, где ублажают на любой вкус, даже самый извращенный. Многие из моих коллег и приятелей, да и я сам, были частыми или редкими посетителями борделя Перье. Закрывая глаза, провожу ладонью по лицу, чувствуя себя совершенно раздавленным.

— Я разберусь с Перье, — произношу я убитым тоном, и замечаю подобие удовлетворения в ее глазах.

— Он не оставил мне выбора, Нейтон. То, что сделал со мной Перье, нельзя забыть, — отвечает она на мой незаданный вопрос.

— Ты понимаешь, какого уровня люди посещают его заведение? — холодно спрашиваю я. Она подавленно кивает.

— Их было немного. Клиентов. В основном постоянные. Два месяца. Не больше тридцати.

— Прекрасная новость. Тридцать мужиков, с которыми я, возможно, каждый день здороваюсь за руку, трахали мою жену. Я должен радоваться?

— Ты ничего мне не должен, — тихо говорит Джина, качая головой. — Меня не спрашивали. Перье держал меня насильно. Там еще была моя подруга. Я могу попросить тебя узнать, что с ней? Миа Лейтон. Она не раз меня спасала и поддерживала в трудную минуту.

— Ты серьезно? Хочешь, чтобы мои люди вытащили из этого гадюшника еще одну шлюху? Может, мне ее второй женой взять? Уверен, что она такая же умелая и опытная, как ты. Было бы неплохо, да, любимая? — с яростью изливаю я на нее свой гнев, ревность и боль от ее предательства.

— Ты можешь развестись со мной… — бормочет она, едва шевеля губами.

— Ты смеешься? — рычу я, нервно запуская пальцы в свои волосы. — Накануне выборов? Тебе стоило рассказать мне с самого начала о своих приключениях. Блядь, это просто немыслимо, Джина. Я не какой-то клерк средней руки. Ты знала, кто мой отец и какую ступень занимает в жизни города. Ты чем, мать твою, думала? Если они узнают? Если до отца дойдет хотя бы толика того, что ты тут вывалила, ты уже через пятнадцать минут исчезнешь с лица земли, и даже я не смогу ничего поделать. Ты понимаешь, во что влезла, Джина?

— Я влюбилась в тебя…

— Только не надо, — вытягивая руки в отрицательном жесте, нервно смеюсь я. — Оставь свои сказки для другого идиота.

— Ты думаешь, что я могла бы притворяться почти пять лет?

— Ты могла лгать мне почти пять лет, Джина. И лгать виртуозно.

— У нас дочь.

— У меня дочь! Запомни это, заруби себе на носу. У меня дочь, — рычу я, снова хватаю ее за плечи, сжимаю пальцами до синяков и трясу, как тряпичную куклу. — Идиотка. Идиотка! Вот ты кто. Поняла меня?

— Я знаю, — она поднимает на меня полные боли глаза, бесконечные ручьи слез стекают по мертвенно-бледным щекам. Мое сердце разрывается между яростью, ревностью, гневом и всем тем, что чувствовал к ней эти годы. Я люблю ее, черт. Люблю. Любую.

— Дура, — тихо произношу я, прижимая к своей груди, отчаянно обхватывая руками. — Я все решу. Никто ничего не узнает. Если нужно, я сам их всех убью. Своими руками.