Капитан Райли (ЛП) - Гонсалес Фернандо Гамбоа - Страница 74

Ахмед Эль-Фасси вновь посмотрел на цифру, написанную на бумаге, и мысленно попытался соотнести риск и возможную выгоду.

— Хорошо, — произнес он наконец. — Сеньор Марш сейчас занимается делами в Алжире, но через пять дней, по дороге на полуостров, он ненадолго остановится в Танжере. Полагаю, я мог бы организовать вам встречу в это время, но прежде, разумеется, должен получить подтверждение заинтересованной стороны. Скажите, — добавил он, взяв ручку и приготовившись записывать, — где я смогу вас найти, чтобы сообщить подробности встречи?

— Вы нигде не сможете меня найти, — ответил Райли. — Сегодня мы отбываем в Сеуту, где меня ждет судно и команда. Через два дня я сам вам позвоню, чтобы узнать, выполнили ли вы свою часть сделки.

— Согласен, — ответил тот, вставая и протягивая ему руку через стол. — В таком случае, буду ждать вашего звонка.

Райли пожал ему руку, скрепляя сделку.

Затем, вновь закутавшись в покрывало и закрыв лицо капюшоном, он закинул на плечо мешок из рафии и, опираясь на клюку, довершающую его маскарад, направился к выходу. Кармен последовала за ним.

— Капитан, — окликнул адвокат, когда тот уже повернул ручку двери. — А что, если я не смогу убедить Марша в вашей невиновности или он не захочет встречаться с вами?

Обернувшись на пороге, Алекс увидел, что Ахмед Эль-Фасси уже снял трубку телефона и смотрит на него с чувством немалого удовлетворения, радуясь перспективе заработать крупную сумму без особых усилий.

Ребра Алекса невыносимо болели, к тому же его не радовала перспектива возвращаться на улицу в этой чертовой одежде, а потому он не удержался от искушения и поднес руку к бедру, недвусмысленно намекая на пистолет под балахоном.

— В ваших интересах его уговорить, — ледяным тоном ответил он.

Вильгельм и Хуан

На сей раз беседа прошла еще хуже, чем все предыдущие. Возможно, свою роль сыграло то, что собеседники были гражданами воюющих государств, а быть может, всему виной были помехи на телефонной линии между Испанией и Германией, устроенные французским сопротивлением.

— Что именно произошло, Хуан? — спросил далекий голос из самого Берлина.

— По правде сказать, я и сам не знаю. Я получил сообщение от моего агента в Танжере, что кто-то пытается убить человека, которого я нанял, чтобы заполучить «Энигму».

В трубке внезапно зашипело, так что Марш услышал лишь конец вопроса:

— ...ое возможно? Может быть, это кто-то из твоих людей... развязал язык?

— Сомневаюсь, — твердо ответил Марш. — Каждый, кто на меня работает, прекрасно знает, что за предательство поплатится жизнью. Людей, которым известно об экспедиции на «Фобос», весьма немного. Еще меньше тех, кто знает подробности операции.

— Понятно, — протянули на том конце провода. — А тебе не сообщили, что это были за люди?

— Убийцы-профессионалы, похоже, из МИ-6.

На сей раз немец надолго замолчал.

— Вильгельм! — окликнув Марш, думая, будто что-то случилось на линии. — Ты меня слышишь?

— Так ты говоришь, — озабоченно протянул немец, — они из британской секретной службы?

Уроженец Майорки не торопился с ответом.

— Что происходит, Вильгельм? Ты ведь знаешь что-то еще, о чем мне неизвестно, да?

Если бы не постоянные помехи на линии, Хуан Марш мог бы оглохнуть от громогласного хохота адмирала Канариса.

— Конечно, друг мой, — ответил шеф абвера. — Но в этом деле слишком много такого, о чем я и сам не знаю... слишком много. Хотя даже тем немногим, что мне известно, мне бы не хотелось делиться с тобой.

Банкир был слишком тертым калачом, чтобы обидеться на подобное высказывание, которое, в конце концов, было не более чем констатацией факта. Тем не менее, он пришел к выводу, что в любом случае ничего не теряет. Как бы то ни было, а информация — это власть.

— Брось, Вильгельм! Ты же знаешь, что можешь мне полностью доверять.

Новый приступ хохота был оглушителен.

— ... сказала лиса курице, — весело закончил Канарис.

Хуан Марш, со своей стороны, тоже не удержался от смеха. Когда же он решил вновь вернуться к прежней теме разговора, Канарис, к его удивлению, принял самый серьезный и отстраненный тон.

— Я мало что могу тебе рассказать, — произнес он. — Но подозреваю, что за этими ребятами стоит британское правительство.

— Им нужна «Энигма»? — спросил Марш, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым.

Собеседник надолго замолчал; лишь были слышны помехи на линии.

— Возможно... — наконец последовал загадочный ответ. — А может быть, и нет.

Прежде чем задать следующий вопрос, Хуан Марш попытался сложить одно с другим, пытаясь найти собственное объяснение.

— На «Фобосе» было что-то еще, ведь так? — спросил он под конец.

На этот раз в голосе Канариса прозвучало искреннее восхищение.

— Ты весьма проницателен, друг мой, — признался он. — Но я не могу сказать тебе большего. Я стараюсь любой ценой предотвратить катастрофу. Но вот чего я никак не ожидал — что британцы проявят интерес к этому делу.

— Прости, Вильгельм, но я чего-то не улавливаю.

В Берлине, на другом конце провода, немец фыркнул в трубку.

— Возможно, те водолазы, которых ты нанял, обнаружили какие-то сведения о некоей военной операции огромной важности, запланированной самим фюрером. Это крайне секретная операция, о которой мне приказано напрочь забыть.

— И почему же тебе приказано это сделать? — спросил Марш, искренне удивленный. — Ведь ты — глава армейской тайной службы. Как такое возможно, что военную операцию держат в тайне от тебя?

Канарис снова фыркнул на другом конце провода. Его вполне понятное нежелание делиться информацией не устояло перед внутренним побуждением кому-то выговориться.

— Это может означать лишь одно: им известно, что я против этой операции. Но, судя по тому, как мало мне удалось об этом узнать, у них не было причин для беспокойства. Полагаю, дело в том, что твои водолазы, — добавил он, немного подумав, — наткнулись на «Фобосе» на какую-то информацию об этой операции и попытались продать ее британцам у тебя за спиной. Возможно, именно здесь и кроется причина того, почему британцы пытаются их убить.

Хуану Маршу потребовалось несколько минут, чтобы примириться с этим предположением.

— Ох уж этот чертов американец!.. — прорычал он, крепче стиснув телефонную трубку. — Не думал я, что он настолько глуп, чтобы снова перейти мне дорогу. Уж лучше пусть его убьют британцы, потому что, если он попадет ко мне в руки, я его...

— Минуточку, Хуан, — перебил Канарис. — Так ты говоришь, начальник подводной экспедиции — американец? Из Соединённых Штатов?

— Из Бостона, насколько мне известно, — уточнил Марш. — А какое это имеет значение?

Уроженец Майорки услышал тяжелый вздох Канариса.

— Возможно, очень большое, друг мой, — ответил он. — Возможно, очень даже большое.

— Что-то ты сегодня все время говоришь загадками, — проворчал Марш. — Может быть, объяснишь, что ты хочешь этим сказать?

— Я уже предупредил, что не могу тебе многого рассказать. Но, возможно, этот человек сыграет ключевую роль в деле.

— Ты шутишь?

— Как знать... — протянул Канарис, как будто не услышав вопроса. — Возможно, американец сумеет сделать то, что не удалось мне.

— То есть... — выдохнул Марш, так и не закончив фразы.

— Он сможет спасти Германию от неизбежной гибели, — сухо ответил Канарис. — А возможно, и всю Европу. И даже весь мир.

39  

Алекс и Кармен уже почти добрались до автобусной остановки, когда она тихо спросила, что он обо всем этом думает.

— Ты веришь этому адвокату?

Райли повернулся к ней, слегка удивленный вопросом.

— Я никому не верю, — ответил он на ходу. — Не верю адвокатам вообще и этому в частности.

— В таком случае, почему ты рассказал ему, куда мы направляемся?

— А я и не рассказал, — ответил Алекс.

— Что ты хочешь этим сказать?..