Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 60

— Что ты наделала? Малыш, зачем?.. — упал от бессилия и упёрся взглядом в холодный щербатый потолок. — Почему, Арли?! По-че-му?! Не объяснив, не ответив. Зачем ты так со мной?

А перед глазами — её ласковая улыбка, худые плечи, налитая грудь и губы, что так хотелось целовать. Бесконечно. Себя изводя, но позволяя ей быть счастливой и нужной. Под пальцами ещё не остыли прикосновения. В паху — тяжесть от сладкой ночи. Последней?

Перевернувшись, встал на четвереньки. Дыхание стало вязким и горьким. Запахло паленой кожей. Глаза жгло, радужки, наверняка, налились кровью и огнем. Жар покатился к скулам, забирая дыхание. Превращая жар в лаву. Знал, что лицо стало чёрным. Пусть. Не мог поймать контроль, не мог простить её и себя. Не. Могу. Было больно от своей глупости. Я злился и зверел. Наивная и доверчивая. Кто сбил мою девочку с истинного пути? Что случилось?

Испугал? Обидел? Но чем же? Знал, что не бывает, чтобы такая внезапная любовь — и без преград. Быстро и навсегда. И так, чтобы обоюдно. Знал и всё равно влюбился. Без оглядки. А она… Не любила. Не. Любила. Иначе не ушла бы.

Рычал. Кричал. Выл.

Я стянул покрывало с кровати, пытаясь хоть как-то совладать с собой. Услышал запах вереска и завыл ещё сильней. Руки и плечи горели и плавились, но ещё сильнее горело сердце. Казалось, я просто вспыхну и стану пеплом. И. Не. Воскресну. Без неё меня нет.

Скорчился от боли. Выпила меня, наелась. И ушла. Бессовестно, не сказав ни слова. Викс подбил? Но заче-е-ем?

Лучше бы убила. Что ей стоило сделать ещё глоточек? Мне всё равно: сердце теперь — как жерло вулкана. Разве это жизнь?

Позвонки затрещали, и я знал, что если трансформируюсь, вернусь в облик человека нескоро. Мне было всё равно.

Пальцы скрючило, спину выгнуло. Я закричал на весь дом. Упал на руки, согнувшись пополам. Поклонился резной тумбе, уцепившись за ножки, чтобы собрать остатки воли. И ей бы поклонялся, если бы позволила. Но она просто ушла. Моя малышка. Моё вересковое горе. Ми-раж.

Потянул мебель на себя и швырнул в сторону. Разбил что-то. Всё равно. Снова скрутило, на этот раз сильнее прежнего. Я завалился от рывка и уставился в узкий лаз под кроватью. Чернь. Только чернь вокруг. Как и я сам. Даже Арлинда со своей тенью не была настолько темной. Для меня она была светом, настоящим лучом надежды.

Закрыл глаза и оттолкнул ногами кровать. Силы скапливались, делали меня мощнее и злее. Сорвались петли, и мне теперь себя не остановить. Тёмная сущность взяла верх.

Заскрипели доски, подорвались щепки, взмыли в воздух ошметки и пыль. Запах свежей древесины застрял в груди и вырвался из глотки с хрипом и жаром. Я желал огня. Хотел истребить всё, к чему она прикасалась. Чтобы не слышать этот запах.

Я не побегу за ней. Не посмею брать силой. Нет-нет-нет. Я, скорее, убью себя, чем сделаю ей больно.

Ушла, значит, не полюбила. А, может, поняла, что метка — это та самая иллюзия, которую нам не преодолеть. Нет нас и не было. Выдумка.

Заскользил взглядом по полу и увидел крошечную тетрадь. Пополз, с трудом переставляя уже не руки, а лапы с кожистыми прожилками. Ещё немного и процесс превращения будет завершён.

Та самая тетрадь, что стояла на полке в её комнате.

Я упал рядом и царапнул беспомощно по обложке. Новая волна трансформации была сильнее, и меня выбило на несколько мгновений из реальности. Приоткрыл глаза. Края тетради истлели от моего дыхания. Я приподнял голову и прочитал:

«Любимый мой. Хороший мой… Я не справилась…»

Рокот в груди не дал прочитать дальше. Меня откинуло к противоположной стене. Я безвольно брякнулся на пол и снова завыл. Ничего не оставалось. Пустота и мрак сковали всё тело, и я теперь себе не хозяин. Последнее усилие, и я рванулся, превозмогая боль и ломоту в костях и упал рядом с её посланием.

«Я не могу принять тебя таким, Эриман. Прости меня…»

И чернота поглотила меня полностью. Открыла рот и стиснула челюсти. Больше не было меня. Осталась только сущность, над которой я не был властен.

Мне больше нечего терять. Так пусть мир делает со мной что хочет. Я разбежался и прыгнул в окно.

Я не помнила ни дороги, ни названия городка, куда Викс меня повёз. В памяти отпечаталось лишь смутное мелькание одинаковых пейзажей за окнами повозки в редкие моменты, когда глаза становились сухими. К вечеру лес, по которому мы ехали, поредел, и сквозь прозрачную щётку деревьев показалась кромка воды. Ещё пару часов мы гнали вдоль берега и каменистых пляжей, минуя редкие деревушки. И лишь когда ночь застелила дорогу чёрным покрывалом, спрятав взлохмаченные кроны и моё распухшее от слёз лицо, впереди показались огни.

— Как ты, Арли? — друг прижал меня к себе сильней. Его плечо было той соломинкой, за которую я хваталась после расставания с Эриманом.

Кивнула, приподняв робко голову и снова уткнулась в изрядно мокрую рубашку Викса. За всю дорогу он ни разу не пожаловался и почти не говорил. Будто понимал, что каждое слово вонзает мне в сердце нож.

Когда я выбежала из особняка, Викс выслушал, пригладил мои волосы, стёр слёзы и сказал только одно: «Время сожжёт боль, превратит её в пепел».

Я рыдала так долго, что совсем сорвала голос. И говорить не могла, и глядеть в глаза другу — тоже. Ведь он предупреждал, что Эриман непростой человек. Но, видимо, Викс не знал всей правды.

Голос возничего изредка разрезал тишину. Лошади шли медленно: устали гнать вперед. Я лежала на плече Викса и считала фонари в боковом окне повозки. Один. Два. Десять. Пока они не расплывались перед глазами, и тогда я снова погружалась во тьму.

Я сомневалась, что после того, что сделала, Эри погонится за мной. Он говорил, что отпускает. Умолял сказать о причине ухода, и я пыталась это сделать. Но он будто не слышал и всё равно требовал. Зачем просил выпить его? О любви говорил зачем? Чтобы потом приковать меня к холодной бетонной стене и содрать кожу? А Нимеридис? Она тоже стала его жертвой?

Но этого не может быть! Пытаюсь его оправдать: в тот вечер он был всё время со мной. И тут прилетает ещё одна мысль. Какая я глупая! Эриман ведь уходил тогда: бросил меня прямо в толпе, не сказав и слова. Мог поймать Нимеридис, а потом вернуться.

Как же больно было понимать, что наши пути разошлись навсегда. Как же больно признавать, что не могу перестать любить его.

Сердце разрывалось, и в глубине души мне так хотелось увидеть в заднем стекле повозки фары магомобиля Эри, но… Это были просто нелепые мечты, которым никогда не суждено исполниться.

— Арли, мы почти приехали. Нужно хоть немного успокоиться, — тепло проговорил Викс и приподнял меня. — Чтобы не вызвать подозрений в гостинице, ты не должна плакать. Сможешь продержаться? Потом отдохнёшь, сходим куда-нибудь. Всё наладится, поверь мне. Не сейчас, но позже станет легче.

Подтверждая его слова, повозка остановилась. Нас тряхнуло и бросило друг на друга. Сквозь запылённое стекло внутрь заглянул азитовый фонарь, осветив гладкое лицо Викса. Вдалеке заржали кони.

Приехали. Теперь точно.

— Я постараюсь, — шмыгнула носом и поймала серьёзный взгляд друга.

Неожиданно стало стыдно. Викс сорвался из уютного общежития Академии следом за мной и, возможно, пропустит первые дни занятий. А где была я, когда он переживал то же самое?! Обнимала ли я его, когда Нимеридис исчезла?! Поддерживала ли? Нет, я предпочла скрыться сама! И нырнуть в сладкий омут любви, от которой так и не нашла спасения.

— Прости меня, — я выдохнула горячий воздух ему в плечо. — Я не такой преданный друг, как ты.

— Знаю, что значит быть ослеплённым чувствами. Не мучай себя. Я бы всё равно не позволил жалеть себя в тот момент, ты бы не смогла помочь. Мужчинам легче напиться, чем реветь. Или в драку полезть, — Викс пошевелил пальцами подбородок. — Очень успокаивает, знаешь. Кстати, я знаю куда свожу тебя, как только наберёшься сил, — он подмигнул мне и помог спуститься.

— Неправда, — проговорила я удручённо. — Мы одинаково чувствуем боль. И любим тоже одинаково. Викс хмыкнул.