В ногу! - Андерсон Шервуд - Страница 33

Маргарет знакомила его то с одним, то с другим, стараясь всеми силами дать ему возможность чувствовать себя легко и уверенно. А он стоял у стены, раскланивался, смело глядя на людей, и думал о том, что растерянность и смущение, овладевшие им после первого визита к Маргарет, возрастают в этом обществе с каждой минутой. Он глядел на сверкающую люстру и на людей, которые ходили по залу, чувствуя себя хорошо и уютно, на женщин с прелестными руками, с дивным овалом лица, с очаровательными плечами и сознавал свою полную неуместность среди них. Ему никогда еще до этого не приходилось бывать среди стольких женщин. Он размышлял об окружавших его красавицах в своей прямой, безжалостной и деловитой манере, видя в них лишь самок, стремящихся достичь своей цели среди самцов. «Полные мягкой зовущей чувственности, они загадочным образом лишают сил и целеустремленности тех мужчин, что расхаживают среди них с таким кажущимся безразличием», — думал он. В себе самом он не мог отыскать никакой защиты от того, чем, по его мнению, такая красота могла бы обернуться для мужчины, живущего рядом с ней. «Ее власть, видимо, колоссальна», — думал он, с восхищением глядя на спокойное лицо отца Маргарет, занимавшего своих гостей.

Мак-Грегор вышел на веранду и стоял там один в полумраке. Когда миссис Ормсби и Маргарет подошли к нему, он сразу угадал в пожилой женщине враждебность. В нем мгновенно проснулась прежняя жажда боя, и он молча и пристально взглянул на Лору.

«Эта милая дама нисколько не лучше любой женщины Первого района. По-видимому, она думает, что я сдамся без боя».

При этой мысли исчез владевший им ранее страх. И Лора Ормсби, которая в течение всей жизни думала о том, что, когда представится случай, она выступит в качестве повелительницы, потерпела полное поражение в своей попытке обезличить Мак-Грегора и выставить его в смешном свете.

На веранде стояли трое. Молчаливый Мак-Грегор заговорил первым. Под влиянием внезапного вдохновения, столь свойственного его натуре, он вдруг стал красноречив. Когда, по его мнению, настала пора перейти к тому, что его занимало, он вернулся в дом и вскоре вышел оттуда со шляпой в руках. Он снова заговорил, и Лора Ормсби была ошеломлена резкой интонацией его голоса. Глядя в упор на эту маленькую женщину, Мак-Грегор сказал:

— Я немного пройдусь с вашей дочерью. Мне нужно с ней поговорить.

Миссис Ормсби смущенно улыбнулась и заколебалась. Когда же она наконец решила ответить этому человеку так же прямолинейно и резко, как говорил он, Маргарет и Мак-Грегор уже успели подойти к воротам, и Лора Ормсби потеряла последний шанс показать себя в нужном свете.

Мак-Грегор шел рядом с Маргарет, весь во власти мыслей о ней.

— Я занят в этом городе крупной работой, которая отнимает большую часть моего времени и сил. Я не потому навестил вас, что не уверен в вас. Нет, я боялся, что вы одолеете меня, возьмете надо мной верх и изгоните из моей головы мысли о работе.

Дойдя до железных ворот, они повернули назад и взглянули друг на друга. Мак-Грегор оперся о кирпичную стену.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, — сказал он. — Я постоянно думаю о вас, а потому только наполовину отдаюсь работе. Я не перестаю думать о том, что кто-нибудь может отнять вас у меня и от страха теряю один час за другим.

Она положила дрожащие пальцы на его руку, но Мак-Грегор, словно боясь, как бы она не ответила слишком скоро, быстро продолжал:

— Но раньше, чем я приду к вам в качестве претендента на вашу руку, нам нужно о многом переговорить. Я никогда не думал, что когда-либо буду испытывать к женщине такое чувство, как к вам. Я могу обойтись без общества людей вашего круга и думал, что женщина, подобная вам, не для меня, особенно если принять во внимание цель, которой я задался. Если вы не согласны выйти за меня замуж, я был бы рад услышать об этом сейчас же, чтобы я снова мог внести порядок в свои мысли.

Маргарет положила руку на его плечо и тем самым признала его право говорить с ней без обиняков. Она ничего не ответила. Ей хотелось прошептать ему на ухо тысячу нежностей, но она стояла, молча держа руку у него на плече.

Потом произошло нечто до смешного абсурдное.

Мак-Грегор испугался, как бы Маргарет не пришла к слишком быстрому решению. Он не желал, чтобы она заговорила. Ему уже хотелось, чтобы все то, что он сказал, оставалось несказанным.

— Подождите! — крикнул он. — Не отвечайте сразу!

Он хотел взять руку Маргарет, но сделал слишком порывистое движение, и девушка невольно задела его шляпу, которая покатилась по улице. Мак-Грегор бросился за ней, но вдруг остановился. Он приложил руку ко лбу и долго стоял в глубоком раздумье. Когда он снова пустился за шляпой, Маргарет уже не могла больше сдерживаться и разразилась громким хохотом.

Мак-Грегор без шляпы шел по бульвару, окутанному тишиной и негой летней ночи. Он был раздосадован исходом вечера. Лучше бы Маргарет отказала ему, подумал он. В то же время ему безумно захотелось прижать ее к груди, хотя разум не переставал приводить один довод за другим против брака с этой женщиной.

В обществе таких женщин мужчины теряются и забывают о своей работе, уговаривал он себя. Они смотрят в глаза возлюбленной, думая о личном счастье. Они не перестают думать об этом во время работы. Страсть, которая огнем разливается по телу мужчины, окрыляет его. Он принимает любовь к женщине за конечную цель жизни, и женщина соглашается с ним и считает себя счастливой.

Мак-Грегор с глубокой благодарностью вспомнил об Эдит Карсон, которая сейчас, наверное, сидит в своей мастерской на Монроу-стрит.

— Почему мне не снится по ночам, что я беру Эдит в свои объятия и страстно целую ее? — прошептал он.

Лора Ормсби стояла в дверях и наблюдала за Мак-Грегором и Маргарет. Она видела, как они остановились у ворот. Фигура мужчины терялась в тени, а Маргарет отчетливо выделялась на фоне звездного неба. Она увидела, как Маргарет подняла руку, положила ее ему на плечо, и услышала их голоса. Потом Мак-Грегор бросился бежать, а шляпа катилась впереди него. Почти истерический взрыв хохота рассеял безмолвие.

Лора Ормсби пришла в бешенство. Она ненавидела Мак-Грегора, но тем не менее считала кощунством со стороны дочери нарушать чары любви грубым смехом.

— Она во всем похожа на отца, — бормотала она. — Она по меньшей мере могла бы держать себя с достоинством и не разыгрывать деревянную, бездушную куклу, испортив грубым хохотом свое первое свидание с возлюбленным.

Маргарет тем временем стояла в темноте и дрожала от счастья. Она воображала, как поднимется в контору Мак-Грегора на Ван Бюрен-стрит, куда однажды ходила, чтобы передать ему сведения, собранные ею в связи с процессом… Она положит руку на его плечо и скажет:

— Возьми меня в свои объятия и целуй меня. Я твоя. Я хочу жить с тобой. Я готова отказаться от родных и от всего света и жить только ради тебя.

Маргарет стояла перед огромным домом на Дрексель-бульвар и думала о том, как она будет жить с Мак-Грегором где-нибудь на грязной улице в западной части города, в крохотной квартирке над рыбной лавкой. Почему именно над рыбной лавкой, — на это ответить она бы не смогла.

Глава V

Эдит Карсон, которая была на шесть лет старше Мак-Грегора, целиком ушла в собственный мир. Она принадлежала к тем, кто не умеет выражать свои переживания словами. Несмотря на то что ее сердце при появлении Мак-Грегора начинало биться сильнее, на лице ее не выступал румянец, а глаза не выдавали любви. День за днем она просиживала за работой у себя в мастерской, спокойная, сильная своей верой, готовая пожертвовать деньгами, репутацией и, если нужно, жизнью, для того чтобы ее женское начало оказалось востребованным. В отличие от Маргарет она не видела у Мак-Грегора гениальных задатков и не надеялась осуществить через него тайное стремление к власти. Она была женщиной из рабочей среды, и для нее в нем воплощался весь мужской пол. В глубине души она думала о нем лишь как о мужчине, своем мужчине.